— Не сквернословь… в церкви!

Двери со стуком сошлись, и Батист захлопнула три железных засова, пока брат Диас поднимал тяжелый деревянный брус. На обратной стороне была вырезана первая строка молитвы «Спасительница наша», но это никак не облегчало вес.

— Помоги… — хрипел он, едва отрывая конец от земли, все суставы дрожали от напряжения, пока он шатался туда-сюда, — …мне!

— Да я, блять, вроде как помогаю! — процедила Батист, подхватив другой конец в последний момент перед тем, как он раздавил бы его. — Не видишь? — она перехватила брус на плечо, сгибая колени.

Вместе они приподняли его, едва направляя в сторону, брат Диас отдернул руки, когда брус упал в кованые скобы. Он уже собирался прислониться к брусу, совершенно выдохшийся, когда мощный удар потряс двери, заставив его отшатнуться.

— Выдержит? — прошептал он, отступая, пока пыль осыпалась сверху.

— Против Вигги? — Батист отступила вместе с ним. — Не стала бы ставить на это жизнь.

Новый удар прокатился по Базилике, заставив брата Диаса вздрогнуть, брус задрожал в скобах.

— Кто дерзает стучать во врата дома Божьего?

Он резко обернулся, встретившись взглядом с морщинистым лицом Патриарха Мефодия, облаченного в парадные одеяния как Главы Восточной Церкви — воплощения духовной власти. Его сопровождали два каноника, трое монахов, беззвучно шептавших молитвы, мальчик с гигантской свечой и еще один, едва державший украшенный драгоценностями фолиант Писаний.

Позади них, под иконами жались кучки испуганных монахинь, слуг и чиновников, те, кто бежал в Базилику, спасаясь от насилия, вспыхнувшего в сердце Трои. Те, у кого, иными словами, была та же идея, что и у брата Диаса.

— Ваше Блаженство! — Брат Диас почувствовал, как облегчение подступает к горлу, едва не вырываясь слезами.

— Что привело тебя сюда в таком смятении, сын мой?

— Крайняя нужда! — Брат Диас вынужден был упереться руками в колени, пытаясь отдышаться. — Бои в Висячих Садах. В самом Дворце! — Как будто в подтверждение, дверь содрогнулась от нового удара. — Коварство и измена против законной императрицы Алексии, которую вы короновали в этой самой Базилике всего несколько часов назад. Леди Севера преследует нас, и она… она…

— Отменная лгунья, — пробормотала Батист.

— Колдунья!

Многие беженцы попятились еще дальше, но Патриарх остался невозмутим этим ужасающим откровением. — Я прекрасно осведомлен.

— Постойте… — Брат Диас сглотнул. — Что?

— Леди Севера была первой ученицей императрицы Евдоксии. За ней последовали многие другие.

Дверь снова затряслась, еще сильнее. Батист нервно покосилась на нее, щепки сыпались с дрожащих скоб.

— И вы… — Брат Диас сглотнул снова. — Согласны с этим?

Мефодий сузил глаза. — Мой предшественник, Патриарх Нектарий, был мужем безупречной морали. Когда Евдоксия захватила трон, он выразил категорический протест. Его гробница в крипте внизу пуста. Не осталось даже праха для погребения. Когда избрали меня, у меня не осталось выбора, кроме как поступать… целесообразно. То, что ты должен понимать как никто другой.

Брат Диас прочистил горло. Действительно, в вопросах непримиримой борьбы с Черной Магией его теологические позиции пошатнулись. Дверь снова дрогнула, и он подумал, не спрятаться ли за гигантской книгой. Решил, что да. Но ненадолго.

— А императрица Евдоксия, — продолжал Патриарх, — при всех ее недостатках, держала Черную Магию в Атенеуме… — он указал на дверь, содрогавшуюся от ударов, — А дом Божий оставила Богу. И его законным служителям.

— Тем, кого не убила, — сказал брат Диас.

— Ну, пока те украшают небеса, они уж точно не влияют на земные дела, не так ли?

Брата Диаса охватило знакомое чувство безнадежности. — Ваше Блаженство, все, чего я хочу... чего мы все хотим — это вновь объединить Спасенных против врагов Бога, — в его голосе зазвучала надоедливая нота, от которой он не мог избавиться, — Чтобы Восточная Церковь соединилась с Западной как одна семья…

— Вы хотите подчинить Восточную Церковь Западной! — прогремел Патриарх в праведном гневе. — Чтобы мы склонились перед женщинами! Молились под руководством женщин! Крестились, конфирмовались и хоронились женщинами! Чтобы преклонили колени перед девочкой! Марионеткой в украденной папской мантии!

