Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Недавно наше духовенство[2] вошло снова в полемику с “древним благочестием” по брачному вопросу и самым успешным образом доказало несостоятельность суровых, диких бредней, в силу которых раскол лишает человека права на брак с милым ему существом, если это существо не принадлежит к одному с ним религиозному толку. Православное духовенство не только нашло, что поставить против догматических доводов, поставленных раскольниками в защиту варварской теории, не уважающей союза любви и глумящейся над естественным правом сердца, но оно блистательно разбило эту дикую теорию даже на почве исторической. Вот что сказано в конце статьи, делающей честь автору и редакции журнала “Православный собеседник”:

“Для большего еще удостоверения в законности браков православных лиц с неправославными и с неверными можно представить примеры таких браков, как из Священного писания, так и из истории. Патриарх Иаков, например, женился на дочери неверного Лавана (Бытия, гл. 29), Иосиф — на дочери египетского жреца Пентефрия (Бытия, гл. 41), Моисей — на дочери Иофора, мадиамского священника (Исход, гл. 2), Самсон— на филистимлянке (Судей, гл. 14), Вооз — на Руфи, моавитянке (Руфь, гл. 4), Давид — на дочери царя гефсурского (Царств, кн. 2, гл. 3), Соломон — на дочери царя египетского (Царств, кн. 3, гл. 3). Эсфирь была женою Артаксеркса, царя персидского (Эсфирь, гл. 3); св. апостол “Тимофей сын бе некия жены иудеани, отца же елина”. (Курсив подлинника.)

Ну, где же хотя малейшее равенство шансов на общественное сочувствие у этих двух препирающихся законотолкователей? Есть ли микроскопический атом вероятия, чтобы современное русское общество обнаруживало что-нибудь, кроме презрения, к теории, запрещающей брак двум любящим друга друга людям за то, что над купелью одного Символ веры прочитан не совсем так, как над купелью другого, или трегубили, а не двугубили аллилую? От кого скорее будет ждать это общество еще больших уступок в пользу повсюду заявляемого желания изменения брачных законов: от узкого понимания рутинного начетчика или от людей, пишущих курсивом, что “св. апостол Тимофей сын бе некия жены иудеани, отца же еллина”? Двух ответов быть не может.

Прежде чем заключить нашу статью, предложим общественному вниманию еще один вопрос, естественно вытекающий из нового положения раскольников в русском царстве.

Теперь их права стали значительно шире; мы желаем, чтобы они стали еще шире, и даже высказываемся в пользу предоставления им возможности отстаивать истину своего учения путем открытой полемики, необходимой, по нашему понятию, в интересах истории раскола и как нельзя более отвечающей высшим соображениям правительства и выгодам государства. С тех пор как мы знаем о намерениях нынешнего министра народного просвещения познакомиться с системою и сущностью первоначального обучения детей в обществах “древнего благочестия” и предоставить им возможность лучшего, более полного, правильного и современного образования, не нарушая строго сохраняемых их обществами преданий, мы не сомневаемся, что результатом всех этих хороших мер, разумеется, явится просвещение, в размерах, не касавшихся до сей поры замкнутой в самой себе среды “людей древнего благочестия”. Плоды просвещения одинаковы почти на каждой почве. Свет гонит тьму отовсюду, из каждой головы, самой темной, самой засоренной предрассудками. Несмотря на несовместимость истинного просвещения с узкими преданиями фанатически религиозных “людей древнего благочестия”, оно все-таки принесет свой светлый, здоровый плод. Развитому сыну поморского начетчика не по сердцу придется подруга, способная только детей качать да клопов давить, а нравственно чистому федосиянину станут претить ложные отношении к своему посестрию. И чего не сделали Петровы крючья, плахи и каленые клещи, то легко и мирно создастся двумя-тремя кроткими разумными мерами, откроющими расколу путь победить самого себя. Он давно созрел для этого дела и давно на него просится. Имея некоторое знакомство с самыми заповедными преданиями раскола и зная по пальцам его слабые стороны, мы высказываем наши мысли и наши надежды совершенно сознательно и не боимся ошибиться. Нам ясно, и мы повторяем это еще раз, что “люди древнего благочестия” подошли к воротам. Привычным ухом мы слышим у этих ворот их скитовое: “Господи Исусе Христе, сыне Божий! помилуй нас” и ждем… когда для них раздастся давно желанный “аминь”.

