На его лице читалось отвращение.

— А мне что? Всю жизнь звенеть орденами и давиться тугим воротником? — усмехнулся Гарт.

Тут я услышала шаги дворецкого. Он заметался глазами между Асом и Гардом, потом подошел к Асу и шепнул:

— Господин генерал. С вами хотят поговорить госпожа Эвриклея Моравиа и господин Хальдор Моравиа. Они вызывают вас по зеркалу. Ваша бабушка очень тревожится за вас…

Ас посмотрел на Гарта, а потом на меня.

— Я прошу вас, — вцепилась я в его рукав. — Ничего не говорите никому. Я клянусь. Я сама решу вопрос с зельем. Только не посвящайте никого. Ни родственников, ни магов…

— Хорошо, — выдохнул Ас. — Только тебе нужно будет отвлечь чудовище на время моего разговора.

— Идет, — кивнула я, видя, как Ас выходит вслед за дворецким.

Взгляд скользнул по моему лицу, шее, губам — и задержался там, где пульс бился под тонкой кожей.

— И что же вы так долго пропадали? — спросил он, и в голосе — не ревность. Яд.

— Искали способ, как прекратить это безумие, — ответила я, стараясь держать спину прямой. — К тому же у меня в аптеке были дела. Я не собираюсь бросать аптеку ради вас.

— Надеюсь, вы искали способ… одетыми? — усмехнулся он, и уголки губ дрогнули — не от насмешки, а от желания проверить свои догадки.

— Ты за кого меня держишь⁈ — вырвалось у меня.

— За ту, что дрожит, когда я к ней приближаюсь, — прошептал он, делая шаг ближе. — За ту, чьи щёки пылают, даже когда она злится. За ту, что помнит вкус моих губ… даже сейчас.

Его рука коснулась моей щеки — не ласково, а требовательно, как будто напоминая: «Ты уже моя».

Я резко перехватила её и отвела в сторону.

— Знаешь ли, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал, — после того, что я видела, я… Я немного брезгую. Мало ли, с кем ты тут спал, пока нас не было!

Гарт замер.

Потом рассмеялся — тихо, хрипло, почти в груди.

— Ты думаешь, мне нужны эти куклы в шелках? — спросил он, наклоняясь так близко, что я почувствовала его дыхание на губах. — Они смотрят на меня с восхищением и страхом.

А ты…

Он провёл большим пальцем по моей нижней губе — медленно, почти мучительно.

— Ты смотришь на меня как на человека.

— Я смотрю на тебя как на проблему, — парировала я, но голос предательски осел.

— Вот именно, — усмехнулся он. — Потому что ты боишься признать, что я существую. Что я — не просто тень под мундиром Аса. А то как же? Бравый генерал. Идеальный во всем. Блестящие победы. Холод. Сдержанность. Отвага. Доблесть. Честь. А внутри него я… Чудовище, которое готово убивать ради развлечения, брать то, что мне нравится, не думая о последствиях, наслаждаться роскошью и богатством…

Гарт сделал паузу. Взгляд стал тяжёлым, почти болезненным.

— Да, я думал о том, чтобы забыться среди красавиц. Но что-то не получилось. А знаешь почему?

Я молчала.

— Потому что ты стояла у края стола. В моей голове. В моих снах наяву. В каждом глотке вина. Ты одна. И никого больше.

Его пальцы скользнули к моей шее, к тому месту, где бьётся пульс.

— И я хотел в этот момент сжечь всё вокруг, чтобы осталась лишь ты. Ты и я. Среди пламени…

Я снова отвела его руку. Но уже не так резко, как в первый раз.

— И почему же ты мне отказываешь? — спросил он почти шёпотом.

— Потому что я не знаю, что от тебя можно ожидать, — сказала я, глядя прямо в глаза. — Ты непредсказуем. Ты не умеешь тормозить…

Он замер.

Потом медленно кивнул.

— Ты права, — сказал он. — С этим у меня есть некоторые проблемы. Но… Такова моя природа…

В этот момент его глаза изменились. Я увидела, как его зрачки вытянулись и стали поперечными, как у змеи.

— И что ты от меня хочешь после этих слов? — ответила я, удивляясь переменам в его глазах.

Он усмехнулся — впервые без горечи.

— Ты слишком опасна для меня, аптекарь. Но разве это не делает нас идеальной парой?

