Она мгновенно замирает.

— Все смотрят, — говорит она.

Очнувшись, я поднимаю взгляд. Действительно, слева группа парней уставилась на нас. Волосы встают дыбом. Чёрт.

— Я...мне нужно минутку. — Она вырывается и пробирается сквозь толпу, не оглядываясь.

Я колеблюсь. Хочу дать ей пространство, но... я бывал на слишком многих вечеринках, чтобы позволить ей уйти одной. Она, может, и взбесится, если я пойду следом, но её безопасность для меня важнее.

Она уже почти у выхода, когда я аккуратно беру её за локоть.

— Подожди.

Она оборачивается, глаза сужены, губы сжаты.

— Всё в порядке? — спрашиваю я.

Она сникает и вздыхает.

— Всё нормально. Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Всё это, — она машет рукой между нами. — Появляешься у моего дома, приносишь цветы, приходишь сюда...

— Потому что я люблю тебя. — Слова вылетают прежде, чем я успеваю обдумать последствия, но я не хочу их забирать. — Я здесь, потому что люблю тебя.

Сердце в горле, я наблюдаю за ней. Вижу жар в её глазах, за которым следуют страх и неуверенность.

Наконец, она глубоко вдыхает.

— Я хочу домой.

Это как удар под дых, но я скрываю боль.

Сохраняя мягкое выражение, засовываю руки в карманы.

— Позволь отвезти тебя, пожалуйста. Хочу, чтобы ты была в безопасности.

Она смотрит куда-то у меня за спину, затем кивает.

— Хорошо.

Я отступаю, пропускаю её вперёд и следую к нашему столику. В голове крутятся мысли. Я сказал, что люблю её, и в ответ получил тишину. Как будто она вырвала моё сердце и разрезала на тысячу кусочков.

— Всё в порядке? — спрашивает Мэг, когда Белла подходит.

— Да, всё хорошо. — Она берёт маленькую чёрную сумочку и кожаную куртку. — Просто хочу домой.

— Уже? — хмурится Джесс. Она сидит рядом с Джошем, который развалился на диване, закинув руку за спинку.

— Ага. Утром куча работы. — Она быстро обнимает Мэг, целует Джесс в щёку и машет Джошу с Марко. — Увидимся.

Я прощаюсь с друзьями и следую за ней, как тень, в гнетущей тишине. По пути к машине она держит дистанцию, и я не смею прикоснуться.

Показываю, где припарковался, и прочищаю горло.

— Сюда.

Через две минуты я ёрзаю на водительском месте и смотрю на неё.

— Белла, я...

— Пожалуйста, — шепчет она, — не называй меня так.

— Но я...

— Ксандер, пожалуйста, не надо. — Она скрещивает руки на груди. — Отвези меня домой и просто перестань со мной разговаривать.

Грудь сжимается, я поворачиваюсь и завожу машину.

— Как скажешь.

У — ЭТО УДОВОЛЬСТВИЕ

БЕЛЛА

Август

Ну и грубость.

Бедный парень, наверное, в шоке — то я с ним флиртую, танцую, то убегаю. Но в тот момент, когда я поняла, что привлекли внимание, ко мне вернулось благоразумие.

Мне отчаянно нужно было побыть одной — потому что быть так близко к нему было слишком знакомо и слишком приятно — и я ушла. Но он последовал за мной.

А потом было его я люблю тебя.

Я украдкой взглянула на Ксандера. Он сосредоточен на дороге, всё такой же красивый, как всегда. Глубокие голубые глаза и длинные тёмные ресницы. Его полные губы, сейчас поджатые в обиженную гримасу. По тому, как он двигает челюстью, я знаю — он кусает внутреннюю сторону щеки. Видела это слишком много раз.

Его хватка на руле крепкая, костяшки пальцев побелели. Ещё один знак, что он изо всех сил старается молчать. Я едва сдерживаю усмешку. Он выглядит очаровательно. Моё предательское сердце трепещет, пробуждая глупых бабочек в животе. Эти стервы никогда не умеют вести себя тихо, когда он рядом.

— Прости. Я не хотела быть грубой, — тихо говорю я, откидываясь на сиденье.

Он не произносит ни слова и даже не смотрит в мою сторону, и меня это устраивает.

