Когда шаги стражника стихли, Няша, до этого тупо уставившаяся в стену, изображавшая полное равнодушнее к происходящему вокруг, подобралась, шепнув:

— Ты как?

Корэр в ответ промычал что-то нечленораздельное, с трудом приподнявшись на локте более целой левой руки. Продержаться он смог не долго, тут же вновь распластавшись на холодном каменном полу.

— Сдаёшься? — рявкнула воительница. — Прирежу!

— Заткнись, — наконец сумел прохрипеть Корэр, отключившись.

В последний момент он вспомнил, как замедлял токи крови в организме, а после забыл восстановить их скорость. В этот раз ария наоборот попытался ускорить потоки, надеясь, что организм так сможет быстрее переработать отраву.

Каждое новое пробуждение оказывалось мучительнее предыдущего. И каждый раз Корэр со страданием задавал себе вопрос: «Куда уже может быть хуже?», а жестокая насмешница Судьба показывала ответ…

В сравнении с Ноюрном Экор был милейшим созданием, и вообще, заботливым и любящим братом. Хотя, в отличии от одноглазого, Дурманщику не хватало изобретательности, явно ведь привык полагаться только на туманящие рассудок яды, ими ломая и волю и тело. Эта скудность методов не могла не радовать Корэра.

Рано поганец списал арию со счетов, посчитав спятившим. Хотя, в появившемся шансе была и доля везения, ведь Корэр совершенно случайно не успел ускорить работу фэтэ, всё же Судьба жестока но справедлива.

Корэр думал.

Наконец-то его оставили в покое и пусть всё тело невыносимо ныло, не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Мысли его были свободны.

Ария, ослабший и измученный, распластался по холодному каменном полу, кровь, уже не способная впитываться в ткань, растекалась по щелям в камнях. Тем временем мысль стремилась вдаль.

Пыталась…

Бессилие заволакивало сознание тьмой, обещая вновь вернуть столь сладкое забытьё, и путешествие по закоулкам прошлого, такого приятного, по сравнению с настоящим.

Корэр стиснув зубы заставил себя подняться, сесть — попытался даже расправить плечи, но не вышло, потому он просто подполз к стенке маленькой камеры, облокотившись на неё.

Только теперь ария поднял взгляд, увидев пристально наблюдавшую за ним Няшу. В глазах женщины ария распознал нечто, что поначалу принял за сочувствие, и лишь припомнив, кто перед ним, понял, что это было просто ожидание дальнейших действий, подобное тому какое сквозит во взгляде зверя, наблюдающего за раненым разумным, решающим: справится ли он с противником или пока нет.

— Так и помрёшь? — спросила Няша, слегка запрокинув голову, глядя словно свысока.

— Не дождёшься! — в ответ огрызнулся ей Корэр, поглядев на свои ноги. Левая оказалась почти целой, пожалуй на неё получилось бы даже встать. Вот только от обожжённой и искромсанной правой ничего не осталось… Такое пожалуй даже не каждый Имперский лекарь исцелит.

— Дай чуть передохнуть и я что-нибудь придумаю, — уже более спокойно прохрипел Корэр, добавив к этому заветное, — обещаю.

Няша, подавшись вперёд, рывком поднялась на ноги, увеличив длину цепей, сковывавших руки, оглядела пустой коридор. Отшагнув к одной из стен камеры, так что цепи с другой стороны натянулись, одной рукой она распахнула разорванные рубаху и куртку, которые до этого с наигранным стыдом пыталась запахнуть. Кисти её двигались не слишком ловко, кожа на костяшках оказалась стёсана, пока она высвобождалась от кандалов, выворачивая пальцы. Воительница вытащила из-под измаранного рванья клинок, продемонстрировала его арии, сообщила:

— Я пыталась вскрыть замки, но он годится только на то, чтобы прирезать кого.

Корэр смотрел на неё затуманенным, отсутствующим взглядом, от того глаз его, и раньше казавшийся каменным, теперь выглядел совсем не живыми. В голове арии вертелась только одна мысль: открыть бы замки, а там нужно только добежать до конца коридора. Эта сторона замка на краю обрыва, внизу скалы, но он… они смогут улететь. Пусть немного, ему удастся протащить на себе воительницу, так и расплатится за то, что она выхаживала после стычки с упырицей.

А есть ли способ открыть замки?

