Хант кивнул, не думая. Зажженная сигарета появилась между его пальцами. «Лучше не спрашивать», – подумал он.

Все это наверняка какая-то изощренная галлюцинация. Он не знал как, когда, зачем и где, но в данный момент у него, по-видимому, не было иного выбора, кроме как смириться со своим положением. Возможно, туриенцы намеренно срежиссировали всю эту интерлюдию, чтобы дать им возможность привыкнуть и познакомиться с обстановкой. Если так, то смысл этой процедуры был ему понятен. Все равно что перенести алхимика из Средних веков на компьютеризированный химический завод. К Туриену, или где бы они сейчас ни находились, явно придется адаптироваться, понял он. Решив этот вопрос, Хант почувствовал, что самые тяжелые испытания позади. Но как Лин удалось так быстро приспособиться? Вероятно, образ мышления ученого имеет свои недостатки, о которых он раньше не думал.

Когда он поднял голову и вгляделся в ее лицо, то понял, что ее спокойствие лишь фасад, призванный сдержать внутреннее недоумение, которое не сильно-то уступает его собственному. Лин мысленно отгораживалась от полного осознания происходящего; наверное, в этом было что-то общее с состоянием отложенного шока, которое зачастую становится реакцией на крайне болезненные новости вроде смерти близкого человека. Хант, однако же, не заметил и намека на тот травматичный опыт, который испытал сам. По крайней мере, уже за это им стоило сказать спасибо.

Он подошел к одному из кресел и развернулся, примостившись на подлокотнике.

– Так… как ты здесь оказалась? – спросил он.

– Что ж, я стояла прямо за тобой на гравитационном конвейере, или как он там называется, и как раз спускалась в то странное место, где мы все оказались, когда вышли из самолета, а потом… – Она умолкла, заметив расползающееся по лицу Ханта выражение озадаченности. – Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, да?

Он покачал головой:

– Что еще за гравитационный конвейер?

Лин нахмурилась и неуверенно посмотрела на Вика.

– Мы ведь все вышли из самолета?.. И оказались в большом и ярком пространстве, где все торчало вбок и вверх тормашками?.. Потом сила вроде той, что подняла нас по ступенькам, схватила нашу компанию и потащила по одной из труб – большой желто-белой, кажется?..

Она перечисляла отдельные шаги, формулируя их в виде вопросов, и все это время продолжала напряженно следить за лицом Ханта, будто пытаясь вместе с ним отыскать момент, в который он потерял нить происходящего. Тем не менее было ясно, что весь ее опыт заметно отличался от того, что испытал сам Хант.

Он помахал рукой перед своим лицом:

– Ладно, подробности опустим. Как ты оказалась отдельно от остальных?

Лин начала было отвечать, но затем резко осеклась и нахмурилась, будто впервые за все это время осознала, что в ее воспоминаниях куда больше пробелов, чем ей казалось вначале.

– Не уверена… – Она замешкалась. – Каким-то образом я оказалась… Не знаю, где это именно… Там была большая организационная схема – разноцветные прямоугольники с именами и линии, которые показывали, кто кому подчиняется. Но относилась это схема к каким-то бредовым Военно-космическим силам США. – Когда Лин проиграла эти воспоминания у себя в голове, на ее лице отобразилось еще большее замешательство. – Там было множество знакомых мне имен из КСООН, но с совершенно невразумительными званиями и прочими деталями. Грегг числился там как генерал, а я прямо под ним в ранге майора. – Она покачала головой, намекнув Ханту, что объяснений от нее ждать не стоит.

Хант припомнил стенограммы туриенских сообщений, принятых обратной стороной Луны; тогда он был озадачен намеками на милитаризованную Землю, разделенную противостоянием между Востоком и Западом и до удивления схожую с реконструкцией Минервы перед последней, катастрофической войной цериан с ламбийцами. Вокруг той же темы был выстроен и допрос, который ему устроили ганимейцы, – если это действо вообще можно было назвать таким словом. Здесь наверняка есть какая-то связь.

– Что произошло потом? – спросил он.

– ВИЗАР спросил, верно ли эта схема отражает структуру организации, на которую я работаю, – ответила Лин. – Я сказала, что большинство имен правильные, но остальное – полная чушь. Дальше он задал вопросы насчет пары военных программ, в которых был якобы замешан Грегг. Потом ВИЗАР показал снимки спутника-бомбардировщика, который эти самые Военно-космические силы должны были вывести на орбиту, и большого, но никогда не существовавшего излучателя на Луне. Я ответила, что ВИЗАР выжил из ума. Мы немного поговорили на эти темы и под конец даже немного сдружились.

«Все это явно заняло больше десяти минут», – подумал Хант.

Похоже, здесь имел место некий процесс уплотнения времени.

– И в этом не было никакого… «прессинга»? – поинтересовался он.

Лин с удивлением посмотрела на него.

– Ни в коем случае. Они вели себя тактично и цивилизованно. Тогда-то я и упомянула, что такую одежду довольно странно носить в помещении, и вдруг – бам! – Она указала на себя. – Моментальная смена наряда. Потом я больше узнала о трюках, на которые способен ВИЗАР. Как думаешь, скоро IBM сможет вывести такую машину на рынок?

Хант встал и принялся мерить шагами комнату, рассеянно заметив, что на его сигарете не нарастает пепел. Похоже на какой-то допрос, решил он. Туриенцы явно пребывали в недоумении насчет текущей ситуации на Земле, и по какой-то причине им было крайне важно узнать правду. И если это действительно так, то времени они даром не теряли. Видения Ханта, скорее всего, были результатом ударной тактики, нацеленной на то, чтобы получить честный ответ в оптимальный момент времени, когда он был застигнут врасплох и слишком дезориентирован, чтобы врать. «Если так, их метод определенно сработал», – мрачно подумал он.

– После этого я спросила, где найти тебя. ВИЗАР указал мне дверь, провел по коридору, и вот я здесь, – закончила свой рассказ Лин.

Хант хотел что-то сказать в ответ, но в этот момент зазвонил телефон. Он огляделся по сторонам и впервые с момента пробуждения заметил здесь аппарат. Стандартный домашний терминал для подключений к сети передачи данных, который настолько хорошо сочетался с обстановкой комнаты, что благополучно ускользнул от внимания Ханта. Снова прозвучал сигнал вызова.

– Лучше ответь, – посоветовала Лин.

Хант прошел в угол, выдвинул кресло, сел и коснулся клавиши терминала, отвечая на звонок. И тут же с отвисшей челюстью уставился на экран, буквально не веря своим глазам: перед ним было лицо диспетчера базы «Маккласки».

– Доктор Хант, – с облегчением произнес диспетчер. – Обычная проверка, все ли у вас в порядке. Вы там уже довольно давно. Какие-то проблемы?

Казалось, долгое время Хант просто сидел и безучастно таращился на экран. Он еще никогда не слышал о том, чтобы в галлюцинации проникали звонки из реального мира. Наверняка это тоже часть галлюцинации. Что нужно говорить воображаемым диспетчерам?

– Как вы до нас дозвонились? – наконец выдавил он, сумев произнести эти слова почти что обычным тоном.

– Незадолго до нашего звонка с самолета пришло сообщение о том, что для связи мы можем направить на него узкий электромагнитный пучок малой мощности, – ответил диспетчер. – Мы сделали это и стали ждать, но ничего так и не произошло, поэтому мы решили, что стоит вам позвонить.

Хант на секунду закрыл глаза, затем снова открыл их и мельком взглянул на Лин. Она тоже ничего не понимала.

– Хотите сказать, что самолет еще на базе? – спросил он, снова глядя на экран.

Диспетчер явно был озадачен.

– Ну да… конечно… прямо сейчас я вижу его в окне, – ответил он. Пауза. – Вы уверены, что у вас там все в порядке?

Хант безжизненно откинулся на спинку кресла, и его мысли будто заклинило. Лин встала у него за спиной и наклонилась к экрану.

– Все хорошо, – сказала она. – Слушайте, сейчас мы немного заняты. Можете перезвонить через несколько минут?

– Только не пропадайте. Хорошо, поговорим позже. Изображение диспетчера исчезло.