Дмитрий поморщился и хотел подняться.

— Что? — остановила его полька.

Он указал на стакан.

— Хочу пить.

— Я принесу, — девушка встала и забрала стакан.

— Ядвига, я сам могу…

— Сиди, отдыхай.

Вскоре девушка вернулась и передала стакан, а на пол поставила не проливающийся графин.

— Спасибо.

Дмитрий выпил половину и откинулся назад.

— Почему ты думаешь, что усмирение Кюсю — не твоя заслуга?

— Потому что я оказался в нужном месте в нужное время. Любой достаточно прозорливый кандидат на моём месте справился бы, — ответил Дмитрий.

— Реформаторы видят только мягкий подход. Военные — только жёсткий. Другой продолжил путь реформаторов или отпустил военных с поводка. Ты нашёл третий путь.

Мартен отрицательно покачал головой.

— Нет, всего лишь оценил ситуацию и действовал разумно.

Ядвига улыбнулась.

— Это ты. Другой счёл бы разумным иное. И ошибся.

Дмитрий улыбнулся.

— Спасибо за попытку поддержать и утешить.

— Ты знаешь историю? — спросила Ядвига.

Дмитрий вопросительно посмотрел на польку.

— Какую именно?

— Царства Польского?

Мартен пожал плечами.

— В общих чертах. Общий ход событий рассказать могу, основных персон назову, а в датах уже не уверен.

Ядвига чуть улыбнулась.

— Даже с узлом?

На это Дмитрию оставалось лишь развести руками.

— Даже магическая память не идеальна. Для того чтобы надёжно запоминать вообще всё, требуется дополнительный узел…

Дмитрий внезапно замолчал, нахмурившись.

— Что?

— Мои познания. Мы слишком слепо им доверяем. С некоторыми ритуалами я очень рисковал. Рисковал вами. Тогда я ещё не знал, что видения — обман. Сейчас знаю. И, если подумать, нельзя доверять не только знаниям о будущем, но и знаниям о магии.

— Почему?

— Если это не видения будущего, то мы предполагаем, что демон использовал все знания, даже спрятанные в родовых библиотеках и хранилищах, а то и вовсе забыты. Но если собрать всё это воедино, если обучить мага по лучшим методикам, собрать всё, оптимальный баланс узлов и способностей. Такой маг будет непобедим. Но мы отчего-то таких не видим. А ведь знания, предоставленные мне, демон передал и своим хозяевам, не мог не передать.

Ядвига задумалась и спросила:

— А если нет?

— Что? — не понял Куница.

— Если не передал? Не предан хозяевам?

Мартен вздохнул.

— Тогда кому? Пока я предполагаю, что Гамаюн служит Романовым. И среди них хватает сильных магов, очень сильных.

— Самоограничение? — предположила Ядвига.

Дима кивнул.

— Возможно. Или есть подводные камни, мне неизвестные, делающие создание настолько сильного мага невозможным. А я ведь подумывал даже, что наберу больше двадцати узлов, — на удивление Ядвиги Мартен чуть улыбнулся. — В моих видениях были те, кто такое проворачивал. Я считал, что и у меня получится. Ведь там я разменивал на силу своё здоровье, свою жизнь. Здесь я не был загнан в столь жёсткие рамки и мог попробовать возвыситься, обойдясь без сомнительных сделок.

— Разве это не выход за пределы двадцатого ранга?

Дмитрий пожал плечами.

— Не знаю. Там, в видениях — нет. Как оно на самом деле — не знаю. Если будет время и возможность — проверим. А пока… Ты что-то спрашивала про историю Царства Польского?

Ядвига кивнула.

— Да. Мои предка участвовали во второй войне, после которой Романовы завоевали Царство Польское. А затем в восстаниях. В первом — среди участников восстания. Во втором — и среди восставших, и среди тех, кто подавлял.

Дмитрий серьёзно посмотрел на девушку.

— Полагаю, выжили те, кто был среди подавляющих?

Ядвига грустно улыбнулась.

— Официально — да. На самом деле нет. Ты знаешь, что требовали восставшие?

Куница чуть задумался и кивнул.

— Да. Первое восстание — борьба за права и привилегии. Сохранение польского языка на территории Польши и статус не вассала, а унии с частичным самоуправлением. Второе… То же самое, только больше?

Девушка кивнула.

— Близко. В первом восстании мы сражались за сохранение своей культуры и, как бы это сейчас назвали, ограничение ассимиляции. Когда в Варшаву прибыл брат Его Императорского Величества Павла Первого, Его Императорское Высочество Николай, восстание были на грани поражения. Николай предложил сдать оружие и поклясться в верности Романовым. Требования польских дворян частично удовлетворялись, что, учитывая почти полный разгром восстания, было запредельным милосердием. Мы этого не забыли.

Произнеся столь долгую, непривычную для неё, речь, Ядвига на какое-то время замолчала.

— А второе восстание?

— Некоторые из дворян посчитали, что могут требовать большего. В милосердии увидели слабость. Войска Романовых подошли к границе. Мой предок вышел к русским. Он сказал, что мы сами подавим восстание и докажем верность Его Императорскому Величеству.

Помолчав немного, Ядвига закончила:

— Восстание подавили.

Она сняла головной убор и очки, огляделась, делая глубокий вдох, прислушиваясь к ароматам солёного моря.

— И теперь, после восстания в колониях и всего, что нам стало известно, возникла мысль, — продолжила Крсманович. — Тогда восстание могло быть подстроено. Слишком много… Странностей.

Из жилого помещения на палубу вышла Вайорика. Глянув на неё, Дмитрий покачал головой и, закрыв глаза, откинулся головой на спинку. Ядвига вопросительно приподняла бровь.

— Что? — ведьма посмотрела на себя. — Кого мне здесь стесняться?

Она накинула на голое тело полупрозрачную ткань, естественно, мало что скрывающую. Взгляд польки стал тяжелее, но Вайорика отмахнулась.

— Это, возможно, мой единственный шанс полежать на солнышке. Мы все взрослые люди. И ты, даже в одежде, всё равно выглядишь намного сексуальнее, чем я. Так что отстань.

У Ядвиги на щеках заиграли желваки.

— Прошу, оставь её, — попросил Дмитрий. — В любом другом обществе у неё нет возможности расслабиться. Ненависти она за свою жизнь получила достаточно. А это — баловство.

Полька бросила ещё один мрачный взгляд на ведьму, затем демонстративно отвернулась, делая вид, что приняла расслабленную позу.

— Не думал, что скажу это, но я начинаю опасаться за судьбу Романовых, — признался Дмитрий. — Сколько ещё у них подобных секретов?

— Опасно много, — ответила Ядвига.

— Да. Там, в видении, я считал: смерть Романовых была лучшим, что случилось с Российской Империей. Сейчