Су Су волевым усилием подавила неожиданно охватившее её желание тоже кинуться на помощь раненному. Что она делает?! Ей всё ещё недостаточно того, что пережито пятьсот лет назад? Она приняла решение встать на путь Безжалостности и должна порвать с прошлым раз и навсегда.

Девушку охватила страшная усталость, и она присела у стены, стараясь унять охватившую всё тело мелкую дрожь. Яо Гуан с беспокойством посмотрела на свою внезапно побледневшую подругу.

Тан Тай Цзинь закрыл глаза. В его лице не осталось ни кровинки, от полученных травм он так ослаб, что не чувствовал больше ни злости, ни разочарования. Любой из присутствующих мог легко убить его. Пожалуй, впервые он попал в такое безвыходное положение.

Цан Хай зорко следил за движениями Су Су, переживая за своего подопечного: «Интересно, что будет делать сестра Ли? Судя по всему, младший брат обидел её. Может ли она воспользоваться моментом, чтобы отомстить?».

И хотя добродушный послушник секты Сяояо благоговел перед дочерью владыки Цюй Сюань Цзы, допустить, чтобы пострадал самый талантливый ученик его клана он тоже не мог. Но способен ли он защитить младшего, когда в арсенале Су Су столь мощное оружие, как волшебная арфа?

Но, судя по всему, фея Ли и не помышляла о мести. Вместо этого она позвала:

— Яо Гуан, помоги мне, пожалуйста.

Та сразу догадалась, о чём речь. Как и все последователи секты Хэньян, девушка владела навыками врачевания, более того, считалась выдающимся знахарем. Подруги одновременно развернули кисти рук, и из кончиков их пальцев на раны Тан Тай Цзиня полился звёздными искорками мягкий зеленоватый свет.

У Цан Хая отлегло от сердца.

— Спасибо вам, драгоценные феи.

Порезы и ссадины на теле Тан Тай Цзиня тут же затянулись, а глубокие раны перестали кровоточить. Обе девушки совсем выбились из сил. Суть подобной магии состоит в том, что целитель делится своей жизненной энергией с тем, кого врачует. И хотя по своему уровню развития Яо Гуан опережала Су Су, даже ей едва хватило сил на то, чтобы немного облегчить травмы молодого человека. Вздохнув, она посоветовала наставнику:

— Брат, ваш послушник серьёзно пострадал, к тому же его раны заражены демонической энергией. Нам с сестрой с этим не справиться. Поспешите в свой клан и попросите помощи у старших.

Цан Хай согласился:

— Что ж, мы так и поступим.

Тем временем, освобожденные из коконов бессмертные один за другим приходили в себя. На них с двойственным чувством смотрела Яо Гуан. С одной стороны, она радовалась освобождению собратьев, а с другой — её сердце болело за плененного Гун Е. Наконец, она не выдержала и взмолилась:

— Сестрёнка, давай поскорее вернёмся в секту и попросим владыку спасти Гун Е Чжиу.

Су Су кивнула и направилась вместе с ней к выходу, но вдруг остановилась:

— Я забыла кое-что сказать Цан Хаю. Ты возвращайся, а я тебя догоню.

Подруга согласилась:

— Будь осторожна!

Су Су вернулась, и Цан Хай настороженно уставился на неё.

— Брат, я хотела бы попросить тебя кое о чём.

— Пожалуйста, прекрасная фея.

— Если твой подопечный спросит о том, кто залечил его раны, что ты ответишь?

— Что фея Ли с сестрой помогли ему.

— Нет, скажи лучше, что это была только Яо Гуан. — Су Су поджала губы — Она сделала это в знак признательности за спасение собратьев от заклятья шелкопряда.

Цан Хай удивлённо поднял брови:

— Фея Ли, но почему?

Добродушный толстяк всегда отличался проницательностью. Вот и на сей раз, он был совершенно уверен, что младшего собрата и фею связывают запутанные личные отношения, а может быть и любовь. Иначе почему его ученик, всегда такой сдержанный и равнодушный, бросился на превосходящего по силам противника, чтобы спасти эту девушку. Да и она, судя по всему, сопереживает его страданиям, но почему-то не хочет, чтобы он об этом знал.

Су Су настаивала.

— Прошу тебя, брат, просто сделай, как я говорю. Я не хочу иметь к нему никакого отношения. Терпеть его не могу.

Цан Хай смущённо пробормотал:

— Хорошо, хорошо!

При этом подумав: «Какое счастье, что, мой ученик без сознания, иначе, ему было бы очень обидно услышать это».

Посему, наставник поспешно погрузил бесчувственное тело своего ученика на волшебную тыкву и убрался с проклятой горы Тайсю куда подальше — в секту Сяояо.

Су Су не беспокоилась о том, что Цан Хай проговорится. Большинство бессмертных честно держали свое слово. Между ней и Тан Тай Цзинем не всё ясно, поэтому она не хотела его благодарности, особенно, если им в будущем предстоит противоборство.

Девушка развернулась и поспешила догнать свою подругу. Но не успела она сделать и десяти шагов, как ее внутренности скрутила острая боль, а на губах выступила кровавая пена. Кажется, в схватке с пурпурным демоном она пострадала довольно серьёзно.

Чон Юй тревожно зазвенела:

— Госпожа, ты ранена?

Про себя кунхоу подумала: «Ранена сама, но исцеляет других, что за чудачка!». Волшебная арфа недавно вышла из тайного царства и ей всё ещё очень многое в этом мире казалось странным и непонятным, особенно в отношениях между людьми. От таких мыслей она огорчилась ещё больше и с преувеличенным раскаяньем заголосила:

— Прости, прости госпожа, я не должна была допустить, чтобы тебя ранили! Чон Юй так раскаивается! Никогда больше не буду действовать необдуманно!

Волшебная арфа, созданная князем эльфов для защиты своей дочери, от избытка чувств расплакалась, как малое дитя. Су Су и не думала обвинять магический артефакт в том, что сама опростоволосилась, не совладав с мощью кунхоу. Девушка успокаивающе погладила кулон на своей груди и проговорила:

— Не стоит плакать. Я не обижаюсь.

Чон Юй радостно сорвалась с её шеи и перекувыркнувшись в воздухе, обрела свои истинные размеры. Легко подтолкнув Су Су своим нефритовым боком, она звонко пропела:

— Полетим, догоним Яо Гуан!

После возвращения в клан Сяояо, Тан Тай Цзинь пролежал в беспамятстве несколько дней. Заботливый наставник все это время ухаживал за учеником, ложку за ложкой вливая в его рот чудодейственный травяной отвар и отирая со лба испарину от непрекращающейся лихорадки. Наконец, после очередной беспокойной ночи, молодой человек пришел в себя. Выпив залпом оставшееся в чаше снадобье, он осмотрел свои раны и с удивлением обнаружил, что они не очень серьёзны.

— Брат, кто исцелил меня?

Под пронзительным взглядом ученика Цан Хай почувствовал себя неловко, но объяснил всё так, как велела Су Су:

— Как это кто? Ты спас бессмертных, заключенных в коконы, поэтому Фея Яо Гуан из благодарности помогла тебе.

Тан Тай Цзинь промолчал, лишь крепче сжал пустую чашу. Цан Хай, чувствуя вину, глаз поднять не решался: где это видано врать своему младшему, желая угодить фее, пусть даже она прекрасна и очаровательна.

Его ученик резонно заметил:

— Брат, когда ты говоришь неправду, твои глаза смотрят влево, а руки теребят тыкву на поясе.

Добряк смутился ещё больше:

— Д-д-да? Разве?

Он совсем засмущался, да и какой из него врун, все на лице написано:

— Хе-хе, раз ты все равно раскусил меня, расскажу, как есть. Фея Ли попросила Яо Гуан помочь ей, и они вдвоем лечили твои раны.

«Уж прости, прекрасная фея, я старался, но мой брат слишком умный, чтобы такой простак, как я мог бы его обмануть», — подумал Цан Хай. Он посмотрел на послушника с любопытством: интересно, что он теперь собирается делать?

Молодой человек усмехнулся и еле слышно пробормотал:

— Она пожалела меня, потому что я спас тех мелких сошек. И теперь чувствует себя неловко, ведь ей пришлось проявить сочувствие вопреки безжалостному Дао.

Он говорил с сарказмом, но почему-то выглядел при этом довольным, Цан Хай даже решил, что его брат счастлив.

Но тут он кое-что вспомнил и решил уточнить:

— Ты назвал послушников мелкими сошками?

Тан Тай Цзинь спокойно отдал ему чашу.