Больше всего страху на Чарльстон нагоняла восьмидюймовая двадцатифунтовая нарезная пушка Паррота, которую называли Болотным ангелом. При дальности стрельбы до восьми тысяч ярдов это гигантское чудовище могло посылать зажигательные снаряды до самого Чарльстона. Купер слышал о Болотном ангеле еще в Ричмонде и уже тогда подумал, какой было бы горькой иронией, если бы завод Хазардов имел какое-нибудь отношение к его созданию.

После нескольких дней тренировочной стрельбы в середине августа все пушки открыли огонь. С тех пор батареи северян провели уже три мощных обстрела, каждый из которых длился несколько дней. Самтер превратился в груду камней, хотя гарнизон из пятисот человек, вооруженных тридцатью восемью орудиями, продолжал держать оборону. Что до Болотного ангела, то он едва ли успел принести значительные разрушения, потому что был поврежден почти сразу же после того, как выпустил свои первые снаряды.

Город выдержал бомбардировки и даже не слишком пострадал. Над Самтером по-прежнему развевались флаги штата и Конфедерации. Но враг и не думал сдаваться или уходить; янки просто отошли за Джеймс-Айленд, где когда-то была верфь Купера. Чтобы поддержать дух города, в прошлом ноябре Чарльстон посетил Дэвис, когда возвращался в Ричмонд с запада. Толпы горожан на улицах приветствовали президента громкими воодушевленными возгласами. Купер предпочел этого не замечать. Сейчас могли помочь только дела, а не пустая патриотическая болтовня. И его делом стал «Ханли».

«Рыба-лодка» была доставлена по железной дороге из Мобила еще прошлым летом, и с тех пор судно преследовала одна беда за другой. Первый раз она затонула почти возле самого причала, когда возвращалась после испытаний; волна от проходившего мимо большого корабля захлестнула открытый люк, и судно залило водой. На борту находилась вся команда из восьми человек, включая шкипера, лейтенанта Пэйна. Выжить удалось только ему.

Когда начались подводные испытания, уже с новой командой, погибло еще пять человек. После катастрофы Борегар отказался от использования «Ханли», однако вскоре передумал, после того как Мэллори заново укрепил его веру в сам замысел, молил о терпении и пообещал прислать двух самых надежных своих помощников для руководства испытаниями.

А между тем пятого октября минный катер «Давид» записал на свой счет атаку на «Нью-Айронсайдс», большой батарейный броненосец Союза. «Давид» ударил по кораблю миной на шесте, которая успешно взорвалась в шести футах ниже ватерлинии, и хотя шестифунтового заряда было явно недостаточно, чтобы потопить большой корабль, полученные повреждения вынудили команду вернуться в Порт-Роял для ремонта.

Потом приехали Купер и Люциус. Они напомнили Борегару, что у «Ханли» есть одно преимущество перед «Давидом» – бесшумность. Из официальных донесений следовало, что шум двигателя «Давида» заранее предупредил экипаж «Нью-Айронсайдса» об опасности, еще до того, как взорвалась мина. Борегар заявил, что у него просто не было времени изучать донесения, иначе он бы сам пришел к такому же выводу. Купер подозревал, что маленький креол лжет, однако довольствовался обещанием генерала оказывать поддержку и содействие. А это было необходимо, как вскоре понял Купер. «Ханли» уже прозвали Плавучим гробом.

Сам изобретатель, мистер Ханли, добрался до Чарльстона через несколько дней, чтобы участвовать в следующих испытаниях, намеченных на пятнадцатое октября. Он погиб вместе со всей командой, которую привел с собой из Мобила.

– Она опустилась на девять саженей и вонзилась носом в землю со всего размаха, под углом примерно в тридцать пять градусов, – сказал Купер в тот вечер, когда вся семья сидела за ужином; сам он к еде не притронулся.

– Папа, а сколько это – девять саженей? – спросила дочь.

– Пятьдесят четыре фута.

– Брр… Там же темно и никого нет, кроме акул!

«И Плавучего гроба», – подумал он.

– Вы его уже подняли? – спросила Юдифь.

– И подняли, и вскрыли. Тела были скорчены в ужасных позах.

– Мари-Луиза, – сказала Юдифь, – тебе пора к себе.