Есть.

Ария с печалью взглянул на ладони. Пальцы левой оказались искорёжены, но в остальном она была цела, на неё бы можно бы было опереться но не держать клинок. Правая рука, почти лишилась кожи. В очередной раз Корэру предстояло принести эту жертву, хуже ведь уже не будет…

— Как часто стражники совершают обходы? — прохрипел ария.

— На закате, на восходе, в середине ночи и два раза в день.

— Промежутки одинаковые?

— Вроде.

— Давно был последний обход?

— Ты провалился весь день. Скоро будет, потом до середины ночи затихнут.

— Спрячь, — аккуратно кивнув на кинжал. — Я вытащу нас, там побежим к окну. Я видел — можем выбраться.

— Мы не принцы, а там обрыв, — недовольно сплюнула Няша.

— Доверься мне…

Облизав пересохшие губы, ария с трудом дополз до тюка с сырой, подгнившей горной травы, жёсткой и ключей. Распластавшись на кучке травы, ария издал облегчённый стон, удивляясь, как же мало ему теперь нужно было для счастья.

Почти через ур раздался чеканный шаг стражников. У решётки их шаги затихли, один из стражников вскоре замер прямо напротив Корэра, к которому тянулся кровавый след от того места, где слуга Ноюрна бросил его.

— Ты гляди ка, какой грозный колдун, — обратился он к напарнику, почти в плотную прижавшись к решётке, заглянув в пустое лицо пленника.

Второй оказался менее любопытный и более осмотрительным или, быть может, трусливым:

— Оставь его, я видел что баба сделала с Оксаром. Не стоит недооценивать эту парочку.

Хохотнув, первый просунул между прутьев копьё, аккуратно ткнув остриём Корэра в бок.

— Я слышал, что волшебник отведал одно из блюд господина. Удивлён, что он ещё жив. Кстати, как думаешь, это мальчишка или просто низкий мужик. А патлы-то седые.

Надавив на копьё сильнее, так что его конец прорезал кожу, дойдя до твёрдых пластин каркаса, охранник насмешливо поинтересовался:

— Эй, волшебник, сколько тебе летов?

Не получив ответа стражники через какое-то время всё же удалился, разочарованно оглядываясь на пленник, тупо уставившегося в потолок одним глазом.

Дождавшись пока стихнут шаги, Корэр поднялся, с трудом сдерживая стон. Так приятно было оставаться недвижимым. Пока он лежал, тяжёлое, искалеченное тело словно перестало существовать. Но с первым же движением пришла боль.

Прикусив верхнюю губу, Корэр поднялся на колени. Опираясь на тыльную сторону левой кисти, он подполз к решётке, тут же повиснув на ней.

Вместо постепенного исцеления всего фэтэ, ария сосредоточил внимание лишь на правом плечевой шарнире, и это дало плоды. Обожжённую руку наконец удалось поднять, хотя и защемлённая в пазах нить натяжения грозила перетереться от резких движений.

Корэр, тяжело выдохнув, заговорил на Превом: «Дитя звёзд просит вашей защиты», — по ладони его тут же растеклось приятное тепло, предшествовавшее обжигающему ядовито-алому пламени, тут же на ней заплясавшему. Ария сунул руку между прутьев клетки, ухватившись объятой пламенем рекой за дужку замка. Та в мгновение оплыла растаяв. Замок со звоном упал на пол, от чего Корэр испуганно вздрогнул, смахнув с ладони огонь жестом, отпечатавшемся в сознании на уровне инстинктов.

Пошатываясь, припадая на правую ногу, оставляя на каменных плитах кровавые следы, Корэр доковылял до камеры Няши.

Вновь обращение с просьбой о защите и вновь ошмётки кожи неспешно догорают словно обрывки ткани, налепленные на ладонь, ставшую теперь до запястья полностью золотой.

Распахнув дверь, Коррэр ввалился в камеру. До воительницы он дополз на коленях, опираясь на искалечены руки. Заняв относительно устойчивое положение, ария шепнул:

— Ты прости, если больно будет. И не кричи.

Няша в ответ только кивнула, поджав губы.

Алое пламя без труда расплавило навесы, державшие браслеты, жадно слизнув и куски плоти, оставив на месте соприкосновения ожоги, пожравшие верхний слой коши, в некоторых местах добравшиеся до мяса.