— Я тебе не верю. Я не хочу быть твоей прихотью, мимолетным капризом, — парировала я.

Он не ответил. Просто посмотрел на меня — и впервые за всё это время я увидела в его глазах не хищника.

А человека, который боится быть отвергнутым.

— Я так понимаю, тебе велели меня отвлекать, — сказал он, отводя взгляд. — А я так соскучился по родственникам!

Он сделал шаг к коридору.

— Стой! — дёрнулась я, хватая его за рукав.

— Если об этой проблеме станет известно родственникам, они приведут магов, а маги — сплетни. А сплетни погубят нашу с Мартой аптеку!

Он обернулся. Усмехнулся — но в глазах — вызов.

— Тогда удержи меня. Как я тебя учил? Есть единственный способ…

— Но в прошлый раз он не сработал! — вырвалось у меня.

Он наклонился ближе. Так близко, что я почувствовала, как его пульс бьётся в виске.

— Покажи, что я тебе небезразличен. Покажи это! Хватит надо мной издеваться! Просто возьми и покажи!

Я смотрела на него. Сердце колотилось. Гордость кричала: «Не поддавайся!»

Но тело… тело помнило поцелуй в саду.

И в этот момент я поняла:

Он не просит поцелуя. Он просит: поверь в меня.

Я не поцеловала его.

Но и не отпустила рукав.

— Не ходи, — прошептала я, беря его руку и прижимая ее к своей щеке. Я смотрела на него и пыталась выдавить из себя слезинку. — Пожалуйста.

Он замер, удивленно глядя на меня.

Потом медленно кивнул.

— Как скажешь, — послышался тихий голос.

— Иди ко мне, чудовище… — вздохнула я, и голос звучал тише, чем шелест листьев под окном.

Он не шевелился. Стоял у камина, отвернувшись, будто боялся, что я увижу в его глазах не ярость, а растерянность. Но я уже всё видела.

Я подошла сама. Обняла — не как возлюбленного, не как жертву, а как близкого друга. Крепко. Без страха. Он напрягся, как зверь, к которому впервые протянули руку не с кнутом, а с хлебом.

— Я знаю, что ты можешь убивать одним взмахом крыла, — прошептала я, прижавшись щекой к его спине. — Что тебе ничего не стоит сжечь дотла целый город. Да, вот такой вот ты… Ты готов на любую подлость, предательство, жестокость… Я знаю…

Он не ответил. Только дышал — тяжело, как будто в груди у него был не сердце, а раскалённый камень.

— Но что поделаешь, — продолжала я, — если ты по своей природе был таким… Ты — не ошибка. Ты — правда. Грубая, опасная, неудобная… Но правда. Правда, с которой стоит считаться.

Он медленно повернулся. В глазах — не огонь, а пепел.

— Зачем ты это сказала? — спросил он хрипло. — Чтобы потом легче было запереть меня обратно?

— Нет, — ответила я, глядя прямо в его зрачки, вытянувшиеся в тонкие щёлки. — Слушай, Гарт… Может, ты мне расскажешь, что у вас случилось?

— Ты о чем? — спросил Гарт.

— Я краем уха слышала о том, что вы с Асом поругались, — заметила я.

— А, он тебе уже все рассказал про мальчишку. Ну да, он его пожалел. А я сразу сказал — убей, и дело с концом! Я вообще не верю людям! Но нет! Надо же проявить доброту, благородство! Вылечить, накормить, а потом отпустить с миром! И что? Ха! Двадцать три погибших. И ведь знали, когда меняются караулы, знали, с какой стороны лучше подобраться. Мальчонка все вынюхал и мигом добежал до своих, рассказав им про наш лагерь.

— А ты не думал, что мальчик мог быть не при чем? — спросила я, глядя на Гарта. — Не думал ты, что это мог сдать кто-то другой. Например, из своих. Или разведать… Ну как-нибудь магией? Ты не думал о том, что мальчишка бежал от войны дальше, чем видел! И быть может, он благодарен от всего сердца? Может, его родители благодарят вас и судьбу за то, что не бросили его умирать на поле боя?

— Что мне их благодарность, — усмехнулся Гарт.

Он на секунду замолчал, а потом повернулся ко мне и сжал меня в своих руках.

— Давай сбежим от этого зануды? А? — услышал я голос. — Ты, я, горы, небо… Кого-нибудь убьем, завоюем, ограбим… Всё, что ты захочешь…