— Можете мне не верить, — равнодушно ответил Хафэр, уже возвращаясь на место.

Сохранять спокойствие ему удавалось с величайшим трудом. Он был арией — одним из тех, кто по природе своей не имел возможности лгать, а теперь его слова не просто ставили под сомнение, его считали обманщиком!

— Няша, — подозвал Сморок одного из воинов, велев съездить, проверить и, указав на Корэра, добавил: — Мальчишку возьми с собой, если покажется, что-то подозрительно, можешь убить его.

Корэр, оглядев подъехавшего наёмника взглядом, в котором окружающие увидели аристократскую надменность, проговорил:

— Я не сяду на эту смердящую скотину.

Сморок, хохотнув, обратился к нему:

— Колдун, ты бы не обижал Няшу, она дама чувственная.

Наёмник оскалился и только теперь Корэр понял, что перед ним была женщина. Она, низкая и плотно сложённая, лишённая всякого изящество, сильно отличалась от арий. Нос её явно был не раз сломан, над бровью расползался уродливый шрам, а под слоями рубах и кожаных курток, не было заметно ни талии, ни груди.

— Я способен двигаться достаточно быстро, — проворчал Корэр, выпрыгнув из повозки и тут же сорвавшись с места.

Няша, ухмыльнувшись выходке чудаковатого мальчишки, ударила ездовую пятками по бокам и очень скоро нагнала Корэра. Тот только поморщился, встретившись с её высокомерным взглядом. Арии вдруг вспомнились слова Гэо о том, что только бедняки ходят пешком. Теперь перед ним стоял выбор: засунуть куда подальше отвращение к смердящей скотине или терпеть отношение местных, превозносящих себя только из-за того, что им хватило денег на ездовую… И зачем он только решил ввязаться в игру, подкинутую Судьбой? Шёл бы намеченным путём и бед бы не знал.

Янь подъехал к Смороку, поинтересовавшись:

— Не опасаетесь, что она мальчонку прирежет?

— Как раз проверим, насколько он хороший колдун.

— А если он и правда окажется предателем? — поинтересовался ехавший поблизости Ремок.

— Тогда к нам никто не вернётся. Потеря не велика.

— Почему же никто не вернётся? — вмешался в разговор ещё один член отряда, везде следовавший за Ремоком.

— Сам подумай. Кто станет возвращаться после того, как прикончит отправленного с ним.

— А что если они психи и готовы пожертвовать почти парой дюжин, чтобы уверить в том, что он не подсыльный? — предположил ехавший на козлах повозки с сундуком мужчина, закутанный в ворох тряпья.

— Тогда мы узнаем об этом слишком поздно. Но надеюсь такая жестокость пришла в голову только тебе.

Няша с Корэром вернулись к ним довольно скоро, только теперь колдун тоже был в седле, управляя ездовой в совсем не дешёвой сбруе. Воительница, с кровожадной и довольной улыбкой скакала позади.

Как только они нагнали повозки, Сморок взглянув на Корэра, хохотнул:

— Мертвецов обдираешь?

— Мне было нужно, а ему больше нет, — ответил ария и так не сильно довольный тем, что всё-таки пришлось усесться на грязную тупую животину.

— Рассказывайте, что было?

Корэр только кивнул на Няшу, та, глубоко вдохнув, заговорила:

— Колдун хорош, он их всех прикончил, я только подъехать успела.

— Сколько их было?

Няша вдруг расхохоталась, пугающие смехом, подходящим на хрип дикого зверя:

— Ваш благородие, думаешь я умею считать?

Воительница протянула Смороку кожаный мешочек, за которым Корэр проследил с нескрываемым отвращением.

Сморок, уже поняв что там, велел отдать его Яню, который с демонстративной неохотой развязал мешок пересчитав содержимое, выбросил в траву у обочины все отрезанные уши. Только смыв с рук кровь, он сообщил:

— Двадцать шесть.

Сморок тут же расхохотался, обратившись к Корэру:

— Ты, колдун, точно меня разорить удумал.

— Если хотите, могу не вмешиваться, — ответил Корэр совершенно серьёзно.

Сморок, прекратив смеяться, проговорил:

— Ладно, чувство юмора мы тебе потом как-нибудь привьём.

Корэр смерив нанимателя пристальным взглядом из-исподлобья, вспоминая как говорила в таких случаях Тиллери — та, чьей целью действительно являлось разорение. Слегка улыбнувшись, в искренней надежде, что не переборщил, ария сказал:

— Перво созданными завещано делиться.

Сморок ещё сильнее расхохотался:

— Хороший ты парень, колдун, хоть и с приветом.

На это Корэр ничего не ответил, окинув нанимателя пробирающим до мурашек взглядом ледяных глаз, постарался ехать в середине отряда.

На протяжении всего оставшегося до ночёвки пути Корэр только и делал, что старался оказаться как можно дальше от норовившей пристать Няши, попутно рассуждая о том, как мало ему понадобилось, чтобы оказаться в седле вонючей ездовой тварины, которых здесь называли джоня́ми. Всего лишь один надменный взгляд какой-то немытой бабы и он куда подальше затолкал отвращение к пахнущей потом и дерьмом скотине, лишь бы доказать ей и в первую очередь себе, что он хоть чего-то да стоит и нельзя смотреть на него свысока а уж тем более посмеиваться.

Няша ему откровенно не нравилась, грубая, неотёсанная и излишне кровожадная, она умудрилась всё испортить. Корэру удалось прикончить каждого из разбойников или воителей, не важно кем они были, всего одним точным ударов, убитые даже не успели понять, что произошло, как уже отправились в дальние странствия. Ария сработал чисто и даже красиво, столь быстрая смерть не разводила так неприятной ему грязи — ни единой капли крови не вытекло из их ран. Но потом пришла эта женщина и принялась резать уши…

Уже на стоянке Корэр отказался от ужина, чем вызвал ряд раздражающих насмешек от воинов, с которыми он пока не успел познакомиться:

— Колдуну западло с нами простыми смертными из одного котла жрать?

— Ну ты загнул, он же колдун, ему особая писча нужна.

— А я слышал, они от земли силу черпают. Пойди, поешь, колдун!

Корэр чуть не взорвался, вот уже второй раз за день получив оскорбления в свой адрес. Сначала грязная наёмница смела поглядывать на него со снисхождением, теперь эти уроды решили поднять себе настроение за его счёт. Рука арии уже легла на эфес меча, как в последний момент он оборвал себя, вспомнив данное себе не так уж и давно обещание, избавиться от эмоций, излишнее проявление которых в прошлом, не раз заставляло соотечественников усомниться в его благоразумии.

Как-то так некстати вспомнилось что всего пару ходов назад он, точно так же оскорбившись тоном собеседника, велел развязать войну в Зузамесе, свергнуть слишком вольного в общении правителя. И ведь тогда Советник исполнил его приказ. А для чего? Чтобы проучить никчёмного Императора… Смена власти в каком-то несчастном государстве ещё больше убедила миры в том, что Империя пала, раз уж они теперь играют в грязную и даже не скрывают этого.

По итогу он тогда в очередной раз показал себя как малолетнего идиота, дорвавшегося до власти, а Советник наверняка покуражился. Надеясь хоть теперь избежать конфликтов, Корэр смолчал, просто немного отойдя от костра, в тень деревьев, окружавших поляну, где они остановились.

В след ему полетела очередная насмешка: «Всё-таки и правда землицу пожрать решил?», но Корэр постарался сделать вид, что не услышал этого, хотя получилось не очень — плечи дрогнули. Наверняка, будь бы на его месте Ар, она бы придумала в ответ какую-нибудь колкость и произнесла бы её с таким невинным личиком, что никто бы из собеседников и не понят, что его оскорбили. Даже Экор смог бы обратить насмешки в шутку и посмеяться вместе с ними, ну или снёс бы этим уродам головы, ведь не так уж они нужны для дела, и в любом случае не тратил бы времени на переживания. А он, никчёмный Император, не способен ни ответить нормально, ни действовать, а только думает, постоянно оглядываясь на прошлое…

Узнав, что дежурить ему предстоит во второй половине ночи в компании одного из тех наёмников, что ещё недавно насмехались над ним, Корэр досадно поморщился, скрипнув зубами. Видя это, Сморок уточнил: