В «ДемРоссии» народ еще отсутствует, зато типография напротив уже оцеплена милицией (как того потребовало ГКЧП). На Исаакиевской площади перед Мариинским дворцом (резиденцией Ленсовета) публика пока отсутствует. Древко с трехцветным флагом замечательно стыкуется с флагштоком над входом в парламент, и спешащим сюда людям сразу становится очевидно, что здесь и есть центр сопротивления гэкачепистам, что Ленсовет не сдается и будет бороться.

В 10 утра удалось собрать кворумное заседание президиума городского парламента. Спикер Александр Беляев еще в пути (государственный переворот застал его далеко на даче, в лесах Карельского перешейка). Поэтому открывает работу президиума председатель комиссии по экологии Игорь Артемьев. На трибуну взгромоздился адмирал Храмцов (командующий Ленинградским военным округом Самсонов назначил его членом местного государственного комитета чрезвычайного положения — ГКЧП, и делегировал в Мариинский дворец предупредить депутатов об их «незаконности»). Орденоносный адмирал зачитывает какой-то приказ и требует от присутствующих разойтись. Пока Храмцов увлеченно повелевал «от имени и по поручению», депутат Ленсовета Виталий Сколбеда уверенно приблизился к посланнику ГКЧП, хорошо поставленным голосом объявил его организатором государственного переворота и, заявив, что тот арестован, дач кулаком Храмцову по физиономии. Адмирал отлетел очень далеко. Пожалуй, это был решающий и сокрушительный удар по ГКЧП в Санкт-Петербурге. Храмцов бежал из Мариинского дворца и больше нигде не засвечивался в противоправных действиях путчистов, сказавшись тяжелобольным.

К тому часу старейший триколор Санкт-Петербурга перекочевал от входа в Ленсовет к открытому окну кабинета зампреда Ленгорисполкома Анатолия Чубайса. С подоконника офиса Анатолия Борисовича, уже перед многотысячной аудиторией собравшейся на Исаакиевской площади, выступают лидеры общественного мнения, бывшие диссиденты, журналисты, писатели, политики-демократы.

Со всего города к Ленсовету подтягиваются защитники демократии. Например, звонит директор Завода турбинных лопаток:

— Мы хотим вам помочь и защитить свободу. Что от нас требуется?

— Трудно так сразу ответить, вы же турбинные лопатки производите…

— Да, но у нас есть противогазы по линии ГО и ЧС…

— А сколько их?

— Тысячи две или три.

— Присылайте прямо к входу в Мариинский дворец.

— Хорошо. Ящики загрузим, и «шаланда» приедет через два или три часа.

Из кафе «Старая деревня» (расположенного на улице Савушкина) трое суток подряд возят еду на Исаакиевскую площадь и бесплатно кормят вкуснейшими блинами десятки тысяч людей. Народ сооружает баррикады на ближних и дальних подступах. Две пожилые дамы притаскивают из сквера на Конногвардейском бульваре скамейку и ставят ее поперек проезжей части, возле Исаакиевского собора. Они садятся на скамейку, кладут на нее радиоприемник с прямой трансляцией радио «Балтика» и «Открытый город», достают клубки с нитками, спицы и вяжут свитера для молодежи, которая живой стеной перекрывает те участки возле Ленсовета, что наиболее уязвимы при нападении гэкачепистов.

Ближе к полудню 19 августа Петербург облетает информация о политической позиции городской милиции и ее руководства — они поддерживают демократию и подкрепляют намерение защищать граждан от вторжения войск и государственного переворота делом. Три дня в истории Санкт-Петербурга милиция держит сторону народа, находится вместе с народом и защищает народ. Патрульно-постовые машины ездят по улицам и через громкоговорители зачитывают обращения к гражданам президента Ельцина, призывы Мстислава Ростроповича и Олега Басилашвили… Сотрудники ГАИ из Ленобласти дают свежую информацию о перемещении в сторону Петербурга войск и местах временной дислокации армейских подразделений. Начальник ГУВД Аркадий Крамарев входит в ленсоветовский штаб по противодействию государственному перевороту вместе с известными демократами Александром Щелкановым, Александром Беляевым и Мариной Салье.

Навстречу танкам и БМП ездят добровольцы с листовками, частники на машинах, рискуя своим имуществом и жизнью, подрезают колонны военной техники, общаются с солдатами и офицерами, многих из которых удается убедить в том, что нельзя исполнять преступные приказы. Отдельные командиры целыми подразделениями устраивают «итальянские забастовки» — обочины основных трасс, ведущих к Санкт-Петербургу из" Пскова (откуда двигалась Псковская дивизия ВДВ), завалены перевернувшейся и сломавшейся техникой. Блицкриг у гэкачепистов не получается. Марш-бросок окончательно прерван в ночь с 20 на 21 августа группой «наглецов» из Ленсовета, которые на машинах с мигалками, встретив колонну танков возле Гатчины, командуют старшему офицеру «повернуть r сторону поселка Сиверский и разместить подразделения на летном поле военного аэродрома». Посмотрев на милицейские машины с мерцающими разноцветными огнями, на представительных депутатов (некоторые из них — в военной или милицейской форме), командир колонны предпочитает подчиниться требованию законной власти и останавливает наступление. Психологическая атака удается, путч захлебывается под Петербургом.

Утром 21 августа путч окончательно подавлен, ГКЧП разогнано, а его кремлевские участники арестованы. Впереди колонны победивших и (в тот момент) свободных людей, которая приближается к Дворцовой площади, мы идем вместе с художником Кириллом Миллером и в руках держим изготовленный им транспарант «Хунту на х…!». А мои исторический флаг — символ демократической победы, к этому моменту уже кто-то украл…

«Я сейчас уйду, только заберу свою обувь из шкафа. Мне придется несколько раз спуститься к проходной, чтобы ее вынести, вы же уволили мою секретаршу и помощников не пустили…» — жалобно и просительно говорил секретарь Ленинградского обкома КПСС, когда в августе 1991 года, после поражения ГКЧП, демократы опечатывали его рабочий кабинет в Смольном.

На полках громадного шкафа в его офисе лежали пятьдесят коробок с новыми мужскими ботинками сорокового размера, производства совместного советско-немецкого предприятия «Ленвест». Лучше обуви в ту эпоху в СССР не было. Проведя быстрый арифметический подсчет ног и иных конечностей секретаря обкома КПСС, на которые при очень большом желании и с натяжкой надевались бы ботинки, участники процедуры опечатывания здания обкома КПСС пришли к выведу о необходимости истребования у бывшего обитателя кабинета документов, подтверждающих принадлежность обуви заявленному «владельцу» и наличие у товарища коммуниста по крайней мере еще сорока ножек. Ввиду отсутствия у секретаря обкома доказательств прав собственности на продукцию «Ленвеста» и из-за незначительного количества нижних лап комиссия демократично постановила: изъять всю новую обувку и отправить ее в магазин для реализации в свободной торговле Из гуманистических соображений с бывшего секретаря обкома ботинки снимать не стали.

Атмосфера Смольного такова, что и впоследствии разные виды товаров появлялись здесь во множестве. Бывший председатель демократического Ленсовета Александр Николаевич Беляев как-то стал очевидцем сцены в приемной губернатора Владимира Анатольевича Яковлева. Ганнее утро. Просторный зал для ожиданий аудиенций у первого лица Петербурга. Большой круглый стол в центре зала. Он весь заставлен шляпными коробками. Подле него сидит раскрасневшаяся директриса швейной фабрики, смахивает слезу платком.

— Что, кто-то умер? — участливо поинтересовался господин Беляев.

— Нет. Владимир Анатольевич хотел быть похожим на Лужкова… Нам заказали сто вариантов кепок разных фасонов. Мы их сегодня привезли. Долго мерили и… ни одна не подошла! — разрыдалась в голос директор фабрики.

Кому достались не устроившие градоначальника кепки, о том история умалчивает. Может быть, их каждый день тайно и торжественно возлагали на голову монументального Ленина возле главного входа в Смольный. Не исключено, что они достались стоглавой чиновничьей гидре из аппарата губернатора. Однако оба этих сюжета (с обувью и головными уборами) подводят к мысли о постоянном присутствии в Смольном тайных поклонников Энди Уорхола с его излюбленными повторами и множественностью каждого предмета.