Мы бросились за противником в погоню и тогда усталые и израненные враги побежали. Моя немногочисленная конница бросилась за ними в погоню, а мы вернулись в лагерь подсчитать потери.

К моему изумлению, потери были совсем невелики. Мы потеряли только полтысячи воинов ранеными и убитыми, а враги почти три четверти войска. Всю ночь люди Филоника собирали стрелы и болты и чинили оружие. Мы готовились к новой битве, потому что разведчики Парсания обнаружили, что варвары возвращаются.

Утром напротив нас в боевом порядке построились мои бывшие союзники под командованием Родула.

Мои бывшие союзники не стали ждать, а напали сразу с утра. Не знаю, но их месте я бы подождал до вечера. Зачем утомлять своих воинов, когда можно так увлекательно драться по вечернему холодку?

Ну да ладно, я что-то и раньше не замечал в военачальниках варваров особой любви к своим соплеменникам. Мне-то как раз то, что они собираются воевать в самую жару, как раз на руку. Мы успели набрать боеприпасов и воды, так что могли ждать сколько угодно.

В отличие от остготов, коалиция варваров напала не со всех сторон, а построилась колонной и атаковала концентрированным ударом с востока. Ну, хотя бы в этом молодцы, солнце било моим лучникам в глаза.

Хотя для нас это не было большим затруднением, Филоник давно приучал людей стрелять в таких трудных условиях, против солнца и ветра, в тумане, в дыму, ночью и в дождь. Поэтому, когда враги отправились к нам, из встретили сначала тучи арбалетных болтов, от которых не спасали доспехи, а затем и стрелы лучников.

Кроме того, с недавних пор Филоник начал использовать и пращников, наняв отряд умельцев с Балеарских островов, которые виртуозно владели пращой и могли сбить камнем летящую птицу.

В общем, когда варвары подошли, их встретил гостеприимный дождь из метательных снарядов. Уже на подходах к нашим укреплениям, с которых мы даже не успели еще стереть кровь от вчерашних боев, враги начали нести сильные потери. Когда их первые ряды достигли наших повозок и вступили в бой с нашей пехотой, лучники начали вести навесную стрельбу, а арбалетчики подошли ближе к передовой линии и расстреливали подходящих врагов чуть ли не в упор.

То же самое делали и пращники, они облюбовали повозки, которые остались в резерве, в центре наших позиций, забрались на них и поливали оттуда врагов градом камней.

Короче говоря, всю работу по нанесению ущерба врагу проделали именно стрелки. Наша пехота просто тыкала врагов копьями и не подпускала к повозкам. Те смельчаки, которые все-таки пробились через повозки, тут же уничтожались второй линией наших войск, стоявших в резерве с щитами и мечами. Некоторые умники, считающие себя самыми хитрыми, пытались пробраться снизу, между колес, но мои воины уже научились вчера разбираться с такими, ловили их и просто пригвоздили к земле.

Битва прошла с переменным успехом. То и дело кто-то из врагов залетал на повозки, взбирался на них и прыгал оттуда прямо на стену копий. Некоторые группы умудрялись пробиться целыми отрядами. За ними сразу устремились другие их товарищи, но мы старались подмечать такие случаи и сразу сосредоточили на них массированную стрельбу со всех сторон.

Пару раз небольшие отряды прорвались прямо в центр наших позиций и принялись избивать беспомощных лучников и арбалетчиков. Тогда в бой вступили пять центурий Неистовых Амазонок, а поскольку врагов было гораздо меньше, то женщины с ними быстро расправились. В общем, все попытки врагов взломать нашу оборону мы в течение дня хоть и с трудом, но успешно отразили.

Не скажу, что при этом мы не несли потерь, все-таки мои воины слишком устали, чтобы вести бой два дня подряд, кроме того, они были еще слишком неопытные. Трупы лежали возле повозок и внутри нашего оборонительного квадрата и снаружи.

Причем снаружи, как я отметил с удовлетворением, трупов было гораздо меньше. Иногда враги, пытаясь пробиться к нам, залезали на эти горы трупов и прыгали оттуда к нам, но снова и снова попадали на копья наших пехотинцев.

