Что-то настолько неправильное не должно ощущаться так хорошо.

Но это так. Зрение затуманивается, все связные мысли исчезают. Удовольствие и боль, два противоречивых ощущения, смешиваются в взрывной коктейль.

— Хочешь еще? — спрашиваю я, сжимая ее волосы в кулаке, притягивая к себе. — Моя маленькая шлюшка хочет еще?

— Да, — стонет она, ее киска сжимается вокруг меня.

Я не могу сдержать стон. Отпускаю ее, не замедляя движений.

— Какая же ты хорошая шлюшка. — Я шлепаю по другой щеке, вгоняя в нее себя с полной силой, буквально видя звезды. — Мои следы на твоем теле… выглядят идеально… детка…

— Еще, — умоляет она. Раз. — Больше… — Два. — Сильнее… — Три.

Я вытираю пот со лба одной рукой, другой сжимая ее бедро, чтобы удержать на месте. Сердце бешено колотится, готово вырваться из груди. Я на грани, раздвигаю ее шире, вхожу глубже.

С каждым толчком я изгоняю из ее памяти воспоминания об этом ублюдке. Я хочу заставить ее забыть о нем полностью, а не просто запереть эти воспоминания, как она сделала годами назад. Нет, я хочу очистить ее разум и заменить каждую мысль мыслями обо мне.

— Ты принимаешь меня так чертовски хорошо, — хвалю я. — И мои отпечатки…блять, детка, они так прекрасно смотрятся на тебе.

Я сильнее сжимаю ее бедра, ногти впиваются в нежную кожу. Она вскрикивает, звук переходит в стон. Ее кожа красная и, наверное, чувствительная, мое прикосновение причиняет боль.

Прости, детка, но по-другому никак.

Закрывая глаза, я отпускаю себя, вгоняя в нее в бешеном ритме, бедра хлопают о ее плоть снова и снова. Я сжимаю ее волосы и тяну, и когда она вздрагивает в ответ, удовольствие разливается по всему телу.

Ее дыхание прерывистое. Она сжимает простыни так сильно, что костяшки белеют. Она почти там, ее тело взлетает.

Я вхожу сильнее, мое тело в огне, и когда она вскрикивает, ее тело содрогается. Она дрожит, и я отпускаю ее, чтобы она могла насладиться оргазмом. Она мгновенно прячет лицо в одеяло, приглушая стоны.

Продолжая двигаться, я ищу свой оргазм. Яйца напряжены, спина покалывает. Ее киска сокращается, ритмичные пульсации запускают мой финал. Тысяча фейерверков взрывается перед глазами, и с рыком я извергаюсь в нее.

— Блять, детка, — тяжело дышу я. — Ты сводишь меня с ума. — Она опускается, прижимая грудь к матрасу, попа все еще в воздухе. Ее ноги дрожат, готовы подкоситься. — Ты так прекрасно приняла мои шлепки.

Я отстраняюсь, выхожу из нее и падаю на кровать. Ловя дыхание, смотрю в потолок. После такого я должен быть опустошен, но мой член снова напряжен, пульсируя у живота.

Рядом Белла разглядывает меня, ее глаза полуприкрыты. Волосы прилипли ко лбу. Меня тянет к ней, как всегда, я приближаюсь. Хочу провести пальцами по ее губам. Но прежде чем успеваю, она сползает с кровати, убирая пряди за уши.

— Что такое? — я резко сажусь, сердце колотится уже по другой причине. — Говори, детка.

— Я хочу тебя. — Она перекидывает ногу через мои бедра, берет мой твердый член и опускается на него.

Я погружаюсь глубже, стону от наслаждения, и, когда она двигает бедрами, мои глаза закатываются.

Она продолжает в том же ритме, не отводя взгляда от моего лица. Я тоже не хочу отрываться. Каждая ее реакция — моя. Каждый стон. Каждый вздох, каждый шепот. Все.

Она моя.

— Так хорошо, Белла… Продолжай…

— Вот так? — Она вращает бедрами, описывая маленькие круги.

Как бы мне ни хотелось не пропустить ни секунды, я не могу удержаться и закрываю глаза. Дыхание сбивается, и все, что я могу, — это чувствовать. Я так глубоко внутри нее.

— Да, детка… — Я сжимаю ее груди, кручу и щиплю ее твердые соски. — Не останавливайся. Обожаю, как ты трахаешь меня.

— Обожаю скакать на тебе. — Она ускоряется, ее грудь подпрыгивает.

Любила ли она скакать на нем?

Мысль возникает ниоткуда, нежеланная и раздражающая. Я хмурюсь. Какого черта я об этом думаю? Он не важен. Он не должен иметь значения.

Я грубо сжимаю ее груди, мну, сдавливаю.

Она слегка морщится, и я замечаю это. С прерывистым вдохом я отпускаю ее.

— Ты… — Я замолкаю, не зная, что именно хочу спросить. Мне просто нужно, чтобы она успокоила меня.

Она прижимает ладони к моим щекам, не прекращая движений.

— Я с тобой. Только с тобой…Я люблю тебя…

Снова и снова я терял себя в ней. Это мое любимое занятие. Но с каждым разом это проникает глубже. С каждым разом она заполняет меня все больше, просачивается в кровь. Даже мое дыхание принадлежит ей.

— Скачи на мне, Белла… Еще, детка… — Я умоляю ее, и она балует меня.

КОГДА НАЧИНАЕТСЯ ДОЖДЬ, ЛЬЁТ КАК ИЗ ВЕДРА

БЕЛЛА

Год и месяц назад

Июль

С гримасой я опускаюсь на диван. Прошло два дня с того злополучного ужина, два дня с тех пор, как мы с Ксандером раскрасили нашу спальню в красный. Даже сейчас на мне остались его следы. Они почти незаметны, но я чувствую их каждой клеточкой своего тела — и мне это нравится.

После того как мы оба снова достигли пика, мы сидели на кровати в темноте нашей комнаты, лицом друг к другу. Я обхватила его талию ногами и массировала его кожу головы так, как ему нравится.

Он сидел с закрытыми глазами, с безмятежным выражением лица, его руки нежно и осторожно скользили по моей коже. Наши тела всё ещё блестели от пота, волосы были влажными, но мы слишком погрузились друг в друга, чтобы обращать на это внимание.

Я полностью потеряла чувство времени. Не знаю, сколько мы уже занимаемся любовью. Сейчас это неважно — не тогда, когда я растворяюсь в нежности его прикосновений.

— Я люблю тебя, — говорю я, наверное, в миллионный раз за сегодня. — Надеюсь, ты сможешь простить меня за то, что я не…

— Тсс, — Ксандер притягивает меня к своей груди и кладёт подбородок мне на плечо. — Мне нечего прощать. Ты не сделала ничего плохого. Ты была честна со мной, и это главное.

Но я причинила тебе боль. Вот что я хочу сказать ему.

— Я люблю тебя, — шепчет он, прижимаясь губами к моей шее. — Я люблю тебя, чёрт возьми, так сильно, и это никогда не изменится.

Он сжимает меня крепче, так сильно, что дышать становится трудно.

— Я люблю тебя, — шепчу я, упираясь коленями в матрас и снова опускаясь на него. Я вся промокла и наполнена его семенем, поэтому принять его глубоко не составляет труда.

Пока я медленно вращаю бёдрами, он запрокидывает голову с глубоким вздохом и хватает меня за талию — на этот раз мягко, контролируя мои движения.

— Я люблю тебя, Ксандер.

Я повторяю это снова и снова, лаская его кожу, целуя его губы и шею.

Я никогда не перестану любить его.

Заниматься любовью после такой страсти было чем-то потусторонним, словно мы рухнули в рай после последней волны оргазмов. Каждое прикосновение было наполнено нежностью, каждый поцелуй излучал теплоту и заботу.

Но с той ночи меня не отпускает одна мысль.

Ему было больно от моей правды.

Она причинила ему столько страданий. Даже когда он был в экстазе, он не мог это скрыть.

Я ненавижу себя за это. Он любит меня безоговорочно и полностью, несмотря на мои недостатки и моё дерьмовое прошлое — даже из-за них. Но моя любовь разрывает его на части, разрушает его душу.

Каждый раз, когда я позволяю себе думать об этом, осознание душит меня.

— Детка? — Ксандер появляется в дверях, одетый только в спортивные штаны, низко сидящие на бёдрах. — Какие у тебя планы на сегодня?

— Работа, — улыбаюсь я, сдвигая ноутбук с кофейного столика себе на колени.