— И прости за моё поведение на танцполе. Мне не стоило соглашаться танцевать с тобой.

У него дёргается глаз. Буквально дёргается.

Я задела за живое.

Раз уж я не готова признать, что боюсь чувств, которые он во мне пробуждает, ограничусь другой правдой.

— Я не хотела, чтобы нас фотографировали. Мне не нужна лишняя внимательность. Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть. Я обычный человек и хочу, чтобы так и оставалось...

Он бормочет что-то неразборчивое. Я улавливаю только «но обычная».

Я слегка ёрзаю на сиденье, сложив руки на коленях.

— Что?

— Теперь мне можно с тобой разговаривать?

Умник.

— Как хочешь, — пожимаю я плечами.

— Это не ответ, — парирует он, не отрывая глаз от дороги. — Можно я теперь с тобой разговариваю?

— Как тебе угодно.

— Я сказал, что ты всё что угодно, только не обычная. — Он бросает на меня взгляд, задерживая его на моих губах. — Ты даже потрясающе, чем в день нашей первой встречи.

— Спасибо, — улыбаюсь я, чувствуя, как нагреваются щёки. — Лесть.

— Как будто ты этого не знала, — усмехается он.

Раньше он никогда не упускал случая сказать, как хорошо я выгляжу, как вкусно готовлю. Он ценил всё, что я для него делала, и осыпал комплиментами.

— Нет, — опускаю я голову. — Ты всегда был таким.

Он останавливается на красный свет и пристально смотрит на меня.

И, словно я попала в гравитационное поле, не могу отвести взгляд. Этот зрительный контакт заставляет сердце биться чаще.

Отчаянно пытаясь разрядить напряжение, я продолжаю:

— Но дело не в этом. — Облизываю пересохшие губы. — Обычная я или нет, я не хочу, чтобы меня видели с тобой, не говоря уже о фотографиях. Одного снимка хватит, чтобы СМИ снова начали мусолить мою личную жизнь.

Он морщится, будто я ударила его в бок.

— И всё же тебя не смущает, когда тебя фотографируют с твоим другом в Нью-Йорке.

Грудь сжимается. Раньше я никогда не сталкивалась с его ревностью.

— Что ты знаешь о Кадене?

— Не много. Разве что твоя лента в Instagram полна им, как и его — тобой. Я думал, он твой парень, пока пару дней назад не узнал обратное.

Фыркнув, я качаю головой.

— Он просто друг. Если бы ты, пока занимался сталкерством, присмотрелся повнимательнее, то заметил бы ещё одну девушку на большинстве наших фото. — Оскаливаюсь. — У Кадена есть девушка. Лив. Моя подруга.

— Я не знал. Мы с Марко никогда не говорили о тебе. Я не хотел вставать между ним и Мэг. — Он вздыхает. — Я не создавал аккаунт с корги, пока однажды ночью Миллер не стащил телефон Мэг и не сунул мне в лицо фото тебя и этого парня. Это было... забавно.

Ужас накатывает на меня, в животе подступает тошнота. Джейк мучил его, и это моя вина.

Я уставиваюсь в окно, пока дом тёти Милли не появляется в поле зрения. Как только он заезжает на подъездную дорожку, я отстёгиваю ремень безопасности.

— Спасибо за подвоз. — Тянусь к двери, жажду поскорее оказаться подальше от этого человека, который поглощает меня, как бы я ни сопротивлялась. Мне нужно вправить себе мозги, но для этого он должен держаться на расстоянии.

— Бе...Изабелла, эм...У меня в воскресенье выездной матч.

Я обмякаю в сиденье.

— Хорошо.

— Может, ты присмотришь за Мило?

Уголки губ дрожат, и, несмотря на все усилия, на лице расцветает улыбка. Я чертовски скучаю по Мило.

— Почему ты не можешь отвести его к родителям? — Бабочки в животе исполняют какой-то глупый танец, и я чувствую себя опьянённой.

— Мама занята. — Он опускает взгляд. — Она присмотрит за ним, если нужно, но... не знаю. Подумал, может, ты по нему скучаешь, и это будет хороший шанс провести с ним время. Уверен, он будет в восторге. Он стал настоящим кошмаром с тех пор, как ты ушла.