Да сохранит Господь тебя и твоих родных! Мы сделаем все, что только возможно, для упомянутой персоны.

– Теперь все будет хорошо! – Бретт прижала письмо к груди. – О Джордж, Орри ведь поможет, правда? Теперь все будет хорошо.

– Только если он найдет Чарльза. Орри предупреждает, что понадобится время.

Лицо Бретт вытянулось.

– Не знаю, как мне дожить до новостей…

– Если Орри может так рисковать, то подождать ты точно сможешь, – сказал Джордж, как строгий отец, бранящий неразумное дитя.

У него было предчувствие, что пройдет очень много времени, прежде чем они что-то узнают. Оставалось только молиться о том, чтобы новости, которых они так ждут, не оказались трагичными.

Джордж поцеловал детей, сначала прочитав им краткую лекцию о том, как они должны себя вести во время его отсутствия, потом обнял Констанцию, которая изо всех сил старалась сдержать слезы. Она протянула ему сухую веточку горного лавра, явно лежавшую в какой-то книге. Еще раз, с благодарностью, поцеловав жену, он спрятал веточку в карман, набросил на плечи плащ, пообещал вскоре написать и ушел, чтобы отправиться в Александрию.

День был пасмурный и теплый. Когда технический поезд тащился к мосту Лонг-Бридж, хлынул ливень. Мост был достаточно широким, чтобы на нем разместились и рельсы, и параллельная дорога для повозок и пешеходов. Караульные рядом с деревянным щитом с надписью «Ведите лошадей в поводу» помахали Джорджу, стоявшему на задней площадке тормозного вагона. Джордж предпочел ехать там, потому что внутри было слишком душно.

Он приложил пальцы к шляпе, отвечая на приветствие, а потом взялся за поручни и наклонился, высунувшись под дождь, чтобы посмотреть на зеленые холмы и крепкие кирпичные дома прибрежного города. Нарциссы, азалии и цветущие яблони украшали унылый день. Это была Виргиния. Это была война. В памяти Джорджа вспыхнули страшные картины Мексики и Манассаса, горящего дома его заводского мастера… И все же он был рад, что снова находится в пути.

Полковника Дэниела Маккаллума, сменившего Хаупта на посту начальника железных дорог, Джордж нашел в дымном и шумном депо спустя почти час поисков. Будучи уроженцем Шотландии, Маккаллум имел прекрасную репутацию в железнодорожном деле. У него была широкая веерообразная борода, какую часто носят старшие офицеры. Джорджа неприятно поразила его угрюмость – полковник явно был не рад его появлению.

– У меня для вас мало времени, – заявил Маккаллум, жестом приглашая Джорджа следовать за ним.

Они вышли из грохочущего депо с огромным куполом, который служил здесь хорошим ориентиром, прошли мимо сложенных штабелями рельсов, частично сделанных на заводе Хазардов, и наконец вошли в одно из временных строений, во множестве разбросанных вокруг. То, как Маккаллум захлопнул за собой дверь, сразу сказало о его настроении.

Усевшись на единственный в помещении стул, он вскрыл почтовый пакет, в котором лежал приказ о переводе Джорджа вместе с прочими сопроводительными документами, и разгладил их шершавой рукой с крупными суставами. Страницы он переворачивал одну за другой – слишком быстро, чтобы успевать прочесть их. Джордж снова почувствовал, что ему здесь не слишком рады.

Он предположил, что такая холодность могла быть вызвана наличием в числе других документов рекомендательного письма Хаупта. В Вашингтоне поговаривали, что Маккаллум строил заговоры против Германа, нарочно заискивая перед Стэнтоном, чтобы настроить его против начальника вновь созданного бюро военных железных дорог с целью самому заполучить это место. Своей цели он добился.

Полковник сложил бумаги обратно в пакет и протянул его Джорджу, резко дернув рукой:

– У вас нет практического опыта ни в ремонте мостов, ни в прокладке рельсов, майор. Насколько я понимаю, ваше главное достоинство – дружба с моим предшественником.

Джордж стиснул пакет в кулаке, едва сдерживаясь, чтобы не залепить пощечину этому надутому индюку. Маккаллум наморщил нос и уставился в маленькое грязное окно. По ближайшему штабелю рельсов колотил весенний дождик.

Наконец полковник соизволил снова обратить внимание на стоящего перед ним человека.

– Генерал Грант хочет, чтобы линия Ориндж – Александрия была отремонтирована и продлена до Калпепера, где находится его базовый лагерь для весеннего наступления. Это трудная задача, потому что партизаны конфедератов не прекращают своих вылазок. Эстакаду у Булл-Рана восстанавливали уже семь раз. У нас нет лишнего времени, чтобы учить новичков.

– Я умею махать киркой, полковник, – сказал Джордж. – Готов работать лопатой или забивать костыли. Для этого не нужна подготовка.

Этот человек раздражал его, потому что даже не пытался скрыть своей неприязни к друзьям Хаупта. Но у Джорджа не было никакого желания оправдываться или доказывать свою компетентность. Он просто хотел работать и готов был терпеть подобное отношение, лишь бы сохранить за собой это место.

Дождь стучал по крыше. Слышались паровозные свистки, звяканье колоколов. Молчание Маккаллума говорило о нарастающей враждебности. И тут Джордж сообразил, что у него найдется парочка козырей.

– Я знаю, что вам нужны командиры в Строительном корпусе. Многие белые офицеры не хотят командовать беглыми неграми. Я готов это делать.

Сжатые губы Маккаллума дернулись.

– Ценное предложение, но, к сожалению, наш табель о рангах такого не допускает. Основное подразделение корпуса – взвод из десяти человек. Двумя такими взводами командует один офицер – первый лейтенант. – Губы дернулись в усмешке. – Для этого вы уж слишком хорошо образованы, юноша…

Джордж сразу чувствовал, когда кто-то при нем насмехался над Академией. Ему снова захотелось врезать старому мерзавцу.

– …слишком квалифицированы, если вы понимаете, о чем я. Вы не думали о службе при штабе генерала Гранта?

Джордж выложил главную карту:

– Я учился в Академии вместе с Сэмом Грантом и прошел с ним всю Мексиканскую кампанию, от Веракруса до Мехико. Может, мне следует обратиться к нему, чтобы уладить наше недоразумение? – Джордж встряхнул пакетом. – Я сам просил о переводе на военные железные дороги, а теперь вижу, что неугоден здесь.

В долю секунды лицо Маккаллума стало серым, как небо за окном.

– Нет, нет… зачем же вмешивать вышестоящих? Непреодолимых проблем не существует. Правила тоже можно чуть-чуть изменить. Мы найдем вам место… – Видя, что Джордж слегка успокоился, полковник окинул его хитрым взглядом. – Если вы действительно готовы командовать цветными…

– Я именно это и сказал, полковник. Готов.

Когда двадцать четыре часа спустя он встретился на месте сбора с двумя своими взводами, решимости у него значительно поубавилось. Он напряженно изучал негров, а те, в свою очередь, изучали его. Но если Джорджем двигали интерес и любопытство, то негры смотрели на него с подозрением. А кое-кто и с откровенной враждебностью.

Физически они различались между собой, как любая другая группа случайно собранных людей, разве что, как сразу отметил Джордж, все они, кроме одного, были выше его ростом.

Хотя для этой встречи Джордж оделся с особой тщательностью, эффект получился полностью противоположным тому, чего он ожидал. На нем были старые вельветовые штаны, заправленные в грязные высокие ботинки, и короткая поношенная куртка из легкой льняной ткани. Кроме значка инженерных войск, небрежно приколотого к воротнику, других знаков различия на нем не было. Серебристый металл значка говорил о том, что он офицер, но и только.

Но даже так он выглядел лучше своих подчиненных, одетых для работы, а не напоказ. Штаны у всех были самыми разнообразными, а вот форменные рабочие рубахи без застежек и манжет – одинаковыми. Когда-то давно, когда производство этих фланелевых рубашек еще не было остановлено, они были белыми. На трех солдатах были ботинки, у которых верх отваливался от подошвы. Может, их делали на фабрике Стэнли?