— Все мы знаем, для чего здесь собрались, — сказал я, едва все расселись и только начали пробовать кушанья.

Особым богатством стол не отличался, все только самое необходимое, вместо вина подслащенная вода, фрукты и овощи. Мяса у нас не было, потому что в плавании оно быстро испортилось.

— В последнее время нас, империю, беспокоят набеги вестготов, — заявил я. — Мы собрались здесь, чтобы покончить с ними раз и навсегда.

Годомар усмехнулся.

— Это понятно, но только для того, чтобы покончить с готами, нужно стотысячное войско. Король вестготов Эйрих, если захочет, соберет пятьдесят, а то и восемьдесят тысяч солдат. А у вас, император, сейчас от силы тысяч десять-двадцать. Даже если мы все объединим наши войска, то все равно столько не наберем. Как же вы хотите тогда уничтожить их?

Ну да, этот вопрос мы уже давно задавали сами себе и кажется, нашли на него ответ.

— По частям, — ответил я и развернул на столе большой свиток, отодвинув тарелки и кубки. — Вот, смотрите, это карта Аквитании, бывшей провинции Рима, где сейчас расположено королевство вестготов. Согласно донесениям моих разведчиков, король Эйрих располагает армией в семьдесят четыре тысячи солдат. Большая часть из них, сорок тысяч, сейчас находится на северо-востоке, в районе городов Ним и Арль.

— Ну еще бы, это ведь там они борются с нами, за то чтобы навсегда занять Прованс, — напомнил Годомар.

— Вот именно, — согласился я. — Еще двадцать тысяч у него на юге, в Иберии.

— Это уже против нас, — проворчал представитель свевов Рехимедид, а его брат Фрамтан перестал чавкать и жевать капусту с соусом и кивнул.

— Вот именно, а оставшиеся войска, четырнадцать тысяч, у него охраняют Тулузу, — сказал я и ткнул пальцем в столицу вестготов на карте. — Флота у Эйриха почти нет, а у меня есть. А значит, мы можем высадиться в Марселе и соединиться двумя нашими войсками, для того, чтобы разбить его северную армию. Затем мы двинемся к центру его королевства и…

— А сколько у тебя войск, император? — спросил Годомар. — Мы можем наскрести только двадцать тысяч, после недавнего поражения при Везеронсе у нас осталось совсем мало войск. Получается, если у тебя всего пятнадцать тысяч, то вместе у нас едва будет тридцать пять. А у Эйриха на севере сорок тысяч, ты сам только что сказал.

— А разве этого мало? — удивился я. — Если вы боитесь, то я могу сам выступить со своими войсками, вы хотя бы просто отвлеките его, заманите как можно дальше на север, хотя бы к Лиону.

— Кто сказал, что мы боимся, Ромул? — зловеще спросил Гундобад. — Бургунды никого не боятся, это нас все боятся. Иначе как такое маленькое королевство, как наше смогло бы держать в старые всех соседей?

Я сказал это намеренно, чтобы спровоцировать собеседников на подобную вспышку гнева.

— Тогда чего вам опасаться, если вы такие храбрые? — спросил я. — Давайте действовать.

— А что делать нам, свевам? — спросил Ходономария.

— Вам нужно как можно дольше сдерживать южное войско вестготов у себя, в Иберии, — тут же ответил я. — И когда они побегут к себе, напасть на них с тыла и разбить.

— А они побегут? — спросил недоверчиво Ходономария. — Что-то я сильно сомневаюсь в этом. Скорее, это мы побежим перед ними. Хотя мы и не собираемся сдаваться без боя.

— Побегут, — заверил я его. — Да ещё так быстро, что вы даже не успеете их догнать. Вот тогда я и прошу не упустить их.

— Что-то у тебя выходит все гладко на словах, — также недоверчиво сказал Гудомар, переглянувшись с братьями. — Интересно, будет ли также гладко и на деле?

— Слушайте, я объявил вам свой план, причем я уже принял решение его осуществить, с вами или без вас, — заявил я. — Вас я позвал только потому, что думал, будто вы тоже захотите обнажить меч против нашего общего врага. Но сейчас я вижу, что немного ошибся. Вы не горите желанием воевать и проливать кровь, вы просто хотите, чтобы победу вам преподнесли на блюдечке. Ну что же, понятно.

