— Надо поссать. — Вигга подобрала свой чертов плащ-тряпку, сошла с тропы и присела в траве.

Алекс моргнула. — Ты прямо... здесь... — Но Вигга уже стягивала штаны. — Ну ладно.

Пара паломников, направлявшихся к реке, уставились на нее. — Доброе утро! — крикнула Вигга, но те поспешили прочь. — Что им в задницу впилось?

— Не знаю, — пробормотала Алекс, почесывая затылок. — Может, ты...

— Иии... готово. Ха! Не стой под горой, а то смоет! Прямо как когда сыновья Бора убили Имира! Тут целый потоп!

— Ага. — Алекс прищурилась, глядя на горизонт. — Настоящий фонтан. Видно, питье того стоило.

— Я так и знала! — Вигга с дрожью выдавила последние капли, тряхнула задницей, натянула штаны и зашагала дальше, оставив Алекс семенить следом. Чего стоять?

— Ты ведро забыла!

— Ага, зато ты его взяла. — Вигга хлопнула Алекс по спине, едва не сбив ее с ног, и ухватила за плечи, чтобы выровнять.

Папа велела присматривать за принцессой Алексией, а Вигга обожала Папу. Забавная девчонка! Они болтали о том о сем. Правда, Вигга обычно сидела в клетке, но она и так чаще в клетке торчала, так что причины понимала. Они друг друга чувствовали. Может, обе по матерям скучали. Ее Святейшество сказала «присматривай», вот Вигга и решила, что принцесса ей нравится. Если уж присматривать, то зачем еще и ненавидеть? Только себе жопу нагрузишь. А жизнь и так боль, не надо себе мешать, как Хальвдан говаривал. Перед тем как она его прикончила.

Не заглядывай слишком вперед — это Олаф учил. Перед тем как она и его прикончила. Или сначала его? Порядок мутный. Да и в прошлое лучше не пялиться. Особенно если память дырявая, как у Вигги, да еще и дерьма в ней по колено. Следующий вдох, следующий шаг, следующая жратва, следующая ебля. Бери от момента что можешь, а затем отпускай. Не тащи скорлупки за собой. Иди налегке, легче ветра. Стряхни грязь обид и сожалений. Оставайся чистой.

— Вигга?

Она поняла, что снова застыла. Стоит, уставившись в землю.

— Че?

— Нам бы не... — Алекс оглянулась. — Не выделяться.

— Я не виновата, что я женщина яркая.

— Якоб говорил...

— Якоб нормальный мужик, — она зашагала быстрее. — Ему можно верить. Все эти клятвы, конечно, бла-бла-бла. Но он как скала. Не согнешь, но слово держит. Кровавое прошлое и все такое, да, но мы тут не святоши собрались. Разве что братец Какеготам.

— Диас.

— Да? Святоши любят быть добродетельными. Или притворяться. Или чтобы другие притворялись. — Она остановилась, рыча слова. — Но нахуй этого ублюдка Рикарда! От него воняет, чуешь? Эта мерзкая вонь! Как от гнилой крови, мертвой и ошибочной. — Вигга осознала, что нависает над Алекс и плюется в ее лицо. Она отступила на шаг, попыталась улыбнуться, хотя комок пульсировал, а под грудиной скребли когти. — Но знаешь, можно ненавидеть того, с кем гребешь в одной лодке, и все равно грести вместе. — Она выхватила ведро из расслабленной руки Алекса и двинулась дальше, к реке.

Эрик говорил так. Убила ли она его? Или он сбежал? Сложно вспомнить. Все в тумане: намеки, шепоты, обрывки. Вдохни, разожми кулак, пусть ошибки высыплются, как скорлупки... Вот! Ты чиста.

— Взгляни на меня. Сколько я народу перебила? — Она засмеялась, обняв Алекс за плечи. — Целые корабли. Сложи их в гору и затмишь солнце. — Смех ее треснул, будто готовый стать криком. Вигга почуяла: волк проснулся. Чувствовала, как он бегает взад-вперед в клетке ее ребер, крадется, пускает слюни, скулит, чтобы его выпустили.

Какой смысл считать, когда уже по уши в крови? Какая разница? Она почувствовала, как слезы щекочут глаза, вытерла их и снова засмеялась. На этот раз увереннее. Надо смеяться. Скорлупки. Притворись, что чиста.

Вот и речной берег. Деревья на том берегу купались в солнце, свет играл на воде, а в прохладном утреннем воздухе порхали мушки. Вигга резко вдохнула носом, медленно выдохнула. Дела обстояли не так уж плохо. Ниже по течению женщины стояли кольцом на мелководье, в мокрых рубахах, лицом наружу, пока одна-две из них мылись в центре, скрытые от глаз.