– Но, мама, я хочу еще послушать о…

– Марш!

Когда дочь вышла из комнаты, Юдифь на мгновение прижала к губам салфетку.

– Послушай, Купер, неужели было так необходимо описывать все подробности при ней?

– А почему я должен приукрашивать правду? Она уже совсем большая, почти девушка. Случилось несчастье, которого не должно было случиться. – Он хлопнул кулаком по столу. – Не должно! Мы тщательно осмотрели все тела. И тело Ханли тоже. У него почернело лицо, правая рука была поднята над головой. Он лежал рядом с передним люком и явно пытался его открыть перед смертью. Двое других сжимали в руках свечи. Они были внизу, рядом с болтами, которыми к днищу крепится дополнительный металлический балласт для остойчивости. Они хотели открутить болты, чтобы лодка смогла всплыть, но не успели. Мы долго не могли понять, что же там все-таки случилось, пока не обнаружили, что кингстон на носовой балластной цистерне все еще открыт.

– И о чем это тебе говорит? – Ее тон и лицо говорили о том, что она едва ли хочет это знать.

– Как именно потонула лодка! Еще один матрос лежал возле насоса, он откачивал воду из цистерн. Но потом началась паника. Наверное, у них кончился воздух и свечи погасли. В таком тесном пространстве это вполне могло случиться. Они пытались всплыть, неужели ты не понимаешь? Но кингстон был открыт, а Ханли забыл приказать закрыть его! Или тот, кто отвечал за цистерны, не сумел это сделать. Поэтому они и погибли. Если бы они действовали правильно, лодка поплыла бы под водой. В самой конструкции никаких ошибок нет. Лодка вполне боеспособна и может убивать янки, надо только провести новые испытания и как следует обучить команду.

Юдифь бросила на него странный взгляд – печальный и в то же время отчужденный:

– Честно говоря, я устала слышать о твоих крестовых походах ради уничтожения человеческих жизней.

Купер вспыхнул:

– Джуда ничего для тебя не значит?

– Джуда погиб по вине людей с нашей стороны. Включая твою сестру.

Купер резко отодвинулся от стола:

– Избавь меня от твоего мягкотелого пацифизма. Я возвращаюсь на работу.

– Сейчас? Снова? Ты и так там целыми…

– Ты говоришь так, словно я в бордель собрался или в казино! – Теперь Купер уже кричал. – Я иду делать свою работу, которая имеет жизненно важное значение. Борегар не примет, повторяю: не примет «Ханли» на вооружение, пока мы не докажем, что она годна для мореплавания и способна нести шестовую мину достаточно большого заряда, чтобы потопить броненосец, а не просто повредить его. Шест должен выдерживать не меньше девяноста фунтов пороха. Мы заново произведем оценку материалов и конструкции. – Он нарочито медленно встал со стула, поклонился. – А теперь, когда я, к твоему удовлетворению, в очередной раз объяснил свое поведение и то, что мною движет, если у тебя нет других банальных вопросов, надеюсь, ты позволишь мне уйти?

– О, Купер…

Он развернулся и вышел из комнаты.

Когда хлопнула входная дверь, Юдифь не сдвинулась с места. Вспышка мужа напомнила ей его поведение в те дни, когда он пытался достроить «Звезду Каролины». Но даже тогда, когда он работал в состоянии постоянного нервного истощения, он всегда был вежлив и нежен с ней. Он был тем человеком, за которого она вышла замуж. Теперь же она жила рядом с незнакомцем, одержимым жаждой мщения.

Так думала Юдифь в прошлом октябре, сразу после трагических испытаний лодки. С приближением праздников ничего не изменилось, если только ухудшение не стоило считать переменой. Ухудшение на Традд-стрит, ухудшение в Чарльстоне.

Город продолжал содрогаться от артиллерийской канонады. Посуду приходилось собирать с пола и снова ставить на полки, откуда она то и дело падала. Иногда пушки Паррота стреляли всю ночь, и Юдифь часто просыпалась, когда стены спальни озарялись зловещим красным светом. Ей хотелось повернуться к мужу, обнять его, но Купера почти никогда не было рядом. Он не задерживался в постели дольше чем на пару часов.