Потом встал Джордж, уверенный и сдержанный. В зале стало тихо, лишь тихонько шуршала юбка Уиллы, которая держала на коленях маленького Альфреда, покачивая его, чтобы малыш не вертелся. Вскоре ребенок начал дремать, сунув в рот большой палец.

Джордж откашлялся. Чарльз зажег очередную сигару, и по душной комнате плыл сизый дым.

– Я рад, что мы собрались именно в такую знаменательную годовщину. Мы во многом согласны друг с другом, хотя, к сожалению, политику республиканцев я в этот список включить не могу.

Все засмеялись, и Фримонт Невин смеялся так же искренне, как остальные. Через два места от него Стэнли демонстративно закашлялся в салфетку и бросал на мужа Патриции уничтожающие взгляды. Ранее Стэнли и этот молодой газетчик крепко поссорились из-за грантовского соглашения об аннексии Санто-Доминго, о которой представители президента договорились в обход конгресса и кабинета министров. Сенат отменил соглашение, и вся эта история привела к началу отдаления таких влиятельных республиканцев, как Джордж, от официального крыла и переходу их на сторону тех, кто хотел реформировать партию. Стэнли едва не хватил удар, когда Фримонт Невин назвал поведение Гранта преступным.

– Когда я думал, что сказать вам, – продолжал Джордж, – я вспомнил о том плакате, который сделали к празднованию Дня независимости в Филадельфии. Вы видели его? – (Многие согласно закивали.) – Позвольте мне процитировать слова из него. – Он взял листок и прочитал то, что было написано на плакате между 1776 и 1876 годом; потом положил листок рядом с бокалом воды. – Это очень точно подводит итог как для страны, так и для наших собственных жизней. С тех пор как Мэйнов и Хазардов впервые связала дружбой Военная академия, мы все изменились, как изменилась и страна. Мы никогда не станем прежними, и только одно осталось неизменным. Привязанность наших семей друг к другу неизменна.

Никогда не станем прежними, подумала Мадлен. Как это верно! Констанция умерла. Купера не пригласили, хотя все искренне сожалели о том, что нет Юдифи. Эштон, наверное, в Чикаго со своим мужем-миллионером – невелика потеря. Чарльз и Билли, чьи жизни пошли такими разными путями, скрывали то, что им неловко друг с другом, несмотря на крепкую дружбу в прошлом.

Стэнли, скучающий и равнодушный, сидел рядом со своим неприветливым сыном, явно недоумевая, зачем они согласились прийти на это затеянное Джорджем воссоединение.

Но самое главное – здесь не было ее дорогого Орри.

– Эта привязанность помогла нам пройти через трудности испытаний, выпавших на долю нашей страны, – говорил Джордж, – через мрачные годы войны и время политических распрей, и пусть эти узы стали тоньше, но они никогда не рвались. И к этому дню вновь окрепли. Моя мать верила, что горный лавр обладает особой силой, что он способен противостоять разрушительному действию смены времен года. Она говорила, что только любовь и семья могут порождать такую же силу в человеке, и я уверен, что это так и есть. Мы сами – тому доказательство. Мы из двух семей превратились в одну, и мы выжили. Такая сила и близость, рожденные дружбой и любовью, – это один из великих даров, оставленных нам Орри Мэйном, и причина того, что он по-прежнему с нами сегодня. Я любил моего друга Орри, и я люблю всех вас. Спасибо, что приехали в Филадельфию, чтобы подтвердить… чтобы… – Он снова закашлялся и наклонил голову, а потом быстро вытер правый глаз пальцем. – Спасибо, – произнес он в тишине. – Хорошего всем вечера.

Чарльз с Уиллой первыми покинули обеденный зал. Чарльз тут же заметил в вестибюле необычный шум. Кто-то из гостей отеля нервно перешептывался, кто-то читал газеты. Чарльз быстро пошел к стойке портье.

– Что случилось? – спросил он.

Бледный портье отложил «Инкуайер» и ответил:

– Генерал Кастер убит. И все его люди тоже.

ВЕЛИКАЯ БИТВА ИНДЕЙЦЕВ

Кровопролитная схватка на Западе.

Земля завалена трупами.

Убито более трех сотен человек.

ИНДЕЙСКАЯ РАСПРАВА

Печальные новости подтвердились.

Начало новой войны неизбежно.

Список убитых и пропавших без вести

Первым числится ген. Кастер.

Его брат Слэйн вместе с ним.

ИНДЕЙСКАЯ ВОЙНА

Как можно было потерпеть такое поражение.

Первые слухи слишком правдоподобны.

Сорок восемь часов непрерывной схватки.

Наконец прибыло подкрепление.

Причины катастрофы.

Безответственная опрометчивость Кастера.

«Филадельфия инкуайер», 6, 7, 8 июля 1876 года

Луна освещала крыши Филадельфии и лицо человека, стоявшего у окна в отеле. Он был в одних брюках. Часы показывали уже половину второго ночи. Но он не мог спать. А из-за него не могла заснуть и Уилла. Он слышал, как она ворочается в постели за его спиной.

– Я рад, что Маджи приедет на ранчо, – тихо сказал он, – как только получит отпуск. Хотелось бы знать, что он думает об этой бойне.

– Ты очень расстроился, да? – (Чарльз кивнул.) – А ты сам что об этом думаешь? – спросила она.

– Трудно что-то оценивать, не зная фактов. Сообщения в газетах путаные, одно противоречит другому. Мне жаль тех, кто служил под началом Кастера, и мне жаль его жену, но, видит Бог, о нем самом я совсем не печалюсь. Не знаю… понимаешь, это как колесо, которое совершило полный оборот. Сколько людей говорило о том, что Кастер привел нас к Уошито только для того, чтобы поправить свою пошатнувшуюся репутацию. Ему нужна была победа. Любой ценой. И он добился ее, только она была грязной. Уошито так и не отпустила его, и на этот раз, думаю, он гнался за победой, чтобы стереть тот позор из памяти. Похоже, он просто не послушал приказов и полез куда не следовало. – Чарльз тяжело вздохнул, по-прежнему глядя в окно. – Я не могу избавиться от мысли, что его больше интересовала будущая президентская гонка, чем сиу. И должен признать, я рад, что этот сукин сын мертв.

Уилла услышала смятение в его голосе, как отзвук тяжелых воспоминаний. В полутьме он увидел, как она протянула к нему руки:

– Я люблю тебя, Чарльз Мэйн. Иди ко мне, позволь тебя обнять.

Чарльз пошел к кровати, но тут из своей комнаты громко закричал Гус.

Он стремительно бросился к задней двери спальни, пробежал через гостиную, в маленькую комнатку сына. Смяв простыни, Гус метался в постели и кричал:

– Не надо, не надо!..

– Гус, это папа. С тобой все хорошо. Не бойся. – Он взял мальчика на руки и крепко прижал к себе, гладя по мокрым от пота волосам.

Через какое-то время он положил ребенка обратно на кровать, Гус смотрел перед собой бессмысленным взглядом. В лунном свете шрам казался черным. Чарльз мысленно выматерил всех Бентов и Кастеров на этом свете.

Огромные испуганные глаза мальчика наконец остановились на нем.

– Па…

Чарльз немного расслабился. Напряжение спало.

– Да, сынок.

Вирджилия была единственной белой в этом маленьком, скромном ресторане, куда они вместе с Джейн и Сципионом пришли на прощальный завтрак. Яйца, жареная рыба, кукурузный хлеб – все было очень горячим. За соседними столиками сидели люди, явно живущие по соседству с рестораном, а обслуживал всех один-единственный официант, сын повара.

– Я очень рада, что мы познакомились, – сказала Вирджилия.

– Я тоже, – ответила Джейн. – Жаль только, что мой муж не смог увидеть эту выставку. – В ее голосе не было жалости к себе – лишь печальное утверждение.

– А я даже не знаю, понравилось мне или нет, – сказал Сципион.

– Почему? – удивилась Вирджилия.

– Не уверен, что у нас есть повод для праздника. – Он сложил свои красивые руки на старенькой скатерти и задумчиво уставился на них. – Война закончилась одиннадцать лет назад. Не такое уж долгое время, но мне иногда кажется, что все ее достижения исчезли. Вчера я видел вывески на одном доме в центре города. Две вывески на разных дверях: «Только для белых» и «Только для цветных».