Подъезжая к месту засады основной части шайки, Корэр рассчитывал призвать Вихрь, чтобы переломить его на две части и остаться с клинком, но приметил в руке у одного из располовиненных тел достаточно недурную саблю. Похожие он видел у одного из отрядов Гримора. Из того, что ария успел понять по их разговорам, да выспросить у них самих и прочих солдат, он понял, что царь, наращивая военную силу, признал за беглыми крестьянам право после вступления в такие вот отряды, оставаться вольным, не бояться розыска. Можно сказать, что он просто легализовал деятельность вот-таких вот разбойничьих шаек, поставив их себе на службу. Зато, их же можно было бросить на передовую, а в мирное время отправить строить станицы на окраинах, заграждающие от посягательств соседей и, понемногу оттесняющие тех. А такие вот кевелы войны должны были явиться на службу с джонём и саблей, утверждая что в жизни им больше ничего и не нужно. Всё же Гримор был не таким уж и дураком, каким показался Корэру, когда тот узнал, что он отказывается от помощи арыхоев. Превратить нарушителей спокойствия в тех, кто встанет на его защиту, следует взять на заметку. Но это всё потом, а сейчас, похоже один из тех бравых рубак пал от рук головорезов.

Хохотнув, Корэр вывернул ногу в стремени так, чтобы удержаться, склонившись почти до земли, он подхватил саблю, морщась от боли уже почти заживших ран, нахлынувшей от резких движений, всё же сумел сесть прямо, облегчённо выдохнув. Он решил дать разбойникам шанс на новую жизнь, пусть те, кого Судьба направит на клинок, что у него в руках, получат возможность искупить прегрешения другие же станут «подпидкой» для тела самого арии.

В очередной раз вбив каблуки в бока джоня Корэр заставил того перескочить кусты, ворваться на поляну, где сидели ещё ничего не понявшие ватажники. Некоторые из них, сориентировавшись быстрее прочих похватали пики, ощерившись ими на всадника.

Свекрнула золотая молния, когтистые лапы джоня ведомого Корэром опасливо наступили на обезглавленные тела, затрещавшие под тяжёлыми лапами древки. Шерсть на лапах пропиталась кровью, слипнувшись.

Только теперь ватажники заметили ту самую единственную стрелу, достигшую арию. Поняв, что подобное невозможно, только если всадник не чудовище, явившееся из иных миров. Против такого выступить было немыслимо, к тому же ему помогала неведомая сущность. Но двигаться было страшно. Первые же решившиеся скользнуть в лесную глушь, упали располовиненные сверкнувшей золотой линией. Лишь один из убегавших лишился только ног. Он всё пытался отползти, пока тела следующих неудачливых беглецов не придавили его.

Извернувшись безногий ещё успел увидеть, как гэкнув Корэр послал джоня по кругу, наскоку обрушивая саблю на головы разбойников, понявших что их единственный выход — сражение с жутким неубиваемым созданием под личной мальчишки. После чего бедолага отключился.

В себя он пришёл от пронзительной боли, неумирающий колдун теперь был не один, рядом с ним сидела женщина, с лицом, по которому явно не раз проходились кулаками, это именно она, раскалённым на костерке рядом кинжалом, прижигала обрубки ног. Как только пленник пришёл в себя, над ним склонился парнишка, явившийся самим воплощением ужаса, он даже не удосужился вытащить из груди стрелу! Разбойник, с трудом сумел отвести взгляд от гипнотизирующих, леденяще синих глаз стражника обозов. Ошарашенно вращая головой по сторонам ватажник оглядел свою бывшую братию, теперь сваленную горами трупов. Надо же было им собраться всем скопом, думали сорвут большой куш, а по итогу все полегли. И откуда только нарисовалось это исчадие Подземелий? Атаман говорил же, что информация от доверенного кевела, его хорошего друга, пусть и сам он явиться не смог, но конца прислал с приметным перстнем.

Дав время прийти в себя, синеглазый спросил:

— Как называть тебя? Это все ваши или кто-то ещё по лесам прячется? Вы знали, когда поедут обозы или просто так поджидали?

Разбойник, ощерившись кривозубой улыбкой, харкнул, целясь в лицо мяснику, так жестоко искромсавшему всех, кого он знал. Но тот сумел отскочить, брезгливо поморщившись, оглядев свой камзол, который он удивительным образом, не смотря налетевшую во все стороны кровищу, умудрился не запачкать. Так же подобралась женщина, без слов слушавшаяся юнца, но не умирающий жестом велел ей не вмешиваться.

Удар тяжёлого каблука, перемазанного в земле, пропитанной кровью, свернул нижнюю челюсть, выбил пару зубов.

Склонившись над пленником, колдун обнажил висевший у него на поясе меч, тот в воспарив, скользнул к горлу разбойника, продолжая висеть в воздухе.

— Ты будешь говорить. Хочешь ты того или нет.

— Ты всё равно убьёшь меня, падла, — прошамкал разбойник, сплёвывая накопившуюся во рту слюну с кровавыми разводами.

Колдун даже не стал отрицать, кивнув, он проговорил:

— Но вопрос лишь в том, как. И что будет после смерти. Уж в этом деле можешь довериться мне.

Взгляд ватажника не вольно скользнул по стреле, торчавшей из груди пленителя. Нервно сглотнув, он тут же попытался откашляться, но наклониться у него не получилось — слишком крепко держали верёвки, которыми он был привязан к дереву. С трудом найдя в себе остатки смелости, он прохрипел, облизывая губы, с которых стекала кровь, перемешанная со слюной и соплями:

— После смерти будет посмертие. А сейчас убей меня, не мучай, будь ты кевелом.

— Я не кевел, — с неприкрытой гордостью ответил неумирающий. — Ты кое-чего не знаешь. Клинок, что приставлен к горлу пожрёт тебя полностью, лишив всякого посмертия. Но я могу убить тебя и обычной саблей, тогда ты сможешь повстречаться с Поапов в его Подземельях, он любит заставлять грешников каяться, но у тебя всё же будет шанс.

Разбойник, запрокинув голову, расхохотался:

— Да пусть так. Я всё равно ничего не знаю. Ну что, получил что хотел? Радуйся, падла! Всех перерезала теперь узнать решил? Да ни уйпа ты не узнаешь!

Золотая лента скользнула по горлу разбойника, Вихрь привычно лёг в руку хозяина, удовлетворённости мерцая.

Корэр вскочил на джоня, Няша, цыкнув, оглядев следы бойни, к которой успела присоединиться уже под конец, собиралась было последовать за арией, но тот её остановил, приказав:

— Съезди, разыщи джоней, парочка должна быть. Это маленький пролесок, здесь они бы долго укрываться не смогли, значит рассчитывали увезти награбленное, могли оказаться достаточно умными или опытным, чтобы взять запасных, на случай, если обозные погибнут от шального удара.

Няша послушно ударила джоня пятками в бока, отправляя его проч от обозов, Корэр же направился к сопровождаемым, которые уже остановились напротив лесочка в ожидании вестей.

Подъехав к купцу, их нанявшему, Корэр распорядился:

— Отправь мужиков тела закопать, а то зверьё растащит, мало ли какая в них зараза. И пусти чуть посидеть в своей повозке.

Опешивший купец замедленно кивнул, не осмелившись сказать, что лопат-то у них нет.

Янь остановил Корэра, собиравшегося забраться в крытую телегу впереди обоза, поинтересовавшись:

— Пустишь по карманам у них пошариться, может чего интересного найду?

На что в ответ Корэр устало кивнул, и Янь решил продолжить:

— У тебя кстати в груди стела, я-то конечно не удивлён, но других это может намного смутить.

— Я знаю, — проворчал Корэр, соскочилсо своего джоня, привязавего к борту телеги.

Легким движение ария заскочил в крытую телегу, заставив непроизвольно взвизгнуть сидевших в ней дочь и жену купца. Примиряюще вскинув руки, Корэр прошептал, заставляя женщин вслушиваться в каждое произнесённое им слово:

— Пока мы стоим, позвольте мне рану перевязать. Более я вас не побеспокою.

Только теперь женщины заметили стрелу, оттащив сумки, они поспешно расстели одеяло, предложив воину лечь, но Корэр отрицательно мотнув головой прижался к борту, скрестив ноги, зарылся в заплечный мешок. Женщины тут же предложили хоть как-то помощь, но Корэр попросил не мешать, и лучше вообще забыть обо всём, что они увидят.