Живем — висим в воздухе. Во сне я — до сих пор — летаю, но это — другое. Материально всё хорошо и даже очень, но: сознание определяет бытие! И сознание, что всё это на час — который может быть затянется — как целый год затягивался — но от этого не переставал и не перестанет быть часом — мешает чему бы то ни было по-настоящему радоваться, что бы то ни было по-настоящему ценить. Так было и в нашем морском Диве (Dives-sur-Mer).
Впервые — НИСП. С. 532 (по оригиналу письма, хранящемуся в РГАЛИ). Печ. по тексту первой публикации.
Написано на видовой открытке: «Dives (Calvados). — L’Eglise», пронумерованной Цветаевой цифрой «1». Продолжение письма не сохранилось.
38-38. А.А. Тесковой
Paris 15-me,
32, B<oulevar>d Pasteur,
Hôtel Innova, ch<ambre>36
24-го сентября 1938 г., суббота
Дорогая Анна Антоновна,
Нет слов, но они должны быть.
— Передо мной лежит Ваша открыточка: белые здания в черных елках — чешская Силезия. Отправлена она 19-го августа, а дошла до меня только нынче, 24-го сентября — между этими датами — всё безумие и всё преступление[326].
День и ночь, день и ночь думаю о Чехии, живу в ней, с ней и ею, чувствую изнутри нее: ее лесов и сердец. Вся Чехия сейчас одно огромное человеческое сердце, бьющееся только одним: тем же, чем и мое.
Глубочайшее чувство опозоренности за Францию, но это не Франция: вижу и слышу на улицах и площадях: вся настоящая Франция — и то́лпы и лбы — за Чехию и против себя. Так это дело не кончится.
Вчера, когда я на улице прочла про генерала Faucher[327] — у меня слезы хлынули: наконец-то!
До последней минуты и в самую последнюю верю — и буду верить — в Россию: в верность ее руки. Россия Чехию сожрать не даст: попомните мое слово. Да и насчет Франции у меня сегодня великие — и радостные — сомнения: не те времена, чтобы несколько слепцов (один, два — и обчелся) вели целый народ — зрячих. Не говоря уже о позоре, который народ на себя принять не хочет. С каждым часом негодование сильней: вчера наше жалкое Issy (последнее предместье, в котором мы жили) выслало на улицу четыре тысячи манифестантов. А нынче будет — сорок — и кончится громовым скандалом и полным переворотом. Еще ничто не поздно: ничего не кончилось, — всё только начинается, ибо французский народ — часу не теряя — спохватился еще до событий. Почитайте газеты — левые и сейчас Единственно-праведные, под каждым словом которых о Чехии подписываюсь обеими руками — ибо я их писала, изнутри лба и совести.
А теперь — возьмите следующую страничку и читайте:
Nous sommes un peuple qui devant le tyran jamais ne s’est courbé
Et qui jamais n’a accepté d’être conduit par un homme injusté.
Nous avons conquis la gloire à la pointe de nos lances.
Notre voisin est respecté, et qui vit sous notre égide ne craint rien.
De nos pères nous avons hérité de solides epées.
Qui seules représentent leurs testaments.
Qui veut nous résister, qu’il résiste; et qui veut nous céder, qu’il cède.
Nous destinguos la bonne et la mauvaise monnaie.
(El Korayz ibn Onayf)
_____
…On nous blâme de ce que nous ne soyons pas nombreux.
Je leur réponds: Petit est le nombre des héros!
Mais ils ne sont pas en petit nombre ceux qui sont représentés
Par des jeunes gens qui montent à l’assaut de la gloire —
Et d’être peu nombreux ne nous nuit guère.
Nous avons une montagne qui abrite ceux que nous protégeons,
Inexpugnable, qui fait baisser les yeux de fatigue.
Sa base repose profondément dans la Terre
Et sa cime s’élève superbe jusqu’aux étoiles.
Notre race est pure, sans mélange, issue
De femmes nobles et des héros.
Nous sommes comme l’eau des nuages: utiles
A nos semblables: il n’est point d’avares parmi nous.
Nous donnons un démenti aux paroles d’autrui
Et personne ne peut démentir notre dire.
Si un d’entre nous vient à périre, un autre se lève
Eloquent, mettant en action les propos des âmes hautes.
Notre feu est toujours allumé pour accueillir le voyageur
Et jamais hôte n’eut à ce plaindre de notre hospitalité.
(El Samaoual)
_____
…Qui dispense ses biens pour préserver sa gloire
La préserve, et qui ne répudie pas l’insulte, est insulté;
Qui est fidèle à son serment ne saurait être jugé,
Qui n’honore pas son âme, ne peut être honoré!
Qui ne protège pas son champ par les armes, est perdu.
La langue et le coeur, l’homme est fait de ces deux moitiés.
Le reste, chair et sang, n’est qu’une image.
Si tu es atteint par le malheur
Revêts-toi de patience — cela est plus digue.
Surtout garde-toi de te plaindre à tes semblables.
Ainsi tu te plaindrais du Dieu de la miséricorde —
à des gens sans miséricorde!
…Si la fortune te combat — prends patience,
Car la fortune n’a pas de patience.
Prends courage. Jusqu au dernier souffle de ta vie
Cache aux ennemis ton découragement.
La joie de tes ennemis est de te voie bas et las,
Mais ils sont dans la tristesse à te savoir patient.
C’est un temps difficile — mais il sera suivi par l’abondance.
C’est un malheur — il sera suivi d’une joie prochaine.
Réfléchis: un chagrin qui doit passer
Vaut mieux qu’un bonheur qui ne peut pas durer.
Si le malheur te frappe encore, de façon
A rendre vains tes malheurs passés,
Et si après cela de nouveaux malheurs arrivent
Qui te font prendre en horreur la vie —
Espère!
Car tes malheurs touchent à leur fin.
Hier m’a fait pleurer,
Auiourd’hui je pleure hier.
<Перевод:
Мы народ, никогда не склонявшийся перед тираном,
Никогда не дававший себя вести неправедным людям.
Мы добыли славу остриями собственных копий,
Чтим соседа, и живущий под нашей защитой всегда спокоен.
Мы унаследовали от предков надежные шпаги,
Которые сами составляют свои завещания.
Кто решил нам противиться — пусть противится;
Кто решил уступить нам — пусть уступает:
Мы всегда отделить сумеем зерно от плевел.
(Эль Кораиз ибн Онаиф)
