Юная фея, в свою очередь, побаивалась серьёзного молодого человека в черном. Она помнила, как он появился перед ними, укутанный тёмной демонической аурой с ужасным арбалетом в руках. Когда Тан Тай Цзинь надолго исчезал из поля зрения, волшебная арфа поясняла ей, что он защищает их, убивая демонов и чудищ. На двенадцатую лунную ночь, когда Су Су «исполнилось» пятнадцать лет, она неожиданно поинтересовалась у него:

— Почему ты всегда так смотришь на меня?

— Ничего такого, — опустил он угрюмый взгляд, — ты что-то придумала.

— Ладно, — легко согласилась она и, заложив руки за спину, радостно улыбнулась:

— Чон Юй сказала, что скоро мы покинем тайную страну. Но прежде, чем это случится, я хотела бы с тобой поговорить.

— О чём? — спросил он.

Она стрельнула в него яркими как звездочки глазами.

— О моем обещание защищать тебя. Но и ты должен дать мне слово, никогда не использовать арбалет, убивающий богов. Эта штука очень опасная, и даже я не смогу защитить тебя от ненависти, злобы и обиды, которые он призывает к своему владельцу.

Тан Тай Цзинь внимательно посмотрел на неё, и фея смутилась, но быстро собралась и продолжила расспрашивать:

— У тебя есть дом? Когда мы вернёмся, как я смогу найти тебя?

— У меня нет дома, — ответил ей молодой человек.

Су Су немного растерялась. Как же быть? На самом деле, она не была уверена, есть ли дом у неё самой. Наконец, она попросила:

— Дай мне руку. Я нарисую тебе Печать Памяти. Меня Чон Юй научила. Если нас разлучат, мы всегда сможем найти друг друга.

Она действительно нарисовала на его ладони какой-то сложный знак. Руна сверкнула золотом, и Тан Тай Цзинь тут же почувствовал укол в сердце.

— Ты научилась этому недавно?

Су Су кивнула.

Они сидели под цветущей акацией, обдуваемые нежным ночным ветерком, и яркая луна заливала все вокруг бледным светом. Он посмотрел в её глаза и в них не было ни капли ненависти к нему, как и тогда, когда он впервые взял её на руки. Повинуясь внезапному порыву, он бережно прижал её к своей груди и произнёс то, что хотел сказать ей на протяжение всех пяти столетий:

— Мы могли бы начать всё сначала?

Чувство, что переполняло его душу сейчас, было не ненавистью, а любовью. Любовью, которую он так долго не хотел признавать и не умел выразить, Любовью со вкусом печали и невыразимой нежности к этой драгоценной для него душе.

Он крепко обнимал её, вдыхая тонкий аромат, исходящий от её шелковистых волос, и сердце его томилось от переполняющих его чувств. Но также он с ослепительной ясностью осознавал, что прекрасной богине в мире бессмертных он совершенно не нужен. И все же, если она будет хоть немного добра к нему, он останется рядом с нею, несмотря ни на что. Всего одна её улыбка — и его столетние душевные раны начали затягиваться. Он совсем забыл о боли, которую она причинила ему, вонзив в сердце острые гвозди, и перестал задаваться вопросом, зачем она вообще появилась в его жизни пятьсот лет назад. Он просто хотел начать всё заново. Сейчас, когда нет больше Бин Шан, Сяо Линя, генерала Е и вражды между воюющими государствами. Только бы она всегда смотрела на него так же ласково, как сейчас.

От его объятий пахло свежестью сосен и кипарисов, а в его прекрасных глазах, осененных длинными ресницами, отражалась яркая серебряная луна. Тот, кто всё это время казался сторонним наблюдателем, неожиданно открылся ей, как чуткий и ранимый человек. Вот только ей и невдомёк, что в его сердце печаль, а каждое сказанное ей слово далось ему с превеликим трудом.

Но может ли одна мольба примирить людей, у которых столько поводов для ненависти?

Су Су решила, что в прошлом их дружбу нарушила какая-то незначительная ссора и без особых раздумий согласилась:

— Хорошо, давай начнём всё сначала!

Он прижал её к сердцу ещё сильней, и она почувствовала, как ей на шею упали две горячие капли.

— Не смотри на меня, — прошептал он еле слышно.

Лунный свет лился на них с небес, как серебряный дождь, а ручеёк у ног нежно журчал, медленно омывая камни чистыми водами.

Даже если не знаешь наверняка, что чувствует другой, сердце подскажет тебе правду. Су Су не сомневалась, этот мужчина любит её.

Её руки нерешительно поднялись и обняли его в ответ.

На следующее утро проницательная Чон Юй сразу почувствовала, что-то изменилось в отношения этих двоих. Аура любви витала в воздухе. Волшебная арфа сразу узнала это прекрасное чувство, ведь и сама она когда-то была создана во имя любви. В глазах молодого человека, обычно такого угрюмого и безразличного, вдруг появилась ласка и теплота.

Едва пала утренняя роса, он появился на кухне — достал из сумки цянькунь немного волшебной травы. Кунхоу с подозрением наблюдала, как он измельчил стебли и листья и сделал из них сахарный сироп.

— Это… трава фусян, оберег души и Неугасимое Сердце Будды? — спросила она потрясенным голосом.

— Угу, — кивнул Тан Тай Цзинь.

Конечно, в этих магических растениях Чон Юй сразу узнала сокровища тайной страны. Добыть каждое из них наверняка стоило молодому человеку огромных усилий, а он делает из них сахарные конфетки. Глядя на то, как ловко он управляется с котелком и кухонной утварью, она поинтересовалась:

— Ты умеешь готовить?

Он просто ответил:

— Я умею все понемножку.

На самом деле сама жизнь заставила его научиться многим житейским премудростям. Ребёнком в холодном дворце Чжоу, он приспособился собирать ласточкины гнезда и есть их сырыми, пока не научился готовить. Он ходил в лохмотьях, никто не чинил его одежду и не давал новую, потому он научился шить и даже вышивать. Дворцовые служанки потешались над ним, а он далеко не сразу понял, что мужчины, даже из бедных семей, никогда не держат в руках иголку, а уж тем более это не пристало принцу. Ему было неведомо чувство стыда, и он не понял их насмешек. Слишком много людей желали его смерти, а он просто хотел жить.

Когда Су Су проснулась, первое, что она увидела рядом с подушкой — сахарные конфетки от Тан Тай Цзиня. Они были такими вкусными! Девушка, схватив мешочек с лакомством выбежала за дверь и обомлела от удивления. Ей навстречу шел прекрасный молодой человек, одетый в белое, а за плечами его болтался деревянный меч.

Глаза Су Су разгорелись, как звёзды. В чёрном сюаньи Тан Тай Цзинь казался холодным и жестоким, но в белом он был совсем другой! Светел и высок, как луна перед рассветом, единственный во всей Поднебесной! В нём совсем не осталось холодности и равнодушия, он выглядел, как послушник на пути познания бессмертия.

После вступления в секту Сяояо, он продолжал носить тёмное по привычке. Но сегодня утром надоеда Чон Юй начал убеждать его, что одежда белого цвета намного больше подходит бессмертному. Поначалу он игнорировал её слова, но, когда она сказала: «Попробуй. Это понравится Су Су», его отношение резко изменилось.

Он действительно оделся в белые одежды и с тайным трепетом ждал, какой будет реакция девушки. Если она нахмурился, он уйдет и сменит этот слишком яркий для него цвет. Но она подбежала к нему и с блеском восхищения в глазах, воскликнула:

— Тан Тай Цзинь, какой же ты красивый!

Он не сдержал улыбку.

Время пребывания в волшебной долине мало-помалу подходило к концу. Кунхоу превратилась в маленькую подвеску на шее Су Су и звонким от предвкушения голосом сообщила:

— Момент нашего выхода как раз совпадёт с закрытием царства Цаньюань. Я вынесу вас из Расписанного Свитка, и мы покинем тайное царство. Наконец-то я увижу мир!

Радость волшебного артефакта передалась и фее, но в душе Тан Тай Цзиня поселилась тревога.

— Не забудь обещание! — тихонько напела ему арфа.

Они оба должны молчать о том, что случилось в Раскрашенном Свитке — она про арбалет, а он про её происхождение. Так пожелала душа царя Цаньюаня, который надеялся, что его дочь воплотится в теле чистой феи и будет свободна от горького наследия предыдущих поколений.