Мы очень хорошо знаем, что есть государства, в которых может не быть министерств народного просвещения. Может быть не будет и у нас в XX или XXI столетии такого министерства; но до того времени нам надо дожить и, главное, многому поучиться и доучиться, а это по воле судеб, при настоящих условиях нашего быта, невозможно без министерства народного просвещения и пошло бы несравненно хуже без него, чем при нем. Мы знаем, что только часть, а не все наше прошедшее подтвержает основательность наших слов; но это только потому, что не все лица, заведывавшие в прежнее время народным просвещением в России, действовали рационально, то есть сообразно с нуждами и средствами страны. Таким образом явились у нас прежде всего многоученые и малополезные академии и им подобные учреждения вместо школ грамотности и школ для приготовления учителей, школ, более необходимых и полезных для России, нежели и высшие учебные заведения, по крайней мере в те времена, когда грамотных людей было у нас значительное менее, нежели теперь. Но это произошло от тех ошибок дедов и отцов, которые должны быть исправлены детьми и внуками без неуместных и во всяком случае бесполезных жалоб и осуждений.
Мы очень хорошо знаем также, что и успехи народного просвещения, подобно успехам народной промышленности, вовсе не обусловливаются регламентативными мерами; но между такими мерами и полезным содействием — такая же разница, как между ночью и днем, произволом и законом, игом и свободой. Когда в обществе нет, по каким-либо причинам, достаточных стремлений к просвещению, то есть когда эти прирожденные людям стремления по каким-либо причинам подавлены, тогда лучшие представители общества не только могут, но и должны пробудить, восстановить по возможности эти стремления, — разумеется, законными средствами; тогда никто не вправе отказывать и правительству в таком деле, ибо это значило бы противодействовать ему в достижении государственных целей; это значило бы противодействовать развитию народного благосостояния. Частные лица могут иногда и не сознавать пользы от народного просвещения, и это не мешает им быть вполне достойными людьми; но если чего-либо подобного не сознает правительство, то оно — правительство только по названию, но никак не по призванию. Вот почему ни одно законное и верное своему назначению правительство не бывает равнодушно к народному просвещению и всеми законными мерами содействует его развитию. Вот почему, сознавая это, нигде еще не раздавались основательные жалобы на разумные издержки правительств в пользу народного просвещения. Человеческий инстинкт говорит всегда громче и яснее даже научных теорий, а не только разных административных и политических систем. Вникните в смысл этого инстинкта, и вы убедитесь, что он не только просто животный инстинкт, но и чисто человеческий инстинкт, следуя которому, человек менее подвергается опасности сбиться с прямого пути, нежели следуя чему-либо другому. Вот почему не только все вообще народы, которые менее других подавлены разного рода угнетениями, но и славолюбивые, в сущности мнимо-славолюбивые, французы не говорят вообще в пользу громадных военных вооружений, но громко говорят всегда в пользу увеличения средств народного просвещения.
Всем этим мы, конечно, не думаем доказывать, что следует во что бы то ни стало увеличить средства нашего министерства народного просвещения, и притом на счет государственной казны. Мы думаем, напротив, что не нужно увеличивать расходов государственной казны на народное просвещение, но не худо было бы все расходы ее на учебные заведения и вообще на народное образование сосредоточить, по возможности, в министерстве народного просвещения, ибо, в противном случае, кроме настоящих расходов казны, потребуются в скором времени еще новые, или же и вся эта часть администрации должна быть изменена радикально, так что должна будет лишиться и настоящих своих средств, а это может быть, смотря по обстоятельствам, и полезно, и нет для дела народного просвещения. Есть логика событий, и на основании этой-то логики желали бы мы, для общей пользы, осуществления предполагаемого нами сосредоточения материальных средств в министерстве народного просвещения. Такое сосредоточение могло бы, при правильном ведении дела, нисколько не мешать, а напротив, только содействовать свободному и правильному развитию всевозможных родов и видов учебных заведений. Оно не помешало бы также и дальнейшему преуспеянию и даже увеличению количества необходимых специальных училищ; но, что всего важнее, такое сосредоточение могло бы действительнее содействовать как распространению грамотности вообще, так и развитию основного, более необходимого и в общей сложности более полезного образования, нежели образование специальное, всегда тем более разумное, доступное и легкое для всех, чем лучше общее основное образование, полученное изучающим какую-либо специальность.