— Эй, император, ты говори, но не заговаривайся, — крикнул Гундобад. — С чего ты взял, что мы боимся воевать? Еще одно такое слово и я отрежу твой длинный римский язык.

— Заткнись, урод, — проворчала Лаэлия. — И не смей так разговаривать с императором. Иначе ты сдохнешь прямо сейчас.

Варвары начали ругаться и поднялась страшная перепалка, как раз то, что мне и было нужно. Мы спорили до самого вечера, пока наконец мой план с некоторыми уточнениями не был принят.

Я не стал оставаться на корабле и на следующий день, когда союзники отбыли, я спустился с корабля и поплыл в Геную. Хотелось осмотреть этот город, в будущем такой знаменитый и оживленный.

Сейчас этот город был не примечательным поселением на границе с варварскими королевствами. Из-за своего выгодного расположения на юге Европы он часто подвергался завоеваниям и опустошительным набегам и поэтому каждый раз вынужден был восстанавливаться.

Сейчас он формально продолжал находиться под моим контролем, но на самом деле, конечно же, уже давно не подчинялся Риму и вел самостоятельную политику. Мне предстояло быстро привести его обратно под свою руку.

Это удалось сделать достаточно быстро. Генуэзцы встретили меня и посетовали на то, что император впервые посещает их город. Как и все другие города, власти тоже признали, что уже давно и много задолжали по налоговым сборам в метрополию, но в то же время предъявили претензии, что Рим не оказывает им никакой помощи в сопротивлении варварам.

— Вы же видите, что я прибыл сюда с войском, — сказал я. — Как вы думаете, для чего я привел его сюда? Конечно же, для того, чтобы помочь вам в войне с дикарями. Вы должны отремонтировать наши корабли и заменить те, что пришли в негодность. Затем нужно пополнить мои легионы и обеспечить его продовольствием. После этого мы поговорим о том, чтобы списать ваши долги.

Я провел в городе, споря с его хитроумными владыками и осматриваясь, что тут и как. Город являлся воротами в Европу для Италии и отсюда можно было понять гораздо больше о происходящих в Европе процессах, чем из Равенны или из Рима.

Прождав еще неделю, я получил архитронито и сразу отплыл из Генуи на обновленном флоте на запад. Наш курс лежал не на Марсель, как я сказал союзникам, а в Нарбонну.

Я намеренно скрыл правду от союзников, потому что знал о том, что у вестготов повсюду есть шпионы и сейчас они уже наверняка знают о нашем плане и хорошенько к нему подготовились. Если я попытаюсь следовать первоначальному плану, о котором рассказал союзникам, то наверняка наткнусь на ловушку возле Марселя. Поэтому я с самого начала ввел союзников в заблуждение.

На самом деле я собирался отвлечь своими разговорами вестготов как можно дальше на север, но совсем не хотел соединяться с войсками бургундов. Мне достаточно было высадиться в Нарбонне, городе, наиболее близко расположенном к Тулузе, а затем оттуда сделать быстрый бросок своей маленькой армией, не дожидаясь союзников и захватить столицу вестготов Тулузу.

Затем оттуда уже держать оборону против подходящих к столице войск врага. Бургунды же и свевы с алеманнами должны были постоянно преследовать отступающих к столице противников и выматывать их.

Ну что же, мы плыли к Нарбонне на всех парах, и наши гребцы совсем выбились из сил, потому что мы торопились и заставляли их грести чуть ли не круглосуточно. Кроме того, при попутном ветре мы постоянно ставили паруса и плыли еще быстрее, а гребцы отдыхали.

Вскоре мы приплыли в Нарбонну и почти сходу захватили порт, а затем и сам город. Моя уловка удалась, потому что враги и в самом деле помчались к Марселю и бургунды, так и не дождавшись там нашего появления, вынуждены были отступить на север, проклиная меня.

Тогда вестготы осадили город и вскоре должны были взять его. Думаю, Гудомар и его братья доложили королю Хильперику, что император Ромул Августул всего-навсего трусливый ребенок, который побоялся ввязаться в настоящую войну и убежал обратно в Италию. Мои фрументарии, которыми Парсаний наводнил страну, разносили такие слухи и враги немного расслабились и подумали, что я действительно отступил, испугавшись их мощи.