Правда, белое лицо не спрячешь… но мало ли? В Африке ведь представители разных рас живут. На местного не сильно похож, а вот на эмигранта из колонии — вполне.

— Господин полковник, я — готов!

— С Богом, Майер!

Даже Пауль поперхнулся от удивления. Вот что пустыня сделала с нашим бравым командиром, который еще неделю назад не верил ни в бога, ни в черта.

— Ладно, я пошел.

Минут через двадцать он дошагал до окраины города. Никаких металлических ворот, как в Судане, здесь не водилось, а вот круглые домики, сделанные целиком из прутьев, его поразили. Ну да, тепло круглый год. Все что нужно — крыша над головой от дождя. Хотя и дождь здесь тоже теплый. Намокнешь — не простудишься.

Как и на окраинах других африканских городов, в Бахр-даре большая часть хижин оказалась заброшена или разрушена. Люди стремились жить в тесноте, поближе друг к другу, хотя места хватало с избытком. Города съежились, превратились в поселки и деревеньки.

Пройдя еще метров пятьсот, Стивен увидел и первых жителей — небольшую ватагу подростков. Человек пять. Спокойной походкой подошел ближе и… успел заметить только пятки удирающих во все стороны пацанов. Спугнул! Эх, жаль, не повезло. С детьми найти общий язык было бы проще всего. Придется искать кого-то постарше и посмелее.

Как-то незаметно для себя самого, Стивен дошагал почти до центра города. Об этом он догадался по развалинам многоэтажек, высившихся вдалеке. Людей на улицах было немного, возможно, виной тому раннее утро. Все куда-то спешили по делам. У многих при себе корзины, ведра, коробки или ящики.

На рынок торопятся, далеко не сразу догадался Стивен, а когда сообразил, даже расстроился, ведь это было так очевидно. Почему бы и мне не посетить местную достопримечательность? Ну и что с того, что у меня с собой местных денег нет. Может, я пока прицениться хочу? Нужный товар подобрать. А вот как разбогатею, так обязательно вернусь и накуплю всего.

Мысленно улыбнувшись, он пристроился за местными и, выдержав небольшую дистанцию, медленно поплелся следом, старательно запоминая бесчисленные повороты. Еще не хватало заблудиться в незнакомом городе, где дома лепятся почти вплотную друг к другу.

Люди были одеты как попало. Многие в невероятно изношенном тряпье и совершенно без обуви. Готовят на костре или небольшой глиняной печи. Пара старых алюминиевых кастрюль в доме — невероятное богатство. А у большинства нет даже и одной, только самодельные глиняные горшки и кувшины. Некоторые жарят рыбу прямо на куске металла, закрепив его горизонтально над костром. Видимо, обычная сковородка это что-то совсем запредельно дорогое и доступное лишь мажорам. Впрочем, откуда в Африке мажоры? Здесь, наверное, и слова такого не знают…

Не об этом ли несколько дней назад говорил Родион? Всего за пару поколений человечество скатится до уровня жителей каменного века. Разве то, что я вижу вокруг, не оно самое? Деградация. Технологии канули в бездну. Люди приспособились и живут как тысячи и тысячи лет до этого. Какая разница — рыба пожарена на высокотехнологичной сковородке с антипригарным нано-покрытием, или проткнута веткой и подвешена над костром? Это все та же самая жареная рыба.

Нет больше ни телевизоров, ни мобильных телефонов, ни транспорта. Ничего. Как будто и не было никогда. Да не особо они и нужны для выживания. Как-то же обходились раньше без всего этого добра?

А что будет, когда мы переселимся в иной мир? Ведь с собой не возьмешь все, что хочется. Все эти заводы, фабрики, металлургические комбинаты и военно-промышленные комплексы. Даже если портал позволит загнать внутрь технику, мы сможем увезти только самое необходимое. Минимум полезных вещей.

И в этот минимум точно не войдут доменные печи, электростанции и ядерные реакторы. Это же касается и оборудования для нефтеперерабатывающих заводов, ведь в новом мире нефть еще нужно суметь отыскать и добыть. И первое время колонистам будет немного не до нее. А спустя годы нефть и вовсе потеряет актуальность. Без горючки остатки транспорта станут ненужным хламом, который благополучно сгниет в джунглях. А чтобы произвести новые автомобили, понадобятся столетия.

