В 1990 году нас с Галиной Старовойтовой на встречи к избирателям в Сестрорецк и Зеленогорск возил еще один мужчина. Не запомнился он мне тогда. Совсем из памяти выпал. И только через десять лет господин Путин спросил:

— Ты ведь помнишь, я же помогал Галине Васильевне в 1990 году на выборах народных депутатов РСФСР, возил вас на своей машине в Сестрорецк и Зеленогорск?..

Теперь все думаю, кем окажется спустя годы Валерий Иванович, с которым я езжу нынче? Но уже сейчас советую всем знакомым общаться с ним как можно вежливее.

История из жизни. У меня есть знакомый с величавой и гордой фамилией Питерский и подходящим мелодичным голосом. Пару лет назад его мобильный телефон ошибочно соединился с неизвестным московским абонентом. Петербуржец Питерский вежливо и четко представился: «Здравствуйте! Это вас Питерский беспокоит…»

Случайный собеседник из Москвы, не дослушав Питерского, стал докладывать: «Ну мы его вычислили и отловили. Сейчас он здесь, в подвале. Пока, б...дь, молчит. Но еще поработаем, все расскажет…»

Удивленный петербуржец решил уточнить: «Вы меня не поняли. Питерский — это моя фамилия…»

В трубке возникло неловкое молчание, и через пять секунд московский абонент отключился. Так и осталось невыясненным, заговорил «отловленный» или молчит до сих пор.

Термин «климатический беженец» изобрела Анна Георгиевна. В перечне оснований для перемещений по глобусу он должен обрести равное по значимости место наряду с такими причинами смены места жительства, как политическое и экономическое беженство или миллиардерские прихоти с причудами. Быть «климатическим беженцем» может каждый россиянин по факту своей жизни на территории РФ, так как большая часть «русской зимы» ниспослана нам Господом в наказание за содеянное, не совершенное и даже за не задуманное, но возможное.

Ни один апологет российского кошмара по имени «зима» не обнародовал веских доводов в пользу того, почему народные массы, обреченные на страдания, обязаны мерзнуть, утопать в грязи талого снега, соли и песка, уворачиваться от летящих с крыш сосулек и ломать ноги, спотыкаясь о ледяные колдобины. Аргументам в пользу обратного несть числа. Кому не приятно улететь в феврале из питерских минус 16 градусов Цельсия в плюс 13, пусть и дождливых парижских? Всего три часа лету из северной столицы России, и среда обитания настроена гуманно воспринимать человека, даря ему свое тепло и получая взамен не гримасы озлобленного недовольства, а улыбки весеннего радушия. Каких-нибудь два часа самолетного пути из французской столицы в испанскую, и уже на термометре плюс 20.

Однажды мы вместе с Анной Георгиевной проделали такое путешествие, но не осознанно убегая от постылой «русской зимы», а по журналистской надобности, стремясь побеседовать о правах человека с одним «политическим беженцем», точнее, с беглым российским олигархом. По предварительной договоренности он назначил нам встречу в Мадриде на субботу. Исходя из этого, прибыв питерским рейсом в Париж, в пятницу мы уже имели возможность с высоты воздушной авиалинии оценить сочность и насыщенность зеленых, красных, желтых и оранжевых квадратиков возделанных испанских полей и рощ. Из мадридского аэропорта позвонили «политэмигранту» и сообщили, что прибыли и готовы общаться, но в воскресенье уже летим обратно в Париж для участия во вторничном митинге правозащитников и журналистов перед российским посольством (выкупленные обратные билеты лежали у нас в карманах и возврату не подлежали).

— Это хорошо, что вы уже прилетели, но сегодня и завтра я с вами встретиться не могу. Давайте в понедельник. Приезжайте. Но я не в Мадриде, а в Малаге. Приземлитесь в аэропорту и сразу дайте мне знать, вышлю за вами машину, — не извинившись за столь радикальную корректировку планов и графиков, сказал олигарх и, не дожидаясь нашей реакции на услышанное, отключил трубку. Первый штрих к портрету будущего собеседника оказался не самым симпатичным. Но мы не сильно расстроились. Потеряв деньги на «пропадающих» обратных билетах, решили изучить за вечер, ночь и следующий день испанскую столицу, а потом на автобусе (если это не слишком долго и утомительно) или местном самолете отбыть в Малагу.

