Большой палец Генри наждаком скреб мне ладонь. Я подавила желание вырвать руку из его тисков.

— Я понимаю, что мы еще не со всем определились. — Генри показал на меня, потом на себя. — Но я точно знаю одно. Ты — моя девушка, Дием Беллатор. Ты та, с кем я хочу провести остаток жизни. И я надеялся, ты окажешь мне честь…

У меня во рту пересохло.

— Ты мне тоже дорог, — выпалила я. — Очень-очень дорог. Мне сейчас приходится принимать столько трудных решений, что я рада тому, что могу быть с тобой и просто… расслабляться. Без обязательств.

Стыд тяжким грузом сдавил мне сердце. Я знала, что собирался сказать Генри. О чем он собирался попросить.

А я, как трусиха, убегала от этого.

Тень разочарования омрачила его взгляд. Он кивнул и сжал мое бедро. Мы продолжили наш долгий путь в Люмнос. Всю дорогу домой я старалась не встречаться с ним взглядом, но его слова — и наше будущее — занимали все мои мысли.

С нашей поездки в Фортос прошло две недели, и впервые за долгое время я почувствовала проблеск надежды.

В день возвращения я ворвалась в Центр и безапелляционным тоном заявила о решении взять на себя обязанности, которые во дворце выполняла моя мать. В память о ней же Мора вполне убедительно возражала, но когда наконец уступила, я почувствовала, как и у нее гора спала с плеч.

В последующие дни я штудировала мамины записи, знакомилась с небольшим арсеналом порошков и снадобий, предназначенных для лечения Потомков, и несколько долгих вечеров выслушивала наставления Моры об особенностях лечения сильных мира сего, от которых меня старательно отгораживали все эти годы.

Мама напустила столько таинственности, что я ожидала какого-то великого откровения, оправдывающего ее усилия, но в итоге лечение Потомков мало отличалось от лечения смертных.

Я узнала о богокамне — смертельно опасном для Потомков редком материале, который изготавливали только члены Клана. Его превращали в снаряд или в клинок, серьезный удар которым может принести мгновенную смерть, и даже легкая рана грозит заражением опаснейшим ядом. Практически безобидный для смертных, Потомкам богокамень грозил страшной, мучительной гибелью, а противоядия целители не знали.

Этот факт задержался у меня в сознании и еще долго не давал покоя. Именно такую информацию захотят получать товарищи Генри по повстанческой группе.

Если я решу им помогать.

Итак, вооруженная целым арсеналом свежеполученных знаний, я приготовилась сопровождать Мору во дворец. Наш первый визит получился простым и быстрым — мы повторно осматривали двух самых младших Потомков, пострадавших при обрушении крыши несколько недель назад.

— Наверное, на этот раз через сад срезать не будем, — задумчиво проговорила я, когда мы проходили участок леса, где Эльрик в прошлый раз провел нас через скрытую брешь в каменной стене.

Вот еще один факт, который повстанцы узнали бы с удовольствием.

— Лучше вообще забыть, что такое было, — предупредила Мора. — Если Потомки выяснят, что ты знаешь про неохраняемый вход во дворец, тебе очень повезет, если отделаешься только потерей должности целительницы.

— Тогда через парадную дверь, — бодро предложила я.

И что это оказалась за парадная дверь!

Если задний фасад дворца будто отлили из сияющего лунного света, то передний напоминал темную сторону великолепной монеты. Вдоль него роились зловеще извивающиеся тени, похожие на растущие без остановки побеги. Темные плети завязывались узлами, обвивали перила и шпиль, напоминая гнездо черных гадюк, свернувшихся кольцом для броска. Казалось, дворец пульсирует от их беспрестанного движения, словно почерневшее бьющееся сердце королевства.

Вне сомнений, дворец намеренно построили таким устрашающим. Я с трудом представляла, как потенциальный противник сможет бросить один взгляд на это мрачное здание и не убежать куда подальше.

Впрочем, дара речи меня лишили не чудеса архитектуры, а существо, их охранявшее. Существо развалилось на площадке у самой вершины дворцовых стен, словно ожившая статуя, и лениво махало пушистым хвостом, оглядывая блестящими глазами окрестные земли.