К концу дня враги устали до изнеможения. Наши воины тоже притомились, но все еще держались на ногах, в то время как противники уже буквально валились с ног. Сказывалась их ошибка с нападением на нас в течение всего жаркого летнего дня. Мы сменяли воинов и давали им отдохнуть, а вот противники нападали снова и снова без передыху.

К вечеру, когда наступила темнота, атаки врагов совсем прекратились. Если бы у меня было хотя бы одно архитронито, мы бы закончили с этой битвой гораздо раньше.

Во мраке ночи варвары начали потихоньку отступать, потому что уже было понятно, что они проиграли битву и завтра им тут делать нечего. Парсаний следил за ними с остатками конницы и когда он доложил, что люди Родула снялись с мест и уходят, мы вышли из-за повозок и отправились в погоню.

Лучники подожгли стрелы и стреляли горящими снарядами, да так, что от их количества в небе очень посветлело. Не так чтобы совсем как днем, но видно все вокруг было очень хорошо. Горящие стрелы вонзились в ряды отступающих врагов и мы увидели, как они побежали.

И вот тогда мы бросились за бывшими союзниками, чтобы наказать за вероломство, несмотря на крайнюю усталость войск. Пехота догоняла их и беспощадно истребляла, а лучники и арбалетчики обстреливали сзади.

Герулы, составляющие основную конницу врагов пытались сорвать преследование, собравшись с силами и нападая на наших стрелков, но резерв Неистовых Амазонок без труда отгонял их, потому что у герулов не было тяжелой конницы, только легкая.

Тогда, после трех безуспешных атак, герулы решили перестать нести бесполезные потери, собрались в одну большую кучу и ушли на восток по Аппиевой дороге в сторону Капуи. Оставшись без поддержки конницы, остатки ругов и скиров беспорядочно устремились к горам, но мы продолжали их обстреливать и догонять.

Если бы у нас было больше конницы, то потерь у врага было бы гораздо больше. А так нам пришлось довольствоваться тем, что мы поймали Родула и Флакки, а также еще нескольких вождей. Затем, выставив дозоры, воины отправились отдыхать, потому что тоже валились с ног от усталости.

Утром мы подсчитали потери и оказалось, что убитых и раненых у нас уже почти пять тысяч человек. В итоге у меня осталось только пятнадцать легионов, готовых драться дальше. Мы отдыхали еще один день, чтобы прийти в себя после боя, подлечить раненых и похоронить погибших, а затем отправились дальше в поход. Пленных варваров мы вели за собой.

Через два дня мы прибыли в Капую. Население города, в отличие от Рима, приветствовали меня более радостно, а вот советники, призывавшие остготов, убежали из города в Брундизий. Впрочем, нескольких человек мы успели схватить.

Город два десятилетия назад захватили вандалы и подвергли сильному опустошению. С тех пор он только недавно начал восстанавливаться и особо брать было нечего.

Вождей остготов и руководителей мятежа, которые их вызвали в нашу страну, я, как и обещал распял на главной площади города. Пусть власти города воочию убедятся, что будет с теми, кто пытается мне противостоять.

Кажется, те времена, когда я был милостив и отпускал врагов, давно прошли. В нынешних реалиях такое поведения рассматривалось другими людьми, как слабость, а значит, такого слабого императора можно сместить или убить.

В Капуе я снова дал отдых войскам, а затем принялся их тренировать. Здесь я также освободил рабов, вступивших в нашу армию и конфисковал земли у большей части сенаторов, поскольку все они, так или иначе, участвовали в заговоре против меня, когда позвали остготов.

Новобранцев я растолкал по легионам и Атальф с Филоником принялись усиленно тренировать их. Вместе с ранеными, снова вставшими в строй, численность войск возросла до восемнадцати легионов.

Войска разместились за городом, потому что в самой Капуе мест было слишком мало и я ждал, пока они восстановятся и снова наберут боеприпасов для стрельбы. Кроме того, мы починили наши повозки и сделали их еще более приспособленными для оборонительной войны.