Бейз и Фелл сидели в хижине, обсуждая первую охоту. Новый пёс Фелла, отличавшийся белым пятном на морде, спал рядом с ними.

— В прошлом году мы удачно выбрали место для загона, — сказал Бейз. — В этом году нужно идти туда же.

Фелл покачал головой.

— Олени явно запомнили это место и будут его избегать.

— Не глупи. В прошлом году ушёл всего один олень, и к тому же они не могут предупреждать друг друга. У них нет речи.

— Я не так уверен, — сказал Фелл. — У них наверняка есть свои способы.

«Правды всё равно никто не знает, — подумал Бейз, — так что и спорить на эту тему бессмысленно».

— Что ж, тогда придумай место получше, — сказал он.

И тут оба заметили, что в деревне воцарилась тишина.

— Неприятности, — сказал Бейз, и они вышли.

Все смотрели в одном направлении. Бейз проследил за их взглядами и увидел Стама, вооружённого луком и стрелами. На этот раз он был один. Он узнал Бейза и сказал:

— Ты. Ты умеешь говорить по-человечески. Подойди.

Бейз остался на месте.

— Добро пожаловать, Стам, если ты, конечно, пришёл с миром.

— Ты знаешь, зачем я здесь.

— Возможно, ты снова ищешь ту беглянку. Её не было здесь в прошлом году, и её нет здесь сейчас.

— Она не беглянка. Скотовод украл девушку из племени земледельцев. — Стам хвастливо произнёс: — Мы узнали, кто он. Его зовут Хан. Он высокий, светловолосый, с большими ногами.

— Его здесь нет, как и его ног.

Деревенские хихикнули, но Стам шутки не понял.

— Я думаю, они были здесь, когда я приходил их искать прошлой осенью, но вы их спрятали. За это вас могут убить.

Лесовики беспокойно зашевелились. Им угрожали, и это их возмутило.

— Лучше не говорить тут об убийствах, Стам, — примирительно сказал Бейз, — когда нас целая толпа, а ты один.

Ответ его был презрительным:

— Я вас не боюсь.

— Тебе и не стоит бояться, пока ты не говоришь об убийствах. А теперь, я думаю, тебе следует уйти, пока ты не наговорил себе на серьёзные неприятности.

— Я ухожу, — сказал Стам. — Но запомни на будущее, если я узнаю, что вы кого-то укрываете, это будут не просто разговоры об убийствах.

*

Хан склонил голову набок и спросил:

— Что это за звук?

Пиа прислушалась.

— Похоже на толпу людей, которые идут и разговаривают.

— Он доносится с северного берега реки, — сказал Хан. — Я пойду посмотрю.

— Я с тобой. — Она с трудом поднялась на ноги. Ей было страшно. Люди могли означать опасность.

Они подошли к берегу и, прячась, выглянули из-за растительности. К ним присоединился Гром.

По северному берегу шли лесовики, их было не сосчитать. Они проходили мимо заброшенной лачуги и илистого пляжа, не обращая внимания на каменный круг на холме. Некоторые несли маленьких детей, у большинства были заплечные мешки. Они шли размеренным шагом людей, которым предстоит долгий путь.

Гром зарычал на их собак, и Хан резко бросил:

— Тихо!

Гром умолк.

— Это их переход, — сказала Пиа. — Они идут за оленями. Но мы с тобой даже и не заметили, чтобы тут проходили олени.

— Олени передвигаются бесшумно. Я бы мог подстрелить одного, если бы мы их услышали. Наверное, поэтому они такие тихие. А вот лесовики шумные. Они могут быть тихими, когда хотят, но сейчас шумят.

— Это потому, что им весело. Я это заметила. Когда люди отправляются в путь большой группой, они хорошо проводят время, видят диковинные места, может, влюбляются.

Они некоторое время наблюдали за процессией, затем вернулись в убежище. Хан сказал, что лесовики не представляют угрозы, но Пиа оставалась обеспокоенной.

Хан подстрелил трёх жирных голубей, и от кипящего котелка исходил аппетитный аромат. Он достал из воды голубиную грудку, используя заострённую палочку.

— Почти готово, — сказал он. Он всегда был голоден, но делил всё пополам, хотя и был крупнее, ведь Пиа ела и за ребёнка.

Внезапно Гром залаял.

— Цыц! — сказал Хан.

Уши пса стояли торчком, и он смотрел на север, в сторону идущих лесовиков. Хан встал и направился туда, куда указывал нос Грома, и Пиа последовала за ним. Подойдя к берегу, они увидели в реке двух мужчин. Лесовики были неважными пловцами, они держались за бревно и болтали ногами. За ними без усилий плыла собака с белым пятном на носу.

— О нет! — сказала Пиа. — Они нас нашли.

— Всё в порядке, — сказал Хан. — Это друзья.

Пиа присмотрелась.

— И правда — Бейз и Фелл!

Когда лесовики приблизились к берегу, Хан опустился на колени и помог им выбраться из воды. С другого берега донеслись насмешливые возгласы, когда они встали на сушу. Хан вытащил бревно из воды для их обратного пути.

Пиа поспешила увести их вглубь острова, чтобы их не было видно. Ей не нравилось, что так много людей видят, где они с Ханом. Оказавшись в укрытии, они тепло поприветствовали друг друга, а собаки настороженно обнюхались.

Они сели на землю у убежища, и Пиа спросила:

— Как вы нас нашли?

— Мы увидели дым от костра, — сказал Бейз. — Догадались, что это можете быть вы.

Пие это не понравилось.

— Кто-то другой может рассудить так же.

— Боюсь, ты права, — сказал Бейз. — Перед уходом к нам заходил Стам. Он всё ещё ищет вас. Он знает, что ты с Ханом, но не знает, где вы. Он думал, вы можете быть с нами в Западном Лесу.

— Значит, мы в опасности, — сказала Пиа.

— Я здесь, чтобы защитить тебя, — сказал Хан. — Но ты права, нам нужно быть начеку.

Фелл улыбнулся Пие и сказал:

— Твой ребёнок скоро появится на свет.

— Надеюсь. — Она проверила похлёбку из голубей и обнаружила, что мясо готово. — Хотите поесть?

Они с готовностью согласились.

У Пии было всего две миски, поэтому они с Ханом ели из одной, а Бейз и Фелл — из другой. Лесовики не пользовались ложками, а хлебали из миски, а затем брали мясо пальцами.

Всё быстро исчезло.

— Теперь вы лесовики! — усмехнулся Бейз.

«И правда, — подумала Пиа, — ни стада, ни фермы».

— Только мы совсем без племени, — сказала она.

— Наше племя это и ваше племя, — ответил Бейз.

Пиа задумалась. Могли ли они жить с народом Бейза в Западном Лесу? Им было бы не хуже, чем здесь, и они были бы под защитой племени. Но Пиа думала, что ей не понравится их образ жизни, особенно то, как женщины занимаются любовью со многими мужчинами.

— Что происходит на Великой Равнине? — спросил Хан.

Бейз мрачно покачал головой.

— Осенью была та буря, и в середине зимы шёл снег, но теперь уже много дней нет дождя. Мы надеемся, что в холмах будет хорошая трава.

— Значит, засуха продолжается. Это будет уже третий год.

— Многие не увидят и четвёртого.

— Ты говорил с моей сестрой Джойей?

— Да. Она снова сказала нам, когда ждать перехода оленей. Надеюсь, она опять права.

— Как она?

— Всё так же, хотя много говорит о перемещении гигантских камней. Я не понимаю, зачем ей это надо.

Хан кивнул.

— А я понимаю. Она хочет построить каменный Монумент.

— Это положит конец засухе?

— Кто знает?

Бейз встал.

— Нам пора. До нашего обычного лагеря ещё полдня пути. Спасибо, что поделились едой. Если охота будет удачной, мы принесём вам оленины.

— Мы будем вам очень признательны, — сказала Пиа.

Они вернулись к берегу, и лесовики переправились через реку, снова используя бревно.

— Помоги мне, пожалуйста, собрать свежего папоротника, — сказала Пиа.

— Конечно, — ответил он. — Но зачем?

— Роды, знаешь ли, дело грязное.

Он был поражён.

— Начинается?

— Да. Немного раньше я почувствовала боль, а теперь она усиливается. Не волнуйся, боль при родах — это нормально. Я видела, как рожают женщины. Боль — это то, что мы отдаём в обмен на любовь.

— Понятно, — сказал он, стараясь сохранять спокойствие. И Пиа вспомнила, что он был младшим ребёнком в семье и, вероятно, никогда не присутствовал при родах. Он начал собирать охапки папоротника, росшего на влажной почве у реки.