Гриверна!

Истории о них я слышала в школе, видела их образы, вышитые и вырезанные на разном материале по всему королевству, но встретить гриверну лично было все равно что попасть на страницы сказки.

Шипастая чешуйчатая голова морского дракона. Когти на лапах и крылья орла. Тело льва. Короли моря, неба и воздуха слились в одно чудовище, и в итоге получился герой кошмаров, не похожий ни на одно существо нашего мира.

Много тысячелетий назад, когда члены Клана укрылись в мире смертных, каждый из девяти божественных братьев и сестер привел с собой по гриверне в качестве компаньона и охранника. Заклинанием Сплочения члены Клана обрекли бессмертных чудовищ на вечную службу монархам каждого королевства. В живых остались только семь, потому что гриверны Фортоса и Монтиоса были убиты при восстаниях смертных во время Кровавой войны. Гибель гриверн считалась большим успехом повстанцев, но меня сильно огорчало, что они уничтожили столь великолепных животных.

Солнечный свет мерцал на переливчатых чешуйках чудовища; радуга отражалась на их гладкой темной поверхности, как на луже масла под фонарем. Ветерок раздувал легкий пух под крыльями, плотно прижатыми к спине.

Словно почувствовав внимание, гриверна опустила золотые глаза, чтобы заглянуть в мои. Щелки зрачков то расширялись, то сжимались, пульсируя, пока чудовище меня разглядывало.

Сильный рывок, и гриверна взмыла в воздух. От удара крыльев сухая грязь закружилась воронками — гриверна плавно облетела дворец по красивой дуге, пронзительно крикнув в небеса. Ее тень скользнула над нами — широко расправленные крылья заслонили солнце. Гриверна неожиданно устремилась вниз и приземлилась на подъездную аллею так тяжело, что земля задрожала.

Мора взвизгнула и отступила на несколько шагов, беззастенчиво спрятавшись за меня, как за живой щит. Я не обиделась — какая-то часть меня даже затрепетала от гордости при мысли, что Мора считает меня способной защитить ее от такого чудовища.

Я почтительно опустила глаза, потом подбородок, потом неуверенно шагнула вперед, нащупывая висящий на бедрах кинжал.

Гриверна оскорбилась таким жестом, оскалила клыки и зарычала. Под толстой шкурой завибрировали мышцы, когда она выпустила коготь и царапнула выложенную плиткой дорожку.

Я замерла, потом подняла руки, распластав пустые ладони.

— Мы угрозу не представляем, — прошептала я, гадая, поймет ли чудовище. — Мы пришли помочь.

Я приблизилась на шаг, потом еще на шаг, так что шипастая морда оказалась на расстоянии вытянутой руки от моего лица. Ноздри гриверны расширились. Обнюхивая меня, чудовище наклонило голову в одну сторону, затем в другую.

За спиной у меня всхлипнула Мора.

— Кто-нибудь, п-помогите нам, пожалуйста! — полным отчаяния голосом позвала она стражников и потянула меня за руку, пытаясь оттащить на безопасное расстояние.

Я не сдвигалась с места, завороженно глядя на гриверну. Что-то выразительное, почти человеческое было в чарующей проницательности ее диковинных глаз.

— Ничего дурного я сделать не хочу, — заверила я умиротворяющим голосом, каким обычно говорила с самыми дикими пациентами. Движимая необъяснимым порывом, я медленно и опасливо вытянула руку.

Взгляд гриверны метнулся к моей ладони, затем обратно к моему лицу. Так же медленно и опасливо чудовище вытянуло шею навстречу моему прикосновению.

— Сора, возвращайся на насест! — гаркнул грубый голос.

Гриверна зашипела и оглянулась, яростно хлестнув землю черным пушистым кончиком хвоста. На солнце блеснул золотой медальон, висящий на цепи вокруг ее шеи. Его украшала гравировка в виде переплетенных солнца и полумесяца, эмблемы Люмноса.

Страж подошел к нам, шлепнул гриверну по бедрам и показал на дворец.