Через девять часов езды из Мадрида мы оказались в желанной Малаге. На улице было темно и пустынно. В некоторых барах горели огни, но посетителей не наблюдалось. Местные жители готовились к грядущему рабочему понедельнику и дома смотрели по телевизору трансляцию конкурса «Мисс Испания». Мы, безусловно, не могли не приобщиться к этой красоте. Ужиная в почти необитаемом кафе, уяснили принцип, которым руководствуется жюри при отборе финалисток и победительниц. Сформулирую его так: чем более спорно выглядела «красавица», тем выше оказывались ее шансы на корону и ленту победительницы. Анна Георгиевна (неотразимая умница по определению), глядя на сменяющих друг друга девиц, в сердцах выдала очередной перл: «Чем такие семнадцать лет, уж лучше мои сорок!» Мы вновь помянули инквизицию, которая симпатичных девушек объявляла ведьмами и для проверки собственных догадок топила их в водоемах. Выплывших красавиц вылавливали, клеймили и жгли на кострах.

Мы болели за «Мисс Малагу» и считали, что ей по праву должна достаться пальма первенства в этом конкурсу. Но искушенное жюри обнаружило более достойную кандидатуру из Барселоны, а наша «надежда» заняла почетное второе место.

Переночевав в отеле, в понедельник с утра пораньше опять позвонили «олигарху».

— Здравствуйте. Это мы. Звоним вам из гостиницы в Малаге. Как повидаемся?

— Так, вы уже прилетели. Хорошо. Сейчас вызовите такси, назовите шоферу адрес (диктует) — это минут 40 езды от Малаги, и приезжайте. Я жду. (Опять отключается.)

— Может, он еще денег у нас попросит себе на тост с поросячьим носом в красной икре? — возмущается поведением «политэмигранта» Анна Георгиевна. — Прислал бы машину, не разорился бы.

Путешествие на такси по капиталистической стране и на скорости 120 километров в час заняло полтора часа времени. Зато мы увидели реально «ночующую на груди утеса-великана» тучу. Она крепко обнимала вершину и поливала ее дождем.

Миллионерский поселок сторожил специальный пост частной охраны. У нас поинтересовались адресом посещения, связались с кем-то по рации и пропустили. В тенистых аллеях повсеместно виднелись уникальные дома, построенные по индивидуальным проектам лучшими мировыми архитекторами. Искомый нами адрес охраняли три машины полиции. Расплатившись с таксистом, подошли к воротам. Полиция переписала наши паспортные данные и обеспечила допуск внутрь, за высокий забор. Там возвышался дом, во дворе которого была организована не выставка достижений мирового автопрома, но стоянка используемых в качестве средств передвижения дорогих автомобилей. Вход в жилище украшали два громоздких металлических слоника, что собственно никак не свидетельствовало о наличии или отсутствии у хозяина имения художественного вкуса. Система анфилад позволила быстро миновать здание с голосившими там детьми и няньками. Мы оказались во внутреннем саду, на террасе перед которым поражал голубизной и прозрачностью воды бассейн с установленными на берегу по его периметру металлическими же дельфинами. Из-под куста экзотического растения высовывался живой полицейский с автоматом. «Здравствуйте, я ваша тетя!» — хором произнесли мы.

На берегу искусственного водоема был возведен парковый объект из стекла, внешне повторяющий формы аквариума для золотых рыбок. В нем плавала беглая акула российского капитализма. Разговор с ней оказался столь неинтересным и бессмысленным, что пересказывать его — занятие скучное. «Политэмигрант» показал себя высокомерным, надменным и «всезнающим» снобом. Спустя 30 минут он сообщил нам, «что сейчас есть проблемы с водителями, поэтому я уже вызвал такси, чтобы отвезти вас в аэропорт». Крайне ему за это признательные, мы были готовы заплатить таксисту двойную цену, лишь бы он побыстрее увез нас от этого «политического беженца», которому следовало бы все-таки, в соответствии с определением Анны Георгиевны, именоваться «климатическим».