— Наша Спасительница был женщиной! — брат Диас перешел от раненого разочарования к раздраженному негодованию. Что ж, прогресс. — Дочь Божья, отдавшая жизнь за наше спасение. — Он указал на витраж над алтарем. — Она на вашем окне.

— И окно — ее подобающее место, — Патриарх не моргнул глазом, — а не определение церковной политики! Нет, брат Диас! — Он воздел руки к тысячам образов на стенах. — Ангелы в отчаянии взирают на ваше предательство веры! Я не потерплю этого! Леди Севера дала мне гарантии статуса Восточной Церкви. — Он махнул священникам вперед, когда новый удар прокатился по нефу. — Откройте двери, друзья мои!

Брат Диас остановил одного из священников, уперев руку в грудь. — Дьяволы у ваших ворот! — зарычал он, наконец перейдя от раздражения к отвращению. — И вы впустите их?

— Дьяволы уже внутри! — рявкнул Мефодий. — Я впущу метлу, чтобы вымести их!

— Нахер все это. — Брат Диас врезал Патриарху прямо в подбородок. Тот рухнул навзничь, его пышный головной убор покатился по проходу, руки раскинуты, точь-в-точь как у Спасительницы на витраже.

Все застыли в шоке. Больше всех — сам брат Диас.

— Я нокаутировал Патриарха Трои, — прошептал он.

— Видела, — Батист выглянула из-за его плеча. — Может, в тебе еще есть надежда.

За спиной грохнуло. Брат Диас обернулся: брус, уже гнувшийся, рассыпался волокнами, одна скоба отлетела, звякнув о скамьи.

Двери распахнулись, и внутрь вошла Вигга со сжатыми окровавленными кулаками, руна на лбу все так же торчала. Леди Севера следовала за ней, вышагивая с тем же достоинством, с которым сопровождала Алексию к коронации. Дворцовая гвардия рассыпалась по нефу, уничтожая последние надежды на побег.

— Надо было остаться на корабле… — прошипела Батист, отступая к алтарю. — Знала, что надо было остаться…

— Не думаю… — слабо произнес брат Диас, следуя за ней, — если я скажу, что мы ищем убежища в доме Божьем…

Вигга и Севера заговорили синхронно с одинаковой улыбкой: — Честно говоря, я никогда не принимала веру всерьез, а твоя викингша вряд ли и слова молитвы знает.

— Ее крестили, — сказал брат Диас.

— Дважды, — добавила Батист.

— Все равно. Вряд ли это первая церковь, которую она оскверняет. — Свита Патриарха отступила, мальчик уронил свечу и бросился бежать, остальные растворились за алтарем, где монахини и слуги жались, как овцы в загоне. — А теперь, — сказали леди Севера и Вигга хором, — Советую сдаться.

— Нам обещают хорошее обращение? — спросила Батист.

— Лучше, чем если не сдадитесь.

Брат Диас сглотнул. — Быстрая смерть, значит.

— Звучит банально, но после того, как видела медленные смерти… — Северы и Вигги надули щеки. — Ценишь это.

Вигга шагнула вперед, переступая через лежащего Патриарха.

— Надо было остаться в Святом Городе… — пробормотала Батист.

Брат Диас сморщился, отпрянув, отвернув лицо...

Откуда-то налетел порыв ветра, волосы Вигги разметались, игла с руническим лоскутом сорвалась со лба и унеслась ветром.

— Сработало! — кто-то крикнул. Один из гвардейцев выскочил из-за скамьи, ладони сложены и вытянуты вперед. — Земля и воздух! Общая структура всей материи! — Голос, да и тон, звучали знакомо. — Я гений!

Впервые в жизни Батист выглядела удивленной. — Бальтазар?

Гвардеец снял шлем, откинув мокрые волосы, открыв довольное лицо известного некроманта. — Снова спасаю положение!

— Ты почему мокрый?

— Корабль уплыл. Пришлось плыть.

— Че происходит? — Вигга потерла лоб, будто просыпаясь с похмелья. — Мне снилось, что я леди. — Озадаченно посмотрела на Патриарха у своих ног. — Кто этот ублюдок?

— Ты вернулся? — прошипела Севера, глядя на Бальтазара с яростью. — Зачем?