Зеленый Жаб — Просто Жаб.

Белый принц, живущий за темным лесом в Белом замке, рядом с которым в саду пасется его Белый конь и стадо элитных королевских Свиней, за которыми Белый принц самолично ухаживает.

Первая сестра принца — скопище добродетелей, милая, очаровательная, заботливая, любящая всех, домохозяйственная (на ней держится все в этом замке).

Вторая сестра принца — особа, безответно влюбленная в маленькую девочку с Жабом за темным лесом на Лугу.

Третья сестра принца — женщина-вамп, злая и коварная бестия с глазами Мальвины, запахивающимися на затылке, и голосом Дуремара.

Принц соседнего царства — жених первой сестры Белого принца, сын двух царей (отцовство точно не установлено) и королевы-одиночки.

Герцог — завхоз Белого замка, подчиненный Короля, выполняющий указания Первой сестры принца по благоустройству территории. Безответно влюблен в Маленькую девочку с Луга за темным лесом.

Привидение Маленькой девочки с Луга за темным лесом, которое параллельно существует в Белом замке.

Свиньи Белого принца.

Бесконечный Дерьмовый лес.

Аленький цветочек, превращающий всех, кто обращается к нему за помощью, в особей женского пола.

Король — отец Белого принца, постоянно занимается сексом с матерью Белого принца на подоконнике спальни Белого замка.

Королева — мать Белого принца, постоянно занимается сексом с отцом Белого принца на подоконнике спальни Белого замка.

Сюжет сказки развивается динамично и очень долго. Чтобы не утомлять читателя, рассказываю сразу сказочки конец:

Принц соседнего царства так и не стал мужем Первой сестры Белого принца, ибо его сожрали хищные Свиньи Белого принца в момент его душевной слабости к Белому принцу. Первая сестра Белого принца осталась на всю жизнь девственницей и без устали творила добрые дела. Герцог-завхоз, желая приворожить Маленькую девочку с Луга за темным лесом обратился за помощью к Аленькому цветочку и превратился в слепую беззубую и глухую старуху, которая приняла замковое Привидение Маленькой девочки за Маленькую девочку с Луга за темным лесом и стала с ним жить. Вторая сестра Белого принца втыкала иголки в манекен Зеленого Жаба и проклинала его. Третья сестра пакостничала повсеместно, всем и всюду. Король и Королева продолжали совокупляться на подоконнике своей спальни, не обращая внимания на иные события. Белый принц на Белом коне отправился на поиск лучшей доли в далекие края через Бесконечный Дерьмовый лес. А Зеленый Жаб сказал Маленькой девочке, что он не Заколдованный принц, а Просто Жаб. Маленькая девочка свернула ему голову.

Конец.

Леночка заснула, а в разговор вступила Анастасия.

— Я беременна.

— Отрадно. Как назовем эмбрион?

— Если будет мальчиком, то Пашей, а если девочкой, то… ну не знаю…

— Афродитой (Дитой)…

— Нет, если Афродитой, то тогда ее надо будет везти в Грецию, объяснять почему да как, рассказывать о море, пене…

— Тогда лучше Парашей, и везти никуда не придется…

В этот момент прилетает эсэмэска от девушки Полины: «Ну, спокойной ночи. И перестань представлять нас с Леной в купальниках. В твоем возрасте такие фантазии опасны!»

Отвечаю: «Боже!. Какие купальники? Вас и без купальников-то представить невозможно. Спасибо».

В бар заходят утренние посетители.

— Простите. а вы кто?

— Я — безработный.

— Интересно. И часы у вас как у настоящего безработного-

— Да. — отвечаю, — это городская правительственная программа по учету безработных и бездомных. Нам всем такие выдают для связи через спутник с центром «Ночлежка». Ладно, пойду домой, в свою коробку из-под цветного телевизора «Горизонт». Прощайте.

Утренний телефонный звонок. В трубке знакомый голос Саныча:

— Боже мой! Как надоели эти карлики!

— Кто?

— Карлики! Злобные карлики! Они всюду!

— Подожди, у тебя нет температуры?

— Нет. Они бегают и орут.

— Может, ты чего выпил не того?

— Нет. И еще они дерутся, визжат и мешают спать, эти злобные карлики!

— Саныч, ты в порядке?

— Да. У меня детский сад за окном.

Павел Смоляк — незаурядная личность, юноша стройный, как лезвие ножа, с томным взглядом и длинными вьющимися волосами цвета как у модных блондинок, эпатажный персонаж, гениальный фотограф, гламурный экстремист и запальчивый полемист, лидер движения «Трезвые люди». На приеме в честь Дня взятия Бастилии Павел познакомился с Генеральным консулом Французской Республики в Санкт-Петербурге господином Паскалем Мобером. Следуя светскому этикету, господин Смоляк представился господину консулу и выразил свое восхищение французским кинематографом.

— Вы знаете, мне очень нравятся фильмы вашего режиссера Франсуа Озона. Он гений… — искренне признался Павел.

— Да, но я о нем ничего не знаю, его фильмов сам не видел, но моя жена мне сказала, что все они говно, — ответил Генеральный консул.

Вот так дипломаты всегда умеют находить к каждому собеседнику особый подход и общаться на понятном контрагентам языке.

Он отложил эротический триллер «Ленин и дети», над которым работал по ночам два последних года, и устало потер свои соболиные уши. «Нет, я не Онегин, я другой…» — эта строка стучала молотом в воспаленном мозгу. «Да, все считают меня беззаботным франтом, но как неправы эти все…»

Тяжким грузом навалились воспоминания. Царская ложа Мариинского театра, на сцене — страдания несчастной Лючии де Ламмермур, сочный баритон, напевавший: «От горя и печали она с ума сошла!» — и хор, подхватывающий: «Сошла, сошла, совсем с ума сошла!»

До него донеслась волна экзотических духов и сдавленные рыдания. Стройная темнокожая блондинка сидела за шторой и утирала шелковые ресницы длинным золотым шарфом. Он не мог не откликнуться на страдания незнакомки и по-отечески погладил ее по обнаженной спине. Девушка по имени Мерседес (ударение на второе «е») оказалась чувствительной революционеркой из Гондураса, приехавшей за опытом в Дом политического просвещения на площадь Пролетарской Диктатуры.

Из Мариинского театра они, как во сне, переместились в Мариинский дворец, где он обычно проводил свои досуги. По дворцу бродили тени неизбранных председателей советов, членов горисполкома и бизнесменов. Теки не мешали влюбленным. Мешал им только высокопоставленный чиновник, преследовавший прелестную Мерседес с гнусным предложением стать пресс-атташе гондурасского консульства по культуре. Из-за этого влюбленные не смогли увидеть всю прелесть белых ночей и пожениться. Рыдающую Мерседес унес ночной самолет на Гондурас. Он безутешно плакал в баре аэропорта, допивая постылую фанту и не надеясь никогда уже увидеть своего сына-квартерона, которому, может быть, суждено будет стать новым Пушкиным…

Новости из Гондураса были одна хуже другой. Хунта сменяла хунту, коммандос бушевали на границах, саранча поедала поля, а наркоманы нарочно пугали толстых зеленых жаб, чтоб слизывать их наркотический пот, появлявшийся от страха… Мерседес заточили в темницу за революционные убеждения, а маленького Ивана-Хуанито воспитывала добрая соседка Бастинда. Разлука была нестерпимой, но когда он накопил долларов на билет, выяснилось, что Мерседес бежала из тюрьмы в джунгли и найти ее нет никакой возможности. Он отменил поездку и опять был безутешен. Его не радовали ни белые ночи, ни рок-концерты, ни вкусное пиво, ни сигареты «Мальборо», ведь он дал себе клятву не знать радостей жизни до встречи со своей любимой белокурой мулаткой…

От тягостных размышлений его отвлекла программа Би-би-си «Аргумент»: «В Гондурасе опять победила демократия! Героиня гондурасского народа Мерседес летит в Москву, чтобы порадовать российских демократов этой новостью!» И с тех пор каждую пятницу, лишь солнце закатится, он ждет белый самолет из Гондураса.