Будь он любым другим пациентом, я взяла бы его за руку и посидела с ним, шепча слова утешения уцелевшей части его души. Но принц глаз с меня не сводил с тех пор, как мы вошли, и, стоя в дюймах от ложа монарха с клинком из фортосской стали в сапоге, я уже испытывала судьбу.

Когда я стряхнула оцепенение, Мора уже смазывала королю пролежни целебной мазью и заодно массировала его опухшие суставы. Мне следовало ей помогать. Вообще-то мне следовало заняться королем самой, ведь этим визитом Мора официально передавала мне свою должность.

Но на сегодня у меня другие планы.

Хвала богам, Мора завела какой-то веселый разговор, чтобы разрядить обстановку. Я про себя улыбнулась легкости, с которой она втянула Лютера в будничное обсуждение урожаев с ее собственной семейной фермы, благодаря чему принц ослабил бдительность. Материнское тепло Моры топило лед в самых холодных сердцах. Этот полезнейший навык я переняла у нее одним из первых, пусть мне он и давался куда тяжелее.

Их разговор набирал обороты, и в итоге внимание Лютера полностью переключилось с меня на Мору. Воспользовавшись этим, я медленно, крохотными шажками, попятилась к выходу.

— Проклятье! — выпалила я, делая шаг за порог. — Я оставила сумку в фойе. Совсем позабыла о ней в суете вокруг нашего прихода. — Я укоризненно взглянула на Лютера.

Принц шагнул ко мне:

— Сейчас попрошу одного из стражей…

— Не стоит, я помню дорогу. — Я бросилась бежать, не успел Лютер встать у меня на пути. — Заберу сумку и сразу обратно.

— Мисс Беллатор…

— Дайте мне пару минут!

— Мисс Беллатор, стойте!

— Я мигом! — Я вылетела из королевских покоев и рванула прочь что было силы.

За спиной у меня послышались крики, застучали шаги бегущих. Я неслась во весь опор, вспоминая маршрут, которым нас сюда привели.

Поворот направо, двадцать шагов, точнее, то, что казалось двадцатью шагами на полной скорости. Снова поворот направо, потом… яйца Фортоса, дальше налево или направо?!

Я нырнула в комнату, которую приметила раньше, — в темный кабинет, где опущенные шторы не пропускали свет. Всюду лежал тонкий слой пыли, и я затаила дыхание, чтобы не раскашляться и таким образом себя не выдать.

Секунду спустя мимо двери пронесся страж. Я стояла не шевелясь, пока его шаги не стихли в конце коридора.

Моя авантюра удалась. Я была уверена, что Лютер ни за что не оставит Мору наедине с королем. Покои Ультера караулили только два стража, и я подумала, что вдогонку за мной Лютер отправит лишь одного. Именно от него я только что ускользнула без особых усилий.

На губах у меня расцвела самодовольная улыбка.

«Второй этап пройден».

Уверенность, которую я излучала, наконец перестала казаться наигранной. Сначала я выкрала важнейшие документы у влиятельного торговца оружием из Потомков, теперь свободно бродила по королевскому дворцу. Может, я и впрямь прирожденный Хранитель!

Каким-то чудом богов я разглядела свою сумку, засунутую в темный угол. Выскользнув в опустевший коридор, я повесила ее на плечо.

Я вытащила из-под туники листок и развернула его. Несколько десятилетий Хранители проникали в королевский дворец под видом слуг и торговцев. Перемещение смертных по резиденции монарха всегда было строго ограничено, но повстанцы сумели составить примитивный план многочисленных крыльев и этажей дворца.

Бо́льшая часть карты пустовала или представляла грубые наброски, сделанные по памяти после брошенных украдкой взглядов. Крылу, в которое попала я, на карте соответствовал прямоугольник со словами «Королевская резиденция». На нем отметили лестницы и вероятные посты стражи. В остальном мне приходилось полагаться на себя.

В нижнем углу карты, на несколько этажей подо мной, за лабиринтом поворотов ярко-красным кружком обозначили дверь.

Если верить Вэнсу, за той дверью скрывалась крутая, скользкая ото мха винтовая лестница, спускающаяся к подземному каналу. К причалу там была привязана маленькая, но хорошо укрепленная лодка — личное средство членов королевской семьи для странствий по Святому морю.