Вигга ткнула Алекс локтем:

— Ты только глянь! Разве Бог не создал ваши письки? — крикнула она им. — Он-то знает, что там, а мы и так догадаемся! — Вигга швырнула ведро и принялась стягивать свой плащ-тряпку. — Сейчас я покажу, как надо...

— Но все же увидят... — Алекс смотрела на ее руки.

Вигга перевернула ладони, заметив отметины на тыльной стороне.

— А. Предупреждения.

Сложно чувствовать себя чистой, когда ее преступления вкололи в кожу. Предупредили мир о ней навсегда. Сковали, выжигали волка раскаленным железом. Она чувствовала его. Тот царапался в клетке ее ребер, назойливый и острый. Вигга зажмурилась, пытаясь вдохнуть. Все прошло, смыто. Сожалений не нужно. Она размахивала руками, пряча их от взгляда, лишь бы не видеть надписей.

— Все в порядке? — спросила Алекс.

— Да. Да. Я чиста.

— Ты... что?

— Как скорлупки.

— Что?

— Ебаные скорлупки! — Вигга рыкнула, брызжа слюной. — Ты, блядь, слушаешь вообще? — И тут она увидела свои руки: они будто готовы были вцепиться в Алекс, вырвать мясо. Волосы на татуированных тыльных сторонах, напряженные сухожилия, чертовы когти, прорывающие ногти... Она спрятала их за спину. Алекс побледнела, и кто мог ее винить?

— Прости, — прошептала Вигга. — Прости за крик. Как грубо. — Она улыбалась и плакала одновременно. — Мать бы разочаровалась. — Она коснулась рукой щеки Алекса. Просто человеческая рука, с обгрызенными ногтями. Если не смотреть на руны, то очень даже нежная. Вигга погладила ее волосы, вытащила листок. Алекс выглядела напуганной, но хоть одной из них стало легче.

— Ты мне нравишься, Алекс, — сказала Вигга.

— Почему? — спросила та, и голос ее звучал странно, почти грустно. Но кто знает, почему люди говорят то, что говорят?

— Не знаю. Может, материшься много? Слушай, — Вигга попыталась улыбнуться, но не вышло. — Может настать день, когда я скажу тебе бежать от меня. — Она вдохнула, но волк в груди будто заполнил все пространство. — Если скажу «беги», то беги. Слышишь? Не спорь. Не мешкай. Ибо обет Папе сковывает меня... но не волка. Беги, залезь на дерево. Умчись на коне. Бросься в колодец.

— В колодец?

— Да. Хорошая идея. — Вигга вдохнула глубже. Волк сжимался, отступая. — Фух. — Она почесала шею, похлопала по грудине, встряхнула плечами. — Порядок. — Еще вдох. — Я чиста.

Недалеко от берега мужчина менял колесо на повозке, стоя на одном колене. Капюшон паломника сброшен, волосы темные от пота, рукава закатаны, сухожилия на предплечьях играли, пока он возился с осью.

Красавцем его не назвать, но и Виггу красавицей никто не величал, да дело не в красоте. А в чем? Всегда в разном. В том, как он так спокойно стоял на колене и смотрел на колесо, будто это весь его мир. В этой тишине, в терпении. Вигга почувствовала щекотку внутри и прижала язык к зубам, заглушая рык в горле. Задумалась подойти. Щекотка станет зудом, зуд потребует действия.

«Не время и не место», — сказал бы Якоб, но он ошибался. Время и место — здесь и сейчас. Другого не будет. Хватай, что можешь, пока мир предлагает. Мы все мясо, прах, надпись на песке, исчезнувшая в мгновение. Не откладывай на завтра — завтра надежды не расцветут, завтра будет как сегодня. «Не время и не место».

Она сделала шаг к мужчине и кто-то схватил ее за запястье.

— Вигга?

— М-м? — Она оглянулась. Забыла, что Алекс здесь. Потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, кто это. — А. Точно. Принцесса. Кто бы мог подумать?

— Уж точно не я, — Алекс надула щеки. — Ты куда?

— Никуда. — Вигга встряхнулась. Сбросила зуд. — Не время и не место, да? Ах, река! — Она обожала плавать! Всегда любила, даже до укуса. Вода в волосах. Красота.

Она спустилась к воде, шлепнулась в реку в одежде. Холодные объятия воды, глоток, плевок фонтаном, смех, брызги, снова смех.

— Ведро! — крикнула Алекс с берега.