– Возможно ли убедить правительство поддержать строительство такой дороги?

Дэвис вежливо улыбнулся перебившему его человеку:

– Я сам не сказал бы лучше, сэр. – (Все засмеялись.) – Я смотрю на это как на вопрос национальной обороны, – продолжил он. – Если не связать вместе всю страну, то тихоокеанское побережье может быть с легкостью захвачено каким-нибудь иностранным агрессором. Более того, трансконтинентальная железная дорога, которая пройдет в основном через Юг… – он сделал вид, что не заметил, как несколько слушавших его человек при этих словах скорчили недовольные мины, – поможет нам защитить наши границы, если мы сможем быстро перемещать людей в находящиеся под угрозой районы. В настоящее время в нашей армии всего десять тысяч солдат и офицеров. Отсюда до Калифорнии живет примерно четыреста тысяч индейцев, из них около сорока тысяч считаются враждебно настроенными. Такая опасность требует новых путей решения.

– И каких же, господин министр? – спросил Джордж.

– Прежде всего увеличения армии. Необходимо как минимум два новых полка. Кавалеристских полка, которые смогут преодолевать большие расстояния за короткое время. Нашей пехоты индейцы совсем не боятся. Даже придумали для нее весьма презрительное прозвище: «бродячие кучи».

Джордж уже слышал, что Дэвис скорее солдат, чем политик, и теперь начинал в это верить. Этот человек произвел на него большое впечатление.

– Очень многое в наших вооруженных силах ужасно несовременно, – продолжил министр. – Например, наша тактика. Чтобы это исправить, я планирую послать кого-нибудь из офицеров изучать тактику французской армии. Если начнется крымская кампания, что вполне вероятно, у нас также будет редкая возможность наблюдать французскую армию в действии. Кроме того, Военная академия также нуждается в усовершенствовании.

– Это меня очень интересует, сэр, – тут же сказал Джордж. – Мой брат сейчас там, а я закончил в сорок шестом.

– Да, мистер Хазард, я понял. На мой взгляд, учебный план Вест-Пойнта должен быть расширен… – (В этом не было ничего нового, идея пятилетнего обучения витала в воздухе уже несколько лет.) – Больший упор необходимо сделать на кавалерию. Я хочу построить там новые манежи, расширить конюшни…

– Говорят, – снова вмешался один из слушателей, – вы собираетесь построить еще и вторую академию, на Юге. Это правда, господин министр?

Дэвис быстро повернулся к говорившему и впервые за все время ответил довольно резко:

– Сэр, это ложные и вредные слухи. Вторую академию могут предлагать другие, но только не я. Такое учебное заведение лишь усилит групповщину, а это последнее, что сейчас нужно этой стране. Когда Джон Кэлхун выступал против компромисса Клея, он говорил, что узы, связывающие штаты вместе, уже рвутся. Он считал, что разделение Севера и Юга неизбежно. Я думаю иначе. И один из бастионов моей веры находится в горах у Гудзона. Если какое-то учебное заведение и продвигает еще национальные интересы, то только Вест-Пойнт. И я намерен поддерживать это и впредь.

Несмотря на врожденную подозрительность к любому политику с Юга, Джордж вдруг заметил, что аплодирует вместе со всеми. И все же позиция Дэвиса отражала скорее идеал, чем реальность. Билли недавно написал, что в Вест-Пойнте существуют сильные северные и южные группировки и напряжение между ними нарастает. В июне в Академию должен был поехать Чарльз Мэйн. Не помешает ли это напряжение их дружбе с Билли? Джордж очень надеялся, что не помешает.

– Помоги вам Бог, господин министр, – сказал он, когда стихли аплодисменты. – В наши дни слишком много сторонников крайних мер с обеих сторон. Нам нужно побольше разумных голосов вроде вашего. – Он поднял свой бокал. – За Академию!

Дэвис тоже поднял бокал:

– И за Союз!

Чарльз отправился на Север как раз в то время, когда на другом конце света Россия готовилась к войне с Турцией и ее союзниками. Будущий кадет прибыл в Вест-Пойнт в широкополой шляпе плантатора и старом бархатном сюртуке цвета ржавчины. Волосы у него спадали до плеч, а в высоком ботинке был спрятан любимый нож боуи.

Билли со своим другом и однокурсником, веселым уроженцем Виргинии Фицхью Ли, высунувшись из окна казармы на втором этаже, наблюдали за тем, как Чарльз плетется по дорожке. Они ждали его весь день. Скорее всего, Чарльз уже сдал документы о назначении и расписался в регистрационной книге, где, разумеется, определил финансовое положение Орри скорее как «высокое», чем как «среднее». Теперь, сдав наличные казначею, он должен был найти свою комнату.

– Бог мой! – изумленно выдохнул Фиц Ли. – Ты только глянь на его волосы!

Билли кивнул:

– Я знал, что они у него густые, но чтобы настолько…

В его глазах мелькнули веселые огоньки. Дружба не помешала ему организовать для Чарльза особый прием.

– Да он лохматый, как бизон!

При этих словах Фица в голове Билли что-то щелкнуло, и ничего еще не подозревавший Чарльз получил свое вест-пойнтовское прозвище, которого у самого Билли пока не было.

Чарльз почувствовал, что на него смотрят, и поднял голову. Билли мгновенно отпрянул от окна и оттащил Фица:

– Ему не надо тебя видеть. Там все готово?

– Вроде бы да.

Фиц усмехнулся с бесстыдным коварством. Хотя молодой виргинец и был племянником суперинтенданта, Билли не сомневался, что это не спасло бы его от возможного отчисления. Фиц Ли постоянно нарушал правила и делал это с большим удовольствием.

– Красавчик уже давно приготовил все инструменты и напялил свою рубаху – из тех, что мы сшили. Я сейчас пойду надену свою. А ты придержи тут жертву, пока я не вернусь.

– Ладно, только поспеши. У нас мало времени до построения.

Теперь наконец Билли высунулся из окна и замахал рукой:

– Эй, Чарльз! Привет!

Чарльз моргнул, а потом с энтузиазмом замахал в ответ:

– Черт, да это ты! Как дела, Билли?

– Тебя ждал! Давай поднимайся!

Он снова отступил от окна и увидел, что Фиц все еще топчется у двери.

– В чем дело?

– Забыл тебе сказать: Слокум тоже хочет поучаствовать в представлении. Ты же знаешь Красавчика – он со своей проклятой душевностью выкладывает все каждому встречному и поперечному.

Билли нахмурился:

– Слокуму лучше не портить нам игру. Скажи ему, что я велел помалкивать.

– Хочешь, чтобы я так ему и сказал? Напрямую?

– Ну да. Я ведь уже не жалкий «плебей».

– Это точно. – Фиц усмехнулся и вышел.

Через несколько мгновений Чарльз взлетел вверх по лестнице, полы его длинного сюртука развевались за спиной. Когда он ворвался в комнату, они с Билли обнялись, как братья, которые давно не виделись. Потом Чарльз небрежно швырнул шляпу и саквояж на одну из кроватей и отбросил длинные волосы с повлажневшего лба.

– Ну и ну, Билли, как тебе форма-то идет! Настоящий красавец! Только я забыл, что на Севере такое пекло.

– Скоро тебе станет еще жарче, даже если похолодает. Ты ведь теперь новичок, помнишь? «Плебей», как у нас говорят. А меня могут назначить старшим над кадетами в лагере.

– Хочешь сказать, мы на целый год перестанем быть друзьями? – нахмурился Чарльз.

– Друзьями мы останемся. Только выпячивать это не надо, иначе…

– Кадет Мэйн!

От рева, донесшегося из коридора, Чарльз вздрогнул. Билли пришлось схватить его за руку, чтобы он не выхватил нож из ботинка.

Чарльз хмуро посмотрел на вошедшего. Это был Фиц Ли в грубой просторной рубахе из серой мешковины.

– Ты кто такой, черт побери? – резко спросил Чарльз.

– Не смейте повышать на меня голос, сэр! – ответил Фиц с такой же свирепостью. – Я мистер Фиц, один из гарнизонных цирюльников. В мои обязанности, как и в обязанности мистера Джеба, входит постриг всех вновь прибывших кадетов.

– Что еще за постриг?

– Я говорю о ваших волосах, сэр. Они определенно требуют внимания. Если же вы откажетесь выполнять наши требования, я буду вынужден подать рапорт суперинтенданту.