– Сомневаюсь, сэр, – ответил капитан, снисходительно взглянув на пассажира. – Полагаю, там просто выжигают стерню.

В небе все громче кричали невидимые птицы. Над рекой и верхушками деревьев по-прежнему плыла черная пелена дыма. Вскоре Джордж уже кашлял. А когда шлюп причалил, он не увидел на пристани Орри, хотя сообщил ему в письме о приезде.

Он не знал, винить ли ему почтовую службу или душевное состояние друга. Джордж прошел по пирсу, дым разъедал глаза и горло. Он чувствовал себя так, словно вернулся на войну.

Из-за бочонков с рисом, поставленных друг на друга в три ряда, вдруг выскочила какая-то фигура и бросилась к Джорджу. Он отпрянул и задержал дыхание. А потом улыбнулся без особой радости:

– Чарльз, ты меня до смерти напугал.

– О! – выдохнул мальчик. – А я думал, вы меня еще издали увидели…

Сердце Джорджа наконец вернулось к обычному ритму.

– Орри попросил меня встретить вас, – продолжал кузен Чарльз, выковыривая что-то из-под ногтя здоровенным охотничьим ножом боуи.

По пирсу к ним медленно ковылял пожилой негр. Глядя на него, Чарльз нахмурился:

– Эй, Цицерон, пошевеливайся, не то я тебе горло перережу!

Чарльз сделал движение вперед, держа нож на изготовку. Старый раб взвизгнул, отпрыгнул в сторону и, не заметив края причала, с громким плеском упал в воду. Чарльз подбежал ближе:

– Бог ты мой, Цицерон! Я же просто пошутил!

– Откуда мне знать? – тяжело дыша, выговорил старик, когда Чарльз помогал ему выбраться из воды. – Вы иногда за людьми по-настоящему гоняетесь с этой страшной штукой.

Чарльз заткнул нож за пояс.

– Я гонялся за Смитами и Ламоттами, а за неграми – никогда. Ладно, теперь займись делом, отнеси вещи мистера Хазарда в дом.

Вода капала с лица и одежды старика. Сквозь дырки на носках его хлюпавших башмаков виднелись коричневые пальцы. С трудом наклонясь, он взял саквояж Джорджа и пошел вперед, явно не желая больше испытывать судьбу рядом с юным господином.

– Идемте, – сказал мальчик, продолжая веселиться.

Ему вряд ли было больше одиннадцати, но выглядел он года на четыре, а то и на пять старше. С тех пор как Джордж видел его в последний раз, Чарльз подрос на несколько дюймов и сильно раздался в плечах. Джордж неожиданно для себя подумал, что и сам хотел бы быть хотя бы вполовину таким же крепким и красивым.

Чарльз повел его вдоль насыпи, разделявшей большие квадратные поля. Дым поднимался над тремя полями справа. На каждом из них трудились рабы, вороша мотыгами тлеющую солому, чтобы она лучше горела. Работали здесь только женщины. Юбки у них были подобраны до колен, волосы повязаны пестрыми платками. На вершине другой насыпи Джордж заметил Салема Джонса, сидевшего верхом на муле. С плеткой и дубинкой в руках надсмотрщик напоминал конную статую.

Джордж последовал совету Чарльза и прижал ко рту платок. Черные женщины как будто не обращали внимания на горячий дым и вспышки огня. Возможно, за долгие годы работы они просто привыкли. Когда огонь распространялся слишком быстро, женщины бежали к ближайшей ирригационной канаве и прыгали в нее, прячась от опасности.

– Эй, сейчас огонь вас поймает! – закричал кто-то. – Бегите скорей!

С веселыми выкриками и смехом женщины побежали. Однако Джорджу все это вовсе не казалось забавной игрой. Скорее уж – одной из картин ада. Хотя, возможно, даже такое занятие, как выжигание жнивья, вносило какое-то разнообразие в монотонную жизнь плантации.

– Почти пришли, – сообщил Чарльз, кивая в сторону уже выжженного поля.

В земле с шумом копошились огромные стаи каких-то черных птиц и диких уток. Непроросшее зерно ищут, ответил Чарльз на вопрос Джорджа. Пока урожай не собран, с птицами приходится бороться, объяснил мальчик, а теперь они даже помогают.

Неожиданно с насыпи, возведенной недалеко от реки, донесся громкий стук. Джордж повернул голову и увидел Орри, стоявшего в окружении шестерых чернокожих. Он был занят тем, что заколачивал гвозди в ворота дренажной трубы, уходящей к реке. Помогал ему один нервный негр, который вставлял очередной гвоздь на место и быстро отскакивал в сторону, когда Орри замахивался молотком для удара – надо сказать, весьма решительного.

Сначала Джордж недоумевал, с чего вдруг Орри занялся плотницким делом с его увечьем, но потом понял, что он работает с такой яростью именно потому, что калека.

Наконец Орри закончил свою работу и повернулся к Джорджу, который уже стоял неподалеку, ожидая, пока он освободится.

– Здравствуй, Джордж. Прости, что не встретил тебя. Эти ребята не в состоянии что-либо починить. Я должен был им показать, как это делать. – Он бросил молоток, не обращая внимания на то, что инструмент едва не стукнул раба по ноге.

Увидев друга вблизи, Джордж был потрясен. Орри заметно постарел. Его худое, скорбное лицо казалось почти иконописным. Неряшливая борода свисала чуть ли не до середины груди. Левый рукав замызганной белой рубахи был подколот у плеча.

– Как ты? – спросил Джордж, когда они уже шли к дому.

– Работаю, – с неожиданной злостью ответил Орри. – Пытаюсь делать то, что и раньше, – разумеется, по мере своих сил… Отец уже слишком стар, чтобы все делать самому, а Купер уезжает. Кстати, как раз сегодня, после ужина.

Джордж вскинул брови:

– И куда он едет?

– В Чарльстон. По взаимному согласию с отцом. Нечто вроде добровольного изгнания, я бы так назвал. Купер просто не может больше уживаться с отцом. У него слишком много радикальных идей, и они оба это понимают. Купер сам решил уехать, пока их ссоры не перешли за опасную черту.

Джорджу стало понятно, почему Орри так расстроен: новости действительно были печальными.

– Чем же он будет заниматься?

– Есть там одно предложение. Год назад знакомый занял у отца большую сумму денег, а отдать не смог. Вот и отписал ему свою единственную собственность – небольшую пароходную компанию по перевозке хлопка. Имущество весьма скромное: два старых колесных парохода, полуразвалившийся склад и причал. Отец бы и пары булавок за все это не дал. Поэтому не стал волноваться, когда Купер заявил, что возьмет дело в свои руки. Я рад тебя видеть, Джордж, но сейчас неподходящее время для визита в Монт-Роял. Все только и делают, что кричат друг на друга целыми днями.

«И ты тоже?» – подумал Джордж, но промолчал. Он смотрел на измученное лицо друга, на его запавшие глаза и чувствовал, как щемит сердце.

– У меня к тебе неотложное дело, – пояснил он, глядя, как кузен Чарльз, направляясь на соседнее поле, нахально хлопнул по заду какую-то негритянку вдвое старше себя. – Мы с Констанцией собираемся пожениться. И мне бы хотелось, чтобы ты был шафером.

– Прекрасная новость. Поздравляю.

Орри не протянул ему руки и даже не замедлил шага. Продолжая идти, он стал нащупывать носовой платок в заднем правом кармане.

– Он в другом кармане, – сказал Джордж и шагнул к нему, чтобы помочь.

– Я сам. – Орри изогнулся с мрачным видом, чтобы дотянуться до дальнего кармана, ухватился за край платка и вытянул его.

– Так ты приедешь, Орри?

– Что?.. Ах да, конечно. Дела могут и подождать. Надеюсь, ты не откажешься пообедать с моим отцом и Купером? Хотя, возможно, это будет не самый приятный обед.

Приятного в тот день в Монт-Роял вообще не было. Джордж пожалел о том, что приехал. Отказаться от обеда было бы совсем невежливо, но после этого он решил не задерживаться здесь ни одной лишней минуты.

Обед, как и предполагал Орри, прошел в натянутой обстановке. Тиллет тоже выглядел намного старше, чем запомнил его Джордж. Они с Купером весь вечер то и дело принимались спорить, хоть и довольно вяло, о том или ином вопросе, связанном с маленькой пароходной компанией. Даже посторонний заметил бы, что Тиллету эти разговоры совсем неинтересны. Он просто выбирал наименее безопасную тему для беседы.

Купер же, с другой стороны, с энтузиазмом говорил о том, как разрабатывает план превращения компании в прибыльное предприятие.