Центр Мадрида этим субботним вечером был полностью перекрыт полицией. Транспорт не ходил. Человеческое море на тротуарах и проезжей части ожидало какого-то действия. Множество дам в меховых шубах и полушубках из убитых в России зверушек. Ближе к полуночи появились тысячи людей в карнавальных костюмах самых различных эпох, континентов и направленностей: древнегреческие и римские воины, египетские жрецы и «нечистые силы» «зажигали» с оголенными девицами, известными нам по телесюжетам о воспитанницах бразильских танцевальных школ самбы. Буйство жизни дополняли карикатурные герои, изображавшие священников, монашек и почитаемых великомучеников. И это все в такой пуританской католической стране, как Испания! (Несложно догадаться, сколь бурной истерикой на подобное, случись нечто схожее в России, отреагировали бы «православные хоругвеносцы» и руководство РПЦ.) Вдоволь натанцевавшись с «монашками», перед рассветом мы заснули в номере ближайшего Hostela. Воскресным утром направились на автовокзал и, услышав от билетерши на ломаном французском, что до Малаги ехать всего пару часов, взяли билеты и погрузились в междугородный автобус.

Пейзаж за окнами напоминал Израиль с его оливковыми рощами, мандариновыми плантациями, каменистой почвой. «Испанскость» местности подчеркивали огромные фанерные фигуры быков, выставленные вдоль дорог (быки — самое убиваемое и поедаемое животное в краях любителей корриды). Горный серпантин представил нашему взору березовую рощу.

— Руслан, немедленно надо связаться с Татьяной Ивановной в Питере. Она все говорит, что никогда из России не уедет, даже под угрозой расстрела, что ей так дороги и милы березки… и она не против того, чтобы ее на одной из них повесили… Звони ей и скажи, пусть стрелой летит сюда, здесь тоже есть где ей повеситься! — восторгалась Анна Георгиевна.

На восьмом часу поездки автобус сделал первую остановку.

— Так, хватит, выходим. Это и есть наша Малага, — скомандовала Анна Георгиевна.

— Погоди, большинство пассажиров едет куда-то дальше. Значит, это еще не Малага. Она же обозначена в качестве конечной точки маршрута нашего автобуса.

— Тогда где мы находимся?

— Сейчас попробуем узнать. — Достаю мобильный телефон и набираю питерский домашний номер Сергея Александровича, коллеги из «Демократической России». Московское время в момент данного действия приближалось к полуночи. Несколько длинных гудков, и Саныч снимает трубку.

— Саныч, привет!

— О, привет. Откуда звонишь?

— Вот это я и хотел у тебя спросить, Саныч, у тебя нет случайно под рукой карты мира?

— Можно найти.

— Будь столь любезен.

— А, вон она, ага, нашел. Так и чего смотреть?

— Мы едем по Испании.

— Саныч. Саныч! — перебивает Анна Георгиевна. — Миленький, родненький, дорогой! Здесь координаты такие: гора справа, долина стена, маленький город с церквухой XVII века, желтый автобус остановка, труба торчит и собака бегает! Спаси нас скажи, что это?

Из Петербурга доносится смех.

— Я скажу, только уточните направление вашего движения, — веселзпся Саныч.

— Наш автобус едет из Мадрида в Малагу. — даю я четкие ориентиры.

— Все верно. Вы правильно едете. Вот и труба, и остановка, и собака здесь на карте указаны, — продолжает смеяться Саныч.

— Нет, ты нам скажи, когда выходить?

— Это вам надо половину Испании проехать…

— Кажется, мы это уже семь раз сделали.

— Вот смотри, тут нарисовано море и написано: «Гибралтар». А рядом точечка и г. Малага. Без моря не выходите.

— Спасибо, Саныч! Спаситель! Без моря не выйдем. Пусть нам инквизиция костром угрожает, не пошевелимся! — поблагодарила петербургского гида-экскурсовода Анна Георгиевна.