<ДВА СЛОВА ПО ПОВОДУ ТОЛКОВ О МАЛЕНЬКИХ ЛЮДЯХ>

С.-Петербург, воскресенье, 30-го июня 1863 г

Две наши статейки об отношениях русского рядского купечества к детям, взятым для обучения торговому делу, прошли, кажется, не даром. В петербургском гостином дворе возник на нас весьма нам приятный ропот негодования, и, как нам сказывали, два нумера “Пчелы”, в которых помещены эти статьи, тщательно сокрыты, дабы в головах гостинодворских мальчиков не родилось своего рода опасного вольнодумства. Ну, что ж делать!

Полагаем, что петербургским рядовичам не поможет истребление двух зловредных для них нумеров нашей газеты, потому что, с другой стороны, наше ходатайство за малолетних, кажется, принято к сердцу, и ни волчец, ни терние его не подавят. Ждав три года какого-нибудь внимания к этому делу, можно уже быть терпеливым, когда чувствуешь, что под ободом хоть одна песчинка хрустнула, и своим хрустом дает знать, что авось либо и все колесо повернется на давно заржавевшей оси.

А тем временем, питая сладкие надежды на внимание к нашему ходатайству, ответим на два возражения и на одну угрозу наших торговых желчевиков.

“Что на нас нападают! — говорят они. — Нас и так разоряют и грабят наши приказчики. Наши приказчики плут на плуте едет, плутом погоняет и плутом след заметает. Мальчонки шельмецы тоже все в них растут. Так и норовят, чтобы ловче смошенничать. А мы их кормим, как следует, и чаем завсегда поим вместе с приказчиками, и одеваем чисто, в сертучки и в брючки. Заводить же за ними надзор это значит только взяточничество распространять, потому что вон с ремесленных заведений уж берут взятки. Опять же, если мы захотим, так уж будет не по-нашему, не по-вашему, а по-Божьи, возьмем да и распустим ребятишек. Тогда им еще не в пример хуже будет, чем у нас. Это верно”.

Мы не хотим нимало противоречить тому, что приказчики очень часто и очень ловко переобувают наших коммерсантов из своих сапогов в чужие лапти. Еще менее мы намерены спорить, что вся эта порода ходит постоянно с пушком на рыльце и своим примером научает шкодливости смотрящее на все из-под его руки молодое поколение; но, собственно говоря, мы не понимаем, как рядское купечество может так строго относиться к самому себе! История наших купеческих капиталов известна: одна генерация работает, давится, алчничает и наживает гроши; другая безобразничает, бьет зеркала по трактирам и дает обирать себя приказчикам, а в третьей хозяйский сын живет в молодцах у бывшего приказчика своего отца и рассчитывает, как скоро он сам будет дергать за волосенки сына теперешнего своего хозяина. Это у нас круговая порука. Но это, разумеется, не значит, что мы заступаемся за приказчиков. Ничуть не бывало! Нам до них нет вовсе никакого дела. Но мальчики, дети — другое дело.

Мы требуем для них свободы в праздник, чтобы они росли детьми и знали детские радости; стула в лавке, чтобы у них не было ножных болезней, и грамоты, чтобы они были хоть на волосок светлее и доступнее голосу совести, чем их принципалы, на которых уж все махнули рукой и не хотят мешать им по очереди превосходить друг друга в уменье подать, принять, разбить и забросить. Мальчики растут шельмецами! Да это и не диво. Примеры-то каковы? Сертучки им также нужны, и дает этот сертучок хозяин для себя, а не для мальчика, который есть только лавочная его мебель. О взятках с ремесленных заведений (кроме одного случая в швейном заведении) мы решительно не слыхали и полагаем, что если полицейская власть раз положит точно определенные границы хозяйскому произволению, то дальнейший контроль за этими границами совершенно смело можно вверить той же институции, которая смотрит за хозяевами ремесленных заведений. Ни новых учреждений, ни сочинения новых инструкций — ничего не надобно; нужно только новое право тем же людям, которые ходят, например, в сапожную мастерскую Г., заходить, например, и в магазин А. В. и tutti frutti.[3]

вернуться

2

“Православный собеседник”, январь 1863 г.: “О браке православных с неправославными”

вернуться

3

Всякая всячина, здесь: во всякие другие (итал.).

3
{"b":"102022","o":1}