В заключение заметим, что мы не думаем предлагать увеличения расходов казны уже и потому, что значительная доля средств для народного образования в России должна, по необходимости, получаться путем земских сборов и частных приношений. Во всяком случае, каждый сколько-нибудь разумный расход на народное просвещение есть затрата капитала в высшей степени производительная и притом производительнее всевозможных других общественных затрат.
f) 106575892 р. назначает бюджет на военное министерство и 20589830 р. — на морское. Как ни значительны эти цифры, в особенности первая из них, тем не менее излишне вопиять против их величины не следует в настоящее время. Лучшая практика в этом отношении, вполне соответствующая истинной теории или науке, состоит в том, чтоб содействовать или к уменьшению количества военных сил, или к умножению пользы от них, а если можно, так и тому и другому. В особенности было бы непростительно излишнее вопияние против этих цифр для тех лиц, которые хотя несколько знакомы как с условиями существования наших военных сил, так и с тем, что совершено правительством по этой части в последние годы. Если, с одной стороны, нам не для чего хлопотать, например, о том, чтоб флот наш размером своим равнялся флоту английскому или даже французскому, то, с другой стороны, нельзя не видеть, и при самом оптимистическом взгляде на вещи, даже при самом страстном увлечении идеей общего и вечного мира, что военные сухопутные и морские силы еще составляют крайнюю необходимость в мире даже в совершенно мирные годы. То или другое государство может и не думать о завоеваниях, не думать и о большем или меньшем преобладании в решении дипломатических вопросов, сознавая, что такое преобладание имеет более невыгодных, нежели выгодных сторон для народного благосостояния; тем не менее, в настоящее время, оно не может еще обойтись без военных сил уже потому, что, не имей оно их, какое-либо другое государство непременно воспользуется таким обстоятельством для проявления своей грубой силы. Вот почему, в настоящее время, и для нас, как и для других народов, вопрос состоит не в том: нужны ли военные силы? а в том: какого рода и вида и в каком размере необходимы они? Решение этого вопроса есть дело специалистов, достаточно при этом знакомых как с общими условиями народного благосостояния, так и с политическими обстоятельствами настоящего времени. Специальность в этом отношении тем нужнее, а увлечение было бы тем непростительнее, что общество наше вообще уже порешило с завоевательными, мнимыми или действительными, замыслами России: оно решило именно, что для нас прошло время завоеваний посредством военных сил, что завоевывать таким образом было бы отныне не только невыгодно, но положительно убыточно и неразумно, что у нас довольно дел у себя и что если и желательны были бы для нас завоевания, то не какой-либо грубой, кулачной силой, а мирными, единственно выгодными и единственно достойными цивилизованных народов путями промышленности и науки.
Вот почему мы и не вопием против значительности двух вышеприведенных цифр нашего бюджета, не вопием как потому, что сознаем их причину и происхождение, так и потому, что несколько знакомы со стремлением двух военных администраций наших к улучшениям и вообще действиям, сообразным с истинными интересами России. Мы даже думаем, что ни в одной из остальных частей нашей государственной администрации вообще не совершено в последние годы столько и в такой степени коренных улучшений, как по обеим военным частям: по морской — со вступления в министерство Великого Князя Константина Николаевича, а по военно-сухопутной — с окончания последней войны. По крайней мере, не подлежит и малейшему сомнению, что участь солдат и матросов у нас значительно облегчена и быт их вообще значительно улучшился в последние годы, а это важный и благодетельный шаг вперед. Администрации, начинающие свои улучшения с улучшения быта и участи большинства, начинают с начала, а не с конца, и это одно уже служит залогом, что они будут продолжать свои улучшения всегда рационально.
