Лаэлия махнула рукой.

— Это те самые передвижные повозки, которые тащат волы? Мне кажется, это самая дурацкая идея из задуманных тобой. Вандалы сожгут их в первом же бою. Ну да ладно, ты император, тебе и решать. Куда прикажешь, туда и отправлюсь. Мне, впрочем, и так нравится идея почесать мечом задницы остготам.

— А как же Восточная Римская империя, доминус? — спросил Парсаний, как будто материализовавшийся из воздуха рядом. — Ты решил их не дожидаться?

— Конечно, — ответил я. — Ты же видел, что они сделали, чтобы рассорить меня с Сасанидами. Так что Зенону доверия нет. Он не даст флота, не даст денег на войну, тогда зачем мне вообще с ним что-то делить? То, что мы завоюем, останется за нами.

Больше возражений у моих советников не было и на том и порешили. Нимарк отправился в Аримин, Лаэлия получила полномочия военного комита по Далмации, а Атальф военного комита по Паннонии. В отсутствие императора они представляли мою особу в войсках и солдаты должны были подчиняться им, как мне.

На следующее утро, пополнив запасы воды и продовольствия, Лаэлия отплыла в Далмацию на всех судах, что у меня имелись. Я отправился на дальше на юг на «Несокрушимом», пополнив запас ядер. Филоник, кстати, остался со мной, поскольку в нашем походе пушки играли ключевую роль.

По дороге Парсаний отправил с голубями вести своим людям в Карфагене, чтобы они побыстрее организовали мне встречу с послами африканских государств на Сицилии. Мне нужно было срочно создать союз против вандалов.

Плавание до Сицилии заняло около трех недель, особенно нам помешала погода на юге. Так мы могли бы добраться быстрее, но не получилось. Кстати, по пути мы обогнали несколько уцелевших трирем вандалов. Чтобы они не донесли в Африку вести о том, что мы тоже идем на юг, пришлось погоняться за этими кораблями и потопить их. Уцелевших людей мы подобрали и посадили их на весла. Затем мы продолжили путь дальше.

Уже на подходе к Сицилии как-то на рассвете меня разбудил Авундий и заявил:

— Император, мы можем совершить доброе дело, на которые ты так горазд или побыстрее поплывем дальше. Что выбираешь? Честно говоря, я бы на твоем месте поплыл дальше.

— А что случилось? — спросил я, сонно вытирая глаза. — Куда это дальше ты предлагаешь плыть?

Выяснилось, что южнее от нас на горизонте плывут торговые корабли, а из преследуют другие, военные.

— Это торговцы из Африки, везут зерно на север, возможно в Рим, — сообщил Авундий. — А на них напали пираты. Их около двадцати кораблей против десяти, неужели вы захотите потерять время, чтобы помешать им?

— Конечно, ты что, еще сомневаешься? — спросил я. — Давай скорее туда, пойдем им на помощь.

Авундий вздохнул. Я так подозреваю, что он знал этих пиратов и не желал им мешать заниматься благородным делом отъема части богатств у купцов. Тем не менее, приказ он выполнил вполне добросовестно и вскоре мы уже плыли наперерез каравану судов, на которые уже набросились пираты.

Мы успели как раз вовремя. Пираты успели захватить два судна торговцев и уже нацелились на остальные. Они использовали юркие биремы, то есть совсем крохотные корабли, которые по сравнению с нашим гигантом казались игрушечными.

При виде нашего гиганта они поначалу замерли на месте, размышляя, как быть дальше, а затем разбежались в разные стороны. Мы успели подстрелить два корабля, а потом захватили еще два, а остальные благополучно уплыли.

Когда мы высадили на захваченные корабли абордажную команду, пираты не пожелали сдаваться просто так. Они обнажили оружие и принялись сражаться, несмотря на то, что у нас был гораздо больший численный перевес. Это объяснялось тем, что по законам того времени за пиратство полагалась смертная казнь и терять пиратам было нечего.

Против моих копейщиков и арбалетчиков пиратам нечего было противопоставить. Поэтому, перед тем как окончательно решить вопрос об их уничтожении, я приказал дуксу Констанцию Хлору, начальнику легиона копейщиков переговорить с ними о вступлении в наши ряды, пообещав им пощаду.

На одном корабле нашему предложению не поверили. Пираты бросились на копейщиков с обнаженными мечами. Пришлось их всех перестрелять и переколоть. Правда, напоследок их капитан странно крикнул, нечто вроде:

— Ничего, скоро Черный Призрак отомстит за нас!

Зато на другом корабле оказались более здравомыслящие люди, они согласились сложить оружие и стать членами нашей команды. Без сомнения, они рассчитывали протянуть время, чтобы потом сбежать с нашего корабля, но мы уже знали, как обращаться с подобными перебежчиками.

Мы просто разделили их по отдельности и отправили в разные центурии, чтобы они как можно меньше общались между собой. Корабли конфисковали и посадили на них свои команды.

Затем мы встретились с торговцами, уже и не веривших в свое спасение. Они действительно везли зерно в Рим и на Корсику. Триерарх флотилии действительно знал многих богатых сенаторов в Риме и очень обрадовался, когда ему сообщили, что его спас сам император Рима. В награду за это он, конечно же, не отказался поделиться зерном.

Пополнив таким образом запасы продовольствия еще больше, мы отправились дальше на Сицилию.

Когда мы приехали в Сиракузы, уже началась осень, но в этих широтах она совсем не ощущалась. Разве что ветры начали шуметь слишком сильно. Неподалеку от острова разыгралась сильная буря и мы вынуждены были переждать ее в море, поскольку ветер отгонял нас от берега.

Я впервые видел такую сильную бурю и опасался, что корабль не выдержит и пойдет ко дну.

— Не извольте ни о чем беспокоиться, император, — заявил Авундий. — Ваша тессераконтера отличное судно, оно сможет преодолеть любой шторм.

Нас швыряло по волнам, а трюмы залила вода, но корабль и в самом деле отлично держался на воде. Ночное море во время шторма это грандиозное зрелище.

Темно-фиолетовое небо то и дело прорезали зигзаги молний, громыхал гри, а волны поднимали и опускали корабль на ужасающую высоту. Там были огромные волны, которые превышали наш корабль в высоту, а она, если помните, составляла шестиэтажный дом в двадцать первом веке.

Несколько раз, когда волны обрушивались на палубу, я думал, что все, наша песенка спета и мы сейчас топором опустимся на дно, но нет, «Несокрушимый» отлично держался. Авундий радостно хохотал при виде волн и я был уверен, что наш префект сошел с ума.

На следующее утро буря прошла и мы смогли наконец подплыть к Сиракузам. К моему удивлению, нас не пустили в гавань. Когда я пожелал узнать, в чем дело, мне сообщили, что сейчас все суда из Рима отправляются назад.

— Они просто давно уже хотят отделиться от империи, — объяснил мне Парсаний. — Об этом еще в свое время рассказывал Хилларий. В Сиракузах хотят основать собственное царство, как это было до римлян, на основе греческой культуры.

— Кто же у них проталкивает такие вредные идеи? — спросил я. — Я желаю знать об этом прямо сейчас.

Оказывается, в настоящее время жители Сиракуз назначили магистрата по имени Эвланик, который стремился к тому, чтобы стать тираном в этом городе, как в незапамятные времена, до римского владычества. Когда я пожелал встретиться с ним, чтобы выяснить, что ему нужно, стражники, что передавали нам новости, сообщили, что не могут пустить меня к Эвланику, он сейчас сильно занят и не может встретиться с императором.

— Они что же, надеются, что смогут справиться со мной? — спросил я у Авундия. — Ну-ка, расскажи мне о защите этого города и почему он такой дерзкий?

— Я не скажу, что этот город трудно взять, — ответил мой префект, пожав плечами. — Правда, если у тебя хотя бы двадцатитысячная армия, а не один корабль с тремя тысячами воинов. Если организовать правильную осаду с суши и моря, то можно взять город в течение месяца. Внезапной атакой его не возьмешь. Насколько мне известно, в городе десятитысячный гарнизон, который будет отчаянно сопротивляться. Они надеются на свои крепкие стены и то, что у нас мало войска.