Жадность гаишников общеизвестна. Но иногда и в чувстве юмора им не откажешь. Эстонский друг Вадим Несвижский любил, приехав в Петербург, разогнаться на набережной Невы у Летнего сада до космической скорости и летать вместе со своей машиной на мостиках-трамплинах через Фонтанку и Лебяжью канавку. Застал его за этим занятием сотрудник дорожной инспекции, остановил и сразу штраф предложил оплатить. Гость из Таллина начал цитировать пословицы «Какой же русский не любит быстрой езды?». Но гаишник непреклонно продолжал требовать плату за превышение скорости. Тогда эстонец перешел к выдержкам из анекдотов: «Откуда деньги у бедного еврея?» Не растерялся автоинспектор и в ответ сообщил, что «„Американские горки” — аттракцион платный». «Нарушитель» достал кошелек и отдал находчивому сотруднику милиции крупную купюру со словами: «На, дерсы, саработ-талл».

Но не всем гаишникам так улыбается удача. Ехали мы из Петербурга в сторону Нарвы с известным либеральным политиком и бизнесменом Константином Боровым. Он сидел за рулем и постоянно вдавливал педаль газа «BMV» в пол. Так и пронеслись на скорости 180 километров в час мимо стационарного поста ГАИ, даже не заметив его наличие. Но обитатели цитадели правопорядка успели разглядеть, что нечто промчалось подле них в сторону Эстонии и даже из вежливости не притормозило. Гнаться милиционеры не стали, а передали ближайшему передвижному посту указание «остановить и разобраться». Через пять минут из леса на дорогу (почти под колеса) выскочил сидевший в засаде лейтенант с радаром. Остановив нас взмахом жезла, он гневно продемонстрировал свое сканирующее устройство с показателем «190 км».

Константин Натанович спокойно предложил молодому офицеру тысячу рублей. Но тот был явно нацелен на большее (ведь в деле уже были заинтересованы и его коллеги с поста, откуда поступил первоначальный сигнал). Лейтенант потребовал показать ему документы на машину и удостоверение личности водителя. Константин Натанович еще раз спокойно порекомендовал постовому взять деньги сейчас, ибо после предъявления документов тот всенепременно совсем окажется в пролете. Гаишник продолжал отказываться от приза в надежде на более значительный выигрыш и джекпот. «Ну раз вы так хотите, вот вам мое удостоверение», — прервал игру Константин Натанович. Милиционер вытянулся в струну, «взял под козырек», извинился и пожелал счастливого пути. Видимо, у него было неважно со зрением и он не разглядел, что срок полномочий депутата Государственной Думы Российской Федерации Константина Борового истек год назад. И как только такие лейтенанты проходят медкомиссию?

В ту поездку не повезло еще лесникам, таможенникам и енотам. Ограничения на вывоз из страны наличной валюты были таковы, что одно физическое лицо имело возможность беспрепятственно пересечь таможню максимум с тремя тысячами американских долларов. У Константина Натановича портретов американского президента Бенджамина Франклина было 100, что соответствовало 10 тысячам долларов. Даже при всех возможных комбинациях с дележкой этой суммы между тремя пассажирами машины одна тысяча все равно получалась лишней. Выход придумал Константин Натанович.

— Давайте сейчас остановимся в лесу, вы мне дадите пакетик, вместе проследуем вглубь, оставим зарубки и надломленные ветки, посмотрим на расположение мха и закопаем тысячу долларов, а на обратном пути отроем, — не отводя взгляда от дороги, произнес господин Боровой.

Неожиданная идея Константина Натановича всем понравилась, но предположить, что он не шутит, мы не могли. И лишь когда машина замерла у столба с обозначением очередного расстояния от Петербурга, Константин Натанович попросил все-таки найти пакетик, стало очевидным его намерение «посадить денежное дерево». Поместив означенную сумму в упаковку из «Макдоналдса», господин Боровой засунул сверток в нору у корня березы и сверху присыпал тайник опавшей листвой. Оставшееся до пересечения границы время рассуждали о лесниках, точнее, о том, найдет лесник «схрон» Константина Натановича или же нет. Варианты с енотами-полоскунами не рассматривались, хотя возможность поедания купюр грызунами оставалась весьма вероятной. Через три дня выяснилось, что господин Боровой опять выиграл. А лесники, таможенники и еноты остались ни с чем.