Я осталась одна, задумавшись над разговором. Его сходство с лордом Арвейном пугало меня. И я понимала, что каждый его жест, каждый взгляд напоминает мне о старом деспоте, который никак не успокоится.

Но есть еще кое-что, что я заметила.

Когда Ас говорит «чудовище», он смотрит так, будто боится не за мир — за себя. Как будто знает: если Гарт уйдёт — он останется один. А быть одному — страшнее, чем быть расколотым.

Я пыталась отогнать неприятные воспоминания, которые вдруг решили затоптать меня после разговора. Я снова чувствовала коленями холодный пол, чувствовала каждый удар, слезы, боль унижения, обиду и бессильную ярость.

Этот разговор словно всколыхнул то, что только улеглось. То, что я старалась искоренить работой, идеями, постоянным движением. Я готова была забить голову всем, чем угодно, лишь бы не вспоминать весь ужас безысходности.

И тут снова стук.

Лёгкий. Почти неслышный. Как будто кто-то постучал ногтем по дереву.

— Кто? — выдохнула я, приподнимаясь.

— Я, — ответил голос.

Тот самый. Хриплый. Сладкий. Опасный.

Я замерла.

— Кто — «я»? — прошептала я, подойдя к двери.

— Тот, кто знает, что ты мечтаешь поехать в свою аптеку.

Я прижала ладонь к двери. Сердце стучало так, что, казалось, разобьёт рёбра.

— Зачем ты здесь? — спросила я, вспоминая слова Аса: «Будь осторожна!».

— Потому что ты права, — сказал Гарт за дверью. — Ты не можешь работать здесь. Ты не волшебница. Ты — аптекарь. А аптекарь без аптеки — как дракон без неба.

Я не верила. Не могла поверить. Но в то же время я понимала, что чем быстрее я доберусь до аптеки, тем быстрее может закончиться это безумие!

— Это ловушка? — спросила я, замирая.

— Хочешь — верь. Хочешь — не верь, — усмехнулся он.

Я молчала, чувствуя, как меня переполняет досада. Я понимала, что верить нельзя, но вдруг это — мой единственный шанс добраться до Марты и до записей?

— Дверь не заперта, — добавил он тише. — Я сам открыл засов. Ас думает, что ты сломлена. Что ты не посмеешь. Он ушёл в кабинет. Пишет письмо в Аптекарскую гильдию. Хочет проверить, кто ты такая.

Что?

Я вздрогнула.

Аптекарская гильдия?

— Он всегда проверяет. Такова его натура, — усмехнулся Гарт. — Раньше я мог его остановить, сказать что-то вроде: «Да ладно! Разве это так важно?», но сейчас, когда мы наконец-то избавились друг от друга, он будет проверять до тех пор, пока не выяснит всё и досконально.

Я сглотнула, словно пытаясь проглотить новость.

— А Харлен спит. Я дал ему снотворное в чае. Так что у тебя — десять минут, — выдохнул голос за дверью.

Я сомневалась. Но потом решила рискнуть и открыла дверь.

Гарт стоял в коридоре, прислонившись к стене. Без мундира. В чёрной рубашке с расстёгнутым воротом. Волосы растрёпаны. В глазах — не насмешка, а что-то новое. Почти… уважение.

— Ну? — спросил он, протягивая руку. — Или ты предпочитаешь ждать, пока все проснутся?

Я посмотрела на его руку. Потом — в глаза.

— Если это обман… — произнесла я напряжённым голосом.

— Если это обман — разрешаю поцеловать без языка, — перебил меня Гарт. — Ну что? Ты идешь? Я всё подготовил, усыпил бдительность. Будем считать твой побег тренировочным. А вот теперь время для настоящего побега.

Я сделала шаг вперёд.

И взяла его руку.

Не потому что поверила.

А потому что не верить — значило сдаться.

Его пальцы сомкнулись вокруг моих — не как тиски, как в саду, а почти бережно. Будто он знал: если сожмёт слишком сильно — я вырвусь. А если слишком слабо — я не пойду.

— Тихо, — прошептал он, и в его голосе не было насмешки. Только напряжение. Только острота момента.

Мы двинулись по коридору. Я чувствовала, как внутри что-то сжимается от тревоги. Стоило ли довериться? Или все-таки нет?

Мы вышли в сад — тот самый, где он поцеловал меня так, будто забирал душу. Луна стояла низко, будто тоже пряталась. Ветер шелестел кустами, как шпион, передающий сигнал.