Хранители поручили мне найти на лодке место, где можно спрятать человека. Зачем понадобилась такая информация, Вэнс объяснять отказался, упомянув лишь, что она нужна для операции, которую проведет Арборосская ячейка повстанцев. У меня было несколько минут на то, чтобы попасть на лодку, узнать все необходимое и вернуться обратно.

Задание казалось невыполнимым, но я должна справиться.

Я засунула карту в бандо и побежала в заднюю часть дворца, направляясь к лестнице, помеченной на карте как «служебная». Если проберусь в неохраняемые коридоры, которыми пользуется прислуга, возможно, получится…

Шаги.

Тяжелым, медленным шагом кто-то приближался ко мне по коридору.

Я ничего не видела и не слышала, кроме мерной поступи, но каким-то образом… Каким-то образом я знала.

Это Лютер.

Что-то глубоко внутри меня загудело в ответ на рокот его невероятной силы, наполнявшей коридор. Волоски на руках встали дыбом, словно стремясь до него дотянуться.

Я судорожно огляделась по сторонам в поисках комнаты, ниши — любого места, где можно укрыться, но по разные стороны от меня тянулись две длинные гладкие стены.

Я выругалась сквозь зубы. Неужели пару минут назад я хвалила себя за удачливость?

На глаза мне попалась высокая каменная колонна. Она была тонковата и ближе, чем хотелось бы, к свету сияющих шаров под потолком. Если принц пройдет мимо колонны, мне от него не укрыться, но ничего другого не оставалось. Я юркнула за колонну и затаила дыхание.

Шаги Лютера приблизились и замедлились. Казалось, он никуда не спешил, уже зная, что поймал меня, как мышь в клетку.

Затем он остановился:

 — Мисс Беллатор.

У меня сердце упало. Я велела своему телу, скрытому тонким барьером, стать как можно меньше. Неужели Лютер уже заметил меня? Он чувствует мое присутствие так же, как я его?

— Что бы вы ни затеяли, уверяю, в ваших интересах немедленно мне показаться.

«Ну да, конечно». Если бы мои легкие не горели от попытки не дышать, я расхохоталась бы.

— Если другие найдут вас раньше, чем я, защитить вас мне не удастся.

Защитить меня? Лютер что, овечкой доверчивой меня считает? Он впрямь ожидает, что я…

— Не идите по стопам своей матери. Она предала меня и утратила мое доверие. Учитесь на ее ошибках.

У меня кровь застыла в жилах. «Не идите по стопам своей матери».

Подозрения огненной лавой хлынули в голову, выжигая все здравые мысли. Какие ошибки допустила мама? Как Лютер ее наказал?

Ладонью я скользнула к кинжалу, спрятанному в сапоге. Лютер сглупил, позволив мне пронести его во дворец, о чем сейчас и пожалеет.

Пальцы задрожали от предвкушения, я так стиснула рукоять кинжала, что чуть не порезалась ее краями. Я представила, как клинок пронзит Лютеру шею — совсем как тому Потомку из проулка, — представила тепло его крови у себя на коже, представила, как свет погаснет в серо-голубых глазах, пока я буду держать кинжал в ране, не давая венам исцелиться. Я почувствовала острый укол чего-то похожего на сожаление, но раздраженно отбросила это чувство куда подальше.

Я уже собралась выйти в коридор навстречу своей — и его — судьбе, когда другие шаги, на сей раз торопливые, донеслись из коридора и остановились.

— Ваше высочество, похоже, нам не удается ее найти. Ее не оказалось ни на главной лестнице, ни возле гостиной.

В ответ на это воцарилась тишина такой глубины, что я могла в ней утонуть.

— Выставьте стражу на каждом этаже, у каждой лестницы, по обеим сторонам каждой входной двери. Утройте охрану у королевских покоев. Свой пост никому не покидать, кто бы что ни увидел и ни услышал.

— Есть, ваше высочество!

— Если отыщете ее, пошлите за мной, и только за мной. В бой с ней никому не вступать. Если не понадобится защищать обитателей этого дворца, на нее не нападать.

— Есть, ваше высочество.

— Ее нужно найти живой. Это ясно?