«Нет водителям-педерастам!» — статья в «Российской газете», в рубрике «Они мешают жить столице». Странно, почему она еще не появилась? Коль скоро геи и автомобилисты — самая серьезная угроза существующему строю, правительственная газета обязана отреагировать. Ведь ясно же, что, не имея возможности набрать 7 процентов голосов для своих «либеральных» «яблок», березовские и Гусинские решили пройти в Думу на десяти процентах геев и пятидесяти процентах автомобилистов. Кому это не понятно? Это же как два пальца об асфальт… «Они готовят „радужную" и „клаксоновую" революции» — сделали вывод в Кремле, и Юрь Михалыч взял под козырек своей кепки. ОМОН, спецназ, спецВас и спецИх готовы всех запрещенных водителей с меньшинствами поколотить и арестовать.

Как же тогда проявить в таких условиях геям и автомобилистам гражданскую позицию? Вопрос серьезный. Предлагаю сексуальным меньшинствам перенять опыт своих гонителей с хулителями и организовывать «Крестные ходы» с хоругвями, иконами и песнопениями. Известно же, что гомосексуализм в православной церкви столь же традиционен, как совместная всеночная молитва архиерея с молодыми послушниками. Сложнее придется только водителям. Им от слов придется переходить к делу: перестать уступать дорогу правительственным кортежам, свинчивать с машин номера с трехцветными флагами, перерезать кусачками провода мигалок и забрызгивать краской лобовые стекла бандитских машин в тех местах, где красуются пропуска управделами президента, ФСБ, МВД, Минюста и т. д.

Беру на себя повышенные обязательства: больше не буду в этом сезоне ходить по невскому льду. Только что совершил этот поступок последний раз уходящей в историю зимой 2005–2006 гг. Переправился через Неву от Тучкова моста (со стороны стадиона «Петровский») до Библиотеки Академии наук на Васильевском острове. Половина третьего ночи. Кроме меня, ни души. Я, лед, снег и Нева. Как в блокаду в 1942-м. Не хватало саночек с бидонами для питьевой водицы.

С каждым днем прогулки по замерзшей реке становятся все более небезопасными. Нулевая температура берет свое. Жидкость просачивается на поверхность льда и делает тропинки скользкими.

Путешествуя, вспомнил свой недавний рассказ о том, как руководство Петроградской районной милиции и Василеостровского РУВД бегало со своими подчиненными сотрудниками по обоим берегам Невы: стражи порядка баграми отталкивали каждый от своей территории принесенный течением человеческий труп, чтобы не испортить статистику собственной преступности. В тот день не повезло руководителю Василеостровской милиции. Его коллега с Петроградки весело помахал фуражкой перед отбытием в ресторан по случаю счастливого избавления от «висяка-утопленника».

Эксклюзивные знания всегда позволяют быстро преодолевать жизненное пространство. Не желая стать причиной очередного раздора между начальниками граничащих по Неве отделений милиции, я резво и без фатальных эксцессов пересек речку.

В вашей семье зафиксированы случаи насилия и в нем до сих пор не приняли участие участковые милиционеры? Непорядок! Насилие без участия милиции — что дым без огня. Заметили это и сами милиционеры, и городские власти Санкт-Петербурга, которые обиделись за стражей порядка и решили воззвать к совести безответственных граждан, предпочитающих совершать насильственные действия, не приглашая на этот праздник жизни обездоленных участковых, для коих нет большей радости, чем присоединиться к чужому «веселью».

Как и любой «непорядок», невостребованность участковых — важнейшая и острейшая проблема современного российского города. И власти уделяют ей значительное внимание, тратят на нее немалые средства. Правительство Санкт-Петербурга разместило по всему городу около тысячи плакатов с содержанием социального характера, призывающих горожан активнее вовлекать участковых милиционеров в семейное насилие. На сей, безусловно, нужный петербуржцам проект потрачено не менее 300 тысяч долларов США. Разъясняя смысл слова «участковый», креэйторы Смольного прямо на плакатах написали: «Участковый — от слова „участие"». А в качестве символа кампании по рекламе семейного насилия с участковыми были выбраны разбитые вдребезги чашка и блюдце. Рядом с «ублюдочной» надписью «участковый — от слова „участие"» любому желающему скрасить одиночество «семейному насильнику» дается грамотная рекомендация, что делать, в случае если сложно найти координаты участкового-насильника: «узнайте телефон вашего участкового милиционера по телефону 02».

Поддерживая все полезные начинания правительства, городского руководства и всяческих органов для большей популяризации массового семейного насилия и понимания народом необходимости совместных с милицией действий в данной сфере, предлагаю переименовать должность участкового в «соучасткового». И тогда штатное расписание МВД будет полностью соответствовать спектру предоставляемых населению услуг и номенклатуре насильственных действий.

Краем уха услышал диалог из работающего сейчас в одном месте телевизора (в 17.00 шел фильм «Бандитский Петербург»).

Некий неопрятный мужик в кадре произносит, протягивая нож коллеге:

— На, завали его, это он Доктора кончил.

Персонаж, явно претендующий на роль положительного героя, отвечает:

— Я не мясник! Я за Доктора и так поквитаюсь.

Пахан с псевдонимом Аппендицит или Антибиотик дополняет:

— Ну что ж, Сергуня, ты сам выбрал…

Страшный мужик в роли отрицательного героя восклицает, обращаясь к «положительному»:

— Сейчас я тебя буду пялить, мусор гнойный! Ты покойник!

Завязывается экранная драка. Через минуту «отрицательный» успевает пронзительно прокричать:

— Ну сука-а-а-а!

И умирает.

Вот такое кино показывают у нас в телеящиках. Пятьдесят серий блатного жаргона, и это только по одной из книжек писателя-классика.

Милиционеры — жертвы режима. Они — самые уязвимые существа из тех, что обитают в нашей стране. Их права незащищены, а свободы перманентно ограничиваются. Не зря их дразнят «бомжами в форме». Вы видели, во что они одеты? Вы знаете, когда эти серые мундиры стирали? Вам известно, сколько месяцев назад милиционер принимал душ? Нет, скорее всего, никто такими вопросами не задавался. А зря.

Часто приходится выслушивать от всяких заезжих чужестранцев жалобы на наших милиционеров. Дескать, они грабители, мздоимцы, грубияны и негодяи. Но жадным иностранцам невдомек, что милиционера на «большую дорогу» выгоняет нужда. Средняя зарплата патрульного постового 6 тысяч рублей. Поэтому на службу он идет для того, чтобы с помощью табельного оружия и служебного удостоверения получить дополнительный заработок, обеспечить голодную жену и детей продуктами питания… А граждане лишь провоцируют милиционеров своим виктимным поведением. Как прикажете реагировать нищему милиционеру при виде золотой кредитной карточки в набитом баксами кошельке интуриста?

Студенту мама или папа всегда дадут денег на вечеринку или еду. У нетрезвого бизнесмена всякий раз найдется возможность приобрести новый мобильный телефон и им пользоваться. Милиционеру деньги на вечеринку родители не выделяют, и со средствами связи постоянно существуют проблемы — модели стремительно устаревают. Так почему же тогда студенты и бизнесмены не хотят делиться? Жить в обществе и не зависеть от него нельзя, об этом еще в советских школах на уроках обществоведения читали лекции. Поделись деньжищею своей и мобильником, что ярко так мигает! И будет счастье тебе, человек, ты поможешь сирому и убогому.

Вот вы наверняка равнодушно читаете эти строки, а милиционерам в данную минуту приходится терпеть общество проституток, которые всем борделем проводят субботник в отделении охраны порядка. Сами-то, поди, не пробовали принимать у себя дома проституток, которые не только заставляют вас удовлетворять с ними свои похоти, так еще и деньги за это настырно вам предлагают, назойливо пристают с ласками. Ну, как в такой ситуации милиционерам не запить? И это подло, нечестно обвинять их потом в вечном пьянстве и опохмеле. Милиционеры вынуждены снимать стресс подручными средствами, уничтожая потреблением контрафактное спиртное, чтобы оно не поступило на прилавки. А вот от поглощения наркотиков большинство милиционеров стараются воздерживаться. Пакетики с героином и марихуану они хранят специально для особо несговорчивого социально чуждого элемента, которому беды милиционеров представляются чужими проблемами.