— Карета ждет там, — послышался голос на ухо. — Только при одном условии. Я поеду с тобой.

Я действительно увидела карету и сонного кучера.

— Почему ты мне помогаешь? — спросила я, вглядываясь в его лицо. — Ты же как бы не хочешь обратно?

— Я просто понимаю, что такое попасть в клетку к Асу. Считай, что это солидарность, — заметил Гарт. — Пожалуй, я бы палец о палец не ударил, если бы не жил в этой клетке столько времени.

Гарт открыл передо мной дверцу, а потом подсадил на ступеньку, прижимая к себе так, словно мы любовники. Я шумно вздохнула, пытаясь высвободиться из его объятий.

Карета тронулась, а я не верила, что возвращаюсь. Марта уже небось с ума сошла от тревоги. Или спит.

Я сидела напротив, видя, как Гарт развалился на сидении, закинув ногу на ногу.

— То нельзя, это нельзя. Красивая женщина? Ах, мы же не дракон! Мы же джентльмен. Всё, что можно, — поцеловать руку. А как же страсть? Как же соблазнить? Как же наслаждаться ею? Ну и что, что она замужняя. Вон, она сама глазки строит. Но… Нет! Мы не можем! У нас честь! Честь офицера! Честь генерала! — усмехнулся Гарт. — Мы не соблазняем красавиц направо и налево, как полагается дракону! Нет, иногда, конечно, бывало… Не буду скрывать. Но никаких замужних, никаких девственниц… Ах, красавица! Но нельзя! А всё почему? Потому что ей замуж выходить! У нее жених есть! Но это ведь не то… Совсем не то! Для драконьего аппетита — это капля в море!

— Хочешь сказать, что дракон хочет всех женщин в округе? — спросила я, нервно отодвигая занавеску.

— Не всех, — усмехнулся Гарт. — Но это касается не только женщин. Ах, мы пощадим врагов! Пощадим? Серьезно? Да моя бы воля, всё вокруг горело бы пламенем. Пусть знают, что значит прийти с войной! Но нет… Могут пострадать мирные жители… Бедные, несчастные мирные жители!

Он откинулся на спинку, глядя на меня с ленивой усмешкой.

— Что меня в тебе цепляет, так то, что ты — искра. И если тебя не задуть вовремя… ты сожжёшь весь его порядок дотла, — рассмеялся Гарт.

Я не ответила. Просто сжала пальцы на подлокотнике.

— Почему ты мне веришь? — спросил он вдруг, будто прочитав мои мысли. — Ведь я только что предал Аса. А завтра могу предать тебя. Что, скорее всего, и сделаю.

— Я тебе не верю, — честно сказала я. — Я просто выбираю риск, который понимаю, а не тот, что прячется за этикетом и честью. К тому же я хочу разобраться в ситуации.

Он засмеялся — тихо, почти с уважением.

— Умница. До чего ж ты хороша, — произнес он, глядя на меня таким взглядом, от которого я тут же сглотнула и отвернулась. — Одна беда… Я слишком долго жил с Асом. И, наверное, привык к тому, что не стоит брать женщину, когда тебе этого хочется. Но если бы ты знала, как мне сейчас этого хочется. Но ничего, скоро я привыкну к тому, что я могу делать всё, что захочу.

Карета свернула за угол. Вдали замаячила знакомая вывеска — «АПТЕКА», теперь свежевыкрашенная, с указателем у дороги.

Сердце забилось быстрее.

Дом. Пусть и не мой. Но — мой.

— Что ты сделаешь, если я найду способ вас соединить? — спросила я, не отрывая взгляда от окна.

Гарт молчал долго. Потом тихо произнёс:

— Тогда я поцелую тебя в последний раз… и исчезну. Потому что никто не захочет остаться с чудовищем, когда рядом есть рыцарь, — театрально произнес Гарт.

Но в его голосе не было горечи.

Была угроза.

И я поняла: если я найду способ — он не даст себя вернуть обратно в клетку.

Карета остановилась, а я тут же поспешила открыть дверь и выскочить на улицу еще до того, как мне подадут руку и снимут с подножки.

Я постучалась в закрытую дверь, видя, как за стеклом появляется силуэт Марты.

— Кто? — спросила она настороженным голосом.

— Я, — прошептала я, погладив стекло.

Засов щелкнул, а я вошла в белизну аптеки и вдохнула запах трав.