Я потомственный шизофреник. Из тех, кому с трудом дается сожительство с существующим в стране общественным строем и реалиями. Мою дорогую мамочку трижды лечили (в 1980–1982, в 1984 и в 1985–1986 годах) от тяжелого недуга — «неадекватного восприятия социалистической действительности» (НВСД). В 1988 году врачи констатировали бессилие перед нашим семейным заболеванием, признали маму полностью здоровой и принесли извинения за причиненные неудобства, вред остальному здоровью и нашей ячейке общества. Многие из «эскулапов» потом признавались, что тихо и сами страдали НВСД, но подавляли в себе эту заразу, чтобы не оказаться в камере, на больничной койке или в замечательном мордовском климате ГУЛАГа.

Сегодня из ряда средств массовой информации я опять отчетливо услышал «голос общественности» из своего детства. Профсоюзные и партийные дамы ломятся в комнату, где забаррикадировался семиклассник, и, как бы между собой, говорят: «Надо было давно лишить ее материнства. Она все равно, кроме ублюдка, никого не воспитает. Ты слышала, что он нас обозвал хабалками? Уже не исправить…»

Прошло более чем полтора десятилетия, а «общественности» все неймется. Председатель комиссии общественной палаты по СМИ Павел Гусев сказал, что его контора будет обращать внимание на средства массовой информации, которые занимаются антиобщественной, антисоциальной и антигосударственной деятельностью. Сию «информацию» палатная комиссия будет выявлять, анализировать, накапливать и… передавать в правоохранительные органы!!!

В нашей коммуналке проживал человек, который представлялся всем «бывшим партизаном», кричал на приходящих гостей и строил старушек на кухне. Он строчил на всех доносы участковому и в КГБ. Если ему перечили, он громко вопрошал: «Кто здесь квартуполномоченный?» — и, не дожидаясь ответа, сам же еще пронзительнее орал: «Я здесь квартуполномоченный!» От истового исполнения «квартуполномоченских» обязанностей и неустанного выявления всего антиобщественного, антисоциального и антигосударственного случился с партизаном апокалиптический удар прямо на горшке в коммунальном туалете. Все соседи знали, КТО в тот момент занимал отхожее место, и терпели, чтобы не мешать справлять важные «квартуполномоченские» нужды. Через два часа «партизана» демократично, общим собранием, решили вызволять. Но было уже поздно. Когда жилконтора выносила его имущество, в мусорное ведро соседки выбросили его последний недописанный донос на наших гостей, адресованный некоему майору.

Почему-то я убежден, что современные «общественники» обречены закончить таким же образом, как и наш квартуполномоченный партизан. Оставят тома кляуз на граждан своей страны и тихо испустят дух в путинском сортире.

Далее обсуждать планы Павла Гусева и его СМИе-подобных однопалатчиков нет необходимости. С г-ном Гусевым лично не знаком, но его методы выявления «антиобщественного», «антисоциального» и «антигосударственного» мне хорошо известны. В феврале 1998 года по просьбе обидчивых «штатских лиц» и губернатора Санкт-Петербурга Владимира Яковлева за критику питерских властей и чекистов из газеты «МК в Питере» уволили за юмор и иронию троих журналистов (в том числе и меня).

Доброе время суток! Сразу Вам сообщу, что мне с определенных пор не столь интересно знать мнение широких масс о моей скромной персоне. Я не являюсь соискателем депутатских кресел или всенародной любви. Ежели кому хочется думать обо мне плохо — это их право. Разубеждать и уговаривать их не собираюсь. У меня есть крут друзей, которые мне дороги и отношения с коими для меня важны. Свои взгляды на «Яблоко» или СПС я не меняю. Встраиваться в их систему взаимоотношений не желаю. Общение с представителями этих организаций (московскими ли лидерами или петербургскими) считаю бессмысленной тратой времени. Из ныне здравствующих людей, так или иначе связанных с политикой, считаю достойными уважения только Леру Новодворскую и Владимира Буковского.

Скажу Вам сразу, что в моей жизни нет какой-то конкретной цели, к которой бы я хотел в конце земного существования добраться. Я вообще не знаю, для чего существую. Об этом открыто не скажет ни один политик, потому что все они убеждены в наличии у себя четких программ и планов. У меня есть лишь постоянное желание «изменить МИР к лучшему». Раньше думал, что человек появляется на Земле для саморазвития, самообразования, самосовершенствования, самореализации и т. д. Сегодня начинаю в этом сомневаться, т. к. перед глазами много прямо противоположных примеров. Ведь не может же быть так, чтобы одни рождались для мира и прогресса, а другие для войн и регресса. Смысл своего нынешнего существования вижу в достижении положительного результата в нескольких конкретных делах. Первое: розыск и наказание тех, кто убил моего учителя и друга Галину Старовойтову. Второе: освобождение моего хорошего знакомого и очередного политзаключенного, которого государство взяло у меня в заложники. Представить себе дальнейшую жизнь пока не берусь. Тем более может так случиться, что ее уже к тому времени и не останется.

Убежден, что многие завистники, не понимающие моей модели поведения и жизненных установок, имей они такие же возможности и связи, которыми обладаю я, давно бы уже заполучили должность в Кремле или отдаленном посольстве в хорошей капиталистической стране. В этом и есть их проблема.

Из всего сказанного следует вывод: деньги, власть, должности и слава для меня не имеют ни малейшего значения. Перефразируя классика: хочу прожить жизнь так, чтобы не соучаствовать во лжи.

Руслан

О чем люди пишут книги? О разном. Кому нечего сказать, тот на шестистах страницах размазывает собственную биографию. У кого биологическая глупость превалирует над прочими достоинствами, излагает чужие байки о сексе в большой политике. Есть так называемые авторы-«сливные бачки» или еще «канализационные трубы». Первые оформляют под видом расследований всякий заказной компромат и «чернуху». Вторые готовы изобразить конфетку из любого плавающего в выгребной яме ингредиента.

Настоящие мэтры, писатели с большой буквы, держатся вдали от современности, но находят слова, образы и мысли, которые актуализируют их произведения, делают их созвучными времени. Это умение абстрагироваться от безумной клоаки повседневности и в то же время укладывать в контекст книг, пропускать через них события этого дня отличает истинного писателя от графомана-конъюнктурщика. К чему говорю об этом здесь и сейчас? Наверно, отвечаю сам себе на многократно слышанный вопрос: «А почему не пишешь книги?» Потому и не пишу. Дорожу собственной репутацией. Да и материала для серьезного произведения мне пока еще недостаточно. Надо многое еще узнать, ощутить, испытать, переосмыслить и понять. Однажды, если жив буду и почувствую себя способным к столь серьезному и ответственному шагу, коим является книгописание, безусловно, постараюсь соответствовать взыскательным требованиям и критично настроенных, и доброжелательных читателей.

Всем спасибо