Иная тяпка или мотыга, топор или двуручная пила, окажутся гораздо полезнее колонистам, чем мертвый без топлива электрогенератор, не функционирующие без электричества морозильная камера, стиральная машина и микроволновая печь. А ручная мельница станет намного нужнее, чем кухонный комбайн, варочная панель или умный пылесос. Всего через пару поколений мы благополучно забудем, как прокатывают трубы, варят металлы, формуют полимеры и разгоняют частицы в ускорителях.

Вот и получается — деградация человечества неизбежна. Африканцы уже приспособились, и ничего, живут и не страдают. А сможем ли это сделать мы, представители более высокоразвитой цивилизации? Изнеженные удобством, роскошью и высокими технологиями…

Стивен ударился головой о стойку, вздрогнул и проснулся. Несколько минут сидел с закрытыми глазами, старательно припоминая яркие детали сновидения. Переодевание, потом пешая прогулка в чужой незнакомый африканский город. К чему бы это все?

Надо же, Родион приснился. Такое ощущение, будто он даже с того света все еще пытается руководить конвоем. Нет больше Быкова… Теперь я — политрук. И на мне висит ответственность за жизнь нескольких десятков людей. А еще больше — перед жителями Метрополии.

Ну какой я к черту политрук? Два звания за неделю, прыжками через несколько ступеней. Ни выслуги лет, ни практики командования, ни профильного образования. Учебка, да полгода службы на должности рядового. Разве этого достаточно, чтобы стать опытным командиром?

Еще ни разу за время путешествия Стивен не смотрел на восходящее над пустыней солнце с таким ужасом и досадой. До Бахр-дара оставались считаные километры, а его расследование окончательно зашло в тупик. Лидия Андреевна сделала сравнительную экспертизу и констатировала — кровь на ноже соответствует биомаркерам Быкова. Вот только Пауль успел подстраховаться и при свидетелях заявил, что нож похищен накануне убийства. Так что теперь даже дактилоскопическая экспертиза не поможет его обвинить. Отпечатки пальцев Нойманна на рукояти просто обязаны присутствовать, ведь это же его нож.

Следствие можно прекращать. Как это называют в детективных сериалах — типичный «глухарь». А учитывая вечный цейтнот, мне просто не успеть докопаться до истины. Через несколько часов будет уже не до расследования.

Дорогу перегородила небольшая речка с грязной и мутной водой — Голубой Нил. Мост оказался разрушен так давно, что даже следов от него не осталось. Пауль, ни с кем не советуясь, принял решение искать брод. Река — не озеро, пересечь и проще, и одновременно сложнее. Всему виной неровности дна. Пришлось долго и мучительно искать подходящее место для переправы, с пологими подъездами, маленькой глубиной и ровным дном. Пауль объявил набор добровольцев для исследования потенциально пригодных участков реки.

Поначалу от желающих не было отбоя, за время пути жара всем осточертела, и охладиться пожелали многие. Но через пару часов непрерывного ныряния число добровольцев резко пошло на убыль. Паулю пришлось использовать диктаторские замашки и принимать меры — мобилизовать для водной разведки всех мало-мальски умеющих плавать.

Подходящее место в конце концов отыскали, грузовики перегнали на другой берег. Пару раз пришлось воспользоваться тросами, но это все мелочи. Поскольку колонна дольше стояла, чем двигалась, Пауль, вновь воспользовавшись диктаторскими привилегиями, объявил, что полноценной дневки сегодня не будет. Мы почти добрались до места назначения, терять время зря не будем.

Учитывая, что жара в Эфиопии не настолько сильная, как в Сахаре, спорить и возражать никто не посмел. Путешествие всем надоело до чертиков, хотелось наконец-то обрести твердую почву под ногами.

Обед опять показался невкусным. Если бы Пауль дал хотя бы немного времени, можно было бы прошвырнуться к бухте озера Тана и порыбачить. А если повезет, то и подстрелить крокодила. От супа из планктона и вяленой рыбы уже давно всех воротит.