Взяв в обе руки по стреле, он рванул навстречу твари, не ожидавшей такой реакции от жертвы, от того замершей, растерявшись, что позволило проскользнув между ног, вонзить одну из стрел в брюхо. Тварь заревела от боли, опустившись на все четыре лапы.

Монстр сумел в пару прыжков нагнать Корэра, потерявшего несколько мгновений на то, чтобы вновь подняться на ноги, но ария, извернувшись, вонзил стрелу твари в глазницу. Жутко ревя зверюга попятилась, а Корэр, подскочил к монстру и, увернувшись от взмаха когтистой лапы, вонзил в глотку, подхваченную с земли промазавшую стрелу.

Монстрюга забилась в предсмертных судорогах, распластавшись на брюхе. Но напоследок она смогла оставить Корэру «подарочек», вонзив когти в ногу, попытавшись подтащить добычу к себе. Лицо арии перекосилось в негодовании, пинком он перевернул тварь на спину, несколько раз впечатал тяжёлый каблук имперского сапога в плохо защищённой панцирем живот скотины, чья хватка ослабла, но движения не стихли. Склонившись над незадачливым охотником Корэр запустил пальцы под пластинки брони, сжав руки на его горле, надавил, сминая каркас, отделяя его детали друг от друга. Твижения монстра остановились только когда голова его уже болталась на обрывках кожи, почти отделённая от тела.

Прихрамывая, Корэр поплёлся к выходу, Вихрь, растворившись, поспешно материализовался уже в ножнах. Пошатываясь он поднялся к Гримору, поглядевшему на него с неподдельным уважением.

Взглянув сверху на результат свои стараний — распластанную тушу больше сшода пэ в высоту, искорёженную и явно расставшуюся с жизнь от его последних ударов, растянувшуюся в луже темной крови, заляпавшей всю одежду и лицо его, Корэр поджав губы, хмыкнул:

— Ну, в общем, да… Стрелами их тоже можно убить, я просто в этом не особо силён.

— Верю, — кивнул царь. — Откуда ты говоришь? У вас на родине есть ещё воины, подобные тебе? Я не видел, как ты обращаешься с мечом, но судя по тому, как ты прикончил тварь почти голыми руками… Вы сражаетесь по найму?

— Я ищу свою родину, — ответил Корэр, покосившись на лыбящегося Яня и в очередной раз готовую визжать от восторга Няшу. — И обычно мы не вмешиваемся в чужие сражения, только если кто-то один из интереса не решит помочь. Так что не рассчитывайте.

— А ты сам, не хочешь подзаработать? Пойдёшь ко мне в солдаты?

— Это не мой путь.

На лице Гримора отразилась ярость, он не привык, чтобы кто-то отказывал ему, от того на мгновение в его голове промелькнула мысль, что рас уж этот мальчишка, не хочет сражаться на его стороне, он вообще не должен больше иметь возможности держать меч… Но царь сдержался, всё ещё надеясь переманить чужеземца в ряды своей армии и отчётливо понимая, что может парнишку и успеют подстрелить, но вот его жизнь это не спасёт.

И откуда только взялся этот чудак со столь необычными талантами? Он ведь обладал магией, которую не демонстрировал даже тот, явившийся почти с лето назад колдун, с фиолетовыми глазами… Чем-то напоминавшими глаза и этого странника, вот только у колдуна они были какими-то более живыми, этот же словно смотрел на мир двумя драгоценными камешками, подсвеченными изнутри.

Помнится когда-то ходили легенды о народе, завоевавшем пол мира, отличавшемся от всех прочих вот такими вот глазками. Только народ тот исчез из всех летописей сшоды девсов назад, так что его существование стало чем-то вроде легенды. Неужели не лгали байки стариков? Если те, исчезнувшие, были хотя бы так же хороши как этот молодой и явно ещё не сильно опытный мальчишка, то не удивительно, почему империи склонялись перед ними.

А ведь они звали себя сынами богов… Отсюда и силы, за гранью понимания смертных. Если все россказни правда, то даже стриды против такого монстра не помогут.

Гримор покосился на пропитавшуюся кровью штанину Корэра, только теперь осознав факт столь невероятный, что разум до последнего отказывался его признавать: у чужеземца была золотая кровь! Немного нервно вздохнув, царь предложил:

— Давайте вы сегодня выспитесь, я велю приготовить покои, а завтра мы обсудим награду для всех вас. Ведь Сморок набирал кевелов обещая им вознаграждение, за проделанной путь, будет несправедливо лишать вас теперь этого.

Корэр с головой погрузился в горячую воду, наполнявшую купель. Тепло, разлившееся по телу, заставило боль отступить, от чего он испытывал истинное блаженство. Как же мало ему требовалось для счастья теперь…

Вот, он очутился в относительной безопасности, тепле и уюте и мир не такой поганый, и вокруг не все негодяи. Да и вообще, чего он до этого так ярился? Все же проблемы можно решить так просто.

Пожалуй все эти странствия слишком сильно измотали его. Зато сколько всего он получил! А сколь потерял? С новыми возможностями пришла боль, постоянная, мерзкая, издевательски напоминающая о себе при каждом резком движении, утихающая только для того, чтобы потом нахлынуть с новой силой.

Но одна только возможность управлять энергией внутри организма чего стоила. Это ведь он может встроить частицы из крови в каркас и наконец увеличить свой рост? Почему-то это мысль пришла ему в голову только сейчас, а ведь это решило бы многие проблемы. Будь бы он хотя бы среднего роста по меркам местных, чего уж замахиваться на арий, к нему бы наконец начали относиться серьёзнее.

Остановив дыхание, Корэр свернулся калачиком на дне купели, занявшись восстановлением новых ран и наращиванием тончайших колец частиц гоузерта на концы некоторых деталей каркаса, начав формирование тела, которое удовлетворядо бы его самого. Действовать приходилось неспешно, аккуратно, тщательно контролируя положение каждой «песчинки», ведь исправить ошибку будет слишком сложно. Он был готов смириться с тем, что на преобразование фэтэ уйдёт даже не один ход, пусть так, он потерпит, ведь терпел же почти семнадцать ходов до этого, оставаясь ростом с мальчонку арию, ходов пяти от явление в миры живых.

Но раз он брал частицы из крови, да к тому же ещё и разливал её направо и налево, предстояло освоить процесс, доведённый у всех прочих арий до автоматизма. Раньше, когда он ел, энергия из пищи шла на укрепление связей между этэ и фэтэ, ведь тогда он ещё надеялся, что если получше привяжет физическую оболочку к энергетической, сможет размыть их разницу связей с мирами, приведя к среднему значению, но как показала его недавняя попытка колдунства, даже если и задумка была верной, исполнение подкачало. Потому, теперь ему предстояло преобразовать энергию в кровь. У всех них для этого чуть ниже глотки была установлена трубка со вставками камня, заряженного Пятым элементом, только вот активировать механизм у него никак не получалось…

Гримор распорядился выдать им новую одежду. Для арии даже нашёлся синий кафтан, обитый мехом, по походному доходивший до колена, в замен рубахи и куртки, что были изодрана в сражении с тварью. И штаны ему выдали более свободного кроя. И сапоги, пытались в учить, но имперскую обувь даже нечто подобное не могло уничтожить, потому он оставил свои, просто приказав натереть их как следует воском.

Корэр, выспавшийся в тёплой и мягкой постели и теперь, нарядившийся на манер местных аристократов, чеканным шагом вошёл следом за провожавшим его слугой в обеденный зал, приняв приглашения царя на завтрак. Стоило ему только переступить порог, глухо ударив каблуком по деревянному полу, как все взгляды обратились к нему. Слуги, бегавшие по залу с подносами смотрели настороженно, царица с явным интересом, а в глазах царевны так и светилось обожание — она ведь увидела героя из легенд.

Заняв предложенный ему стул рядом с царём, сидевшим во главе стола, Корэр поинтересовался:

— Прошу прощения за любопытство, но где мои соратники?

Гримор, жестом велев подать гостю кушанья, с усмешкой ответил:

— Они воины и едят с такими же как они — по статусу положено. Тебя я позвал за свой стол за то искусство, что ты показал. И ещё, ведь признайся, чей сын? Княжеский, барский, купеческий?