— Тогда в чем? — спросил Ас, когда я чувствовала, как его руки сплелись на моей талии.

— В том, что вы мне оба очень дороги, — прошептала я. — Очень… Это правда… Я никогда не знала генерала Асгарата Моравиа. Нас не сталкивала судьба. Но… Я уверена, что он был невероятным человеком. Пойми меня, прошу тебя… Ты многое для меня значишь. Так же, как и Гарт.

Я отвернулась, понимая, что мне тяжело говорить.

В этот момент я почувствовала прикосновение губ к своим.

Он не схватил меня. Не прижал к себе. Не заставил задрожать от страсти. Он просто… наклонился.

Его губы коснулись моих — не как удар, а как вопрос. Легко. Почти невесомо. Как первый снежинка на ладони. Как шёпот, который ты боишься пропустить. И я поняла — он не целует меня, чтобы завоевать. Он целует меня, чтобы спросить: «Пожалуйста, не уходи. Даже если ты выберешь его — не уходи совсем».

Я замерла. Не от страха. От удивления. В этом прикосновении не было власти. Не было желания. Было… уважение. И тихая боль, которую он пытался скрыть под ледяной маской.

Его руки легли на мои плечи — не сжимая, а поддерживающе. Будто он боялся, что я исчезну, если прикоснется слишком сильно.

Я не ответила на поцелуй. Не отстранилась. Просто стояла, чувствуя, как его дыхание смешивается с моим, как его тепло пробивается сквозь холодную вежливость, как его взгляд — серый, почти прозрачный — говорит то, что он не может произнести вслух: «Я здесь. Я рядом. Я не уйду».

Это был не поцелуй любовника. Это был поцелуй человека, который боится быть собой. Человека, который впервые позволил себе быть уязвимым. Человека, который хотел сказать: «Я тоже чувствую. Я тоже хочу. Но я не знаю, как».

И когда он отстранился — медленно, с трудом, будто каждое движение давалось ему через силу — я поняла: он не поцеловал меня, чтобы завоевать.

— Я буду рядом, — прошептал он, не отводя взгляда. — Неважно кем. Даже если ты выберешь его… Я останусь. Не потому что хочу. А потому что не могу иначе. Это моя… обязанность. Моя цена за то, что я позволил тебе войти в этот дом.

Он отвернулся. И я поняла — он не просит. Он сообщает. Как приговор. Как клятву, которую нельзя нарушить.

У меня дрогнули губы и сердце.

Ас повернулся и направился к двери, не оглядываясь. Я смотрела на его спину, чувствуя, как внутри что-то сжимается. Он ушел, не сказав больше ни слова.

Я снова взглянула на пергамент, на ритуал, который я только что переписала. Это была моя надежда. Я аккуратно сложила листок, как будто это было самое ценное, что у меня есть, и спрятала его в карман фартука.

Только я успела сделать это, как в библиотеку вбежал дворецкий Харлен. Его лицо было бледным, а глаза — полными ужаса.

— Мисс! — закричал он, едва не задохнувшись. — Там караул!

Я вскочила — не от страха, а от инстинкта. Сердце забилось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудь. Руки дрожали. В горле — ком. Но я не закричала. Не заплакала. Просто сжала кулаки и прошипела:

— Что на этот раз?

Словно ответом на мои слова послышался грохот.

И в этот момент я поняла — это не случайность. Это начало конца.

— Они сидели в гостиной. И… слово за слово… — шептал Харлен, словно оправдывался. — Я даже не понял, как это случилось, и кто первый начал! Полагаю, что Гарт. Он был уверен в том, что вы приняли подарок Аса. Тот же ответил, что уверен, что вы приняли подарок Гарта. Произошла путаница. Гарт бросил в стену бокал. Я хотел было собрать осколки и принести новый, как…

Послышался страшный звук, напугавший одновременно и меня, и дворецкого.

О, боги… Неужели они все-таки решились?

Я не помню, как я вылетела из библиотеки. Не помню, как ноги понесли меня по коридору. Помню только грохот — как будто сама стена вскрикнула.

И мой крик.

Не громкий.

Не животный.

А живой.

Как будто из меня вырвалось что-то древнее, первобытное — то, что остается, когда слова исчерпаны, а страх еще не умер.

— СТОЙТЕ! ПРЕКРАТИТЕ! НЕ ТРОГАЙТЕ ДРУГ ДРУГА!

Я услышала грохот, вбежала в гостиную — и поняла: от гостиной ничего не осталось. Только руины, пыль, обломки.

В тот момент, когда Гарт обернулся — черный, огненный, с крыльями, распахнутыми, как знамя войны — я поняла: это конец.

Ас ответил ему — серый, холодный, с чешуей, сверкающей, как ледяной меч. Его глаза — пустота. Холодная, без эмоций. Он не хочет сражаться. Он вынужден.

Меня чуть не придавило потолочной плитой, которая обрушилась в тот момент, когда два дракона проломили потолок, взмывая в воздух.

В последний момент меня отдернул Харлен, а я видела: руины, осколки, камни, пыль. Все, что осталось от огромной роскошной комнаты.

— НЕТ!

Мой голос — трещина в мире, который рушится.

Но они не слышат.

Они уже не люди.

Они — драконы.

Два чудовища, рожденные из одного сердца, и теперь сражаются над поместьем.

Они столкнулись в воздухе — не телами, а яростью. Огнем. Земля задрожала. Окна взорвались осколками. Стены затрещали. Пол заходил ходуном — будто дом решил присоединиться к их войне.

Я стояла посреди хаоса — маленькая, беспомощная, с дрожащими руками и горящим сердцем. Рядом со мной стоял в растерянности такой же беспомощный дворецкий.

— ПОЖАЛУЙСТА! — кричала я, протягивая руки, будто могла остановить лавину. — ВЫ ОБА — ОДНО ЦЕЛОЕ! ВЫ — НЕ ВРАГИ!

Но они не слышали меня.

Они видят только друг друга.

Один уверен: она выбрала другого.

Другой — что она отдала свое «да» сопернику.

Их боль — не физическая. Э

то рана души, которую они пытаются залечить кровью.

Я бросилась к ним — глупо, безумно, как птица, летящая в огонь.

— ЭТО ЛОЖЬ! Я НИКОГО НЕ ВЫБИРАЛА! Я ЛЮБЛЮ ВАС ОБОИХ!

Но они не слышали меня. Они не верили друг другу. Они сражались — не за власть, не за любовь. Они сражались — за право быть собой. А если один из них исчезнет… то кто останется?

От бессилия я заплакала. Запаниковала. А что, если один убьет другого? Тогда же погибнут оба? Или они сами решили прекратить все…

«Нет, нет!», — стучала в голове мысль. — «Только не это!»

Они ударили друг о друга — так, что задели поместье. Обломки стены посыпались вниз. Я едва успела пригнуться. Пыль, камни, щепки дерева, что до этого мирно украшало вид из окна — все это было вокруг меня.

А я — в центре. Без защиты. Без сил. Без надежды.

И тогда… Я почувствовала на своей щеке что-то горячее. Приложив руку, я увидела на пальцах размазанный отпечаток крови. Капля крови. Теплая. Красная. Чужая. Наверное, Аса. Или Гарта. Неважно. Важно — что это их кровь. И она уже пролилась. Как предупреждение. Как приговор.

— Я не могу их спасти, — затряслась я, прижав руку ко рту. Из глаз брызнули слезы. — Я не могу их остановить.

«Ты должна! Иначе — смерть!», — пронеслось в голове.

Я попыталась снова. Я выбежала из поместья, видя, что в небе развернулась битва. Кричала. Умоляла. Просила. Но они не слышали. Они были погружены в свою битву — как два демона, которые не могут жить друг без друга, но и не могут быть вместе.

И тогда… Я вдруг осознала. Странное понимание, что нужно сделать, прошило меня насквозь, как пущенная стрела.

Есть один способ. Один единственный. Он жестокий. Он болезненный. Он требует жертвы. Но он должен сработать!

Я сделала шаг назад. Потом еще один. И еще. До тех пор, пока не оказалась у входа. Пыль в глазах. Кровь на щеке. Сердце — в клочья.

Я подняла голову. Посмотрела на них — на двух драконов, сражающихся над руинами дома. И закричала — не с мольбой. С решимостью. С болью. С отчаянием.

— Я УХОЖУ! — мой голос — гром, который заглушил даже рев драконов. — ВЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА МЕНЯ НЕ УВИДИТЕ!

Они замерли. На мгновение. Просто замерли. Как будто время остановилось. Их взгляды — на мне. Не с яростью. С болью. С неверием.

Я продолжила — голос дрожал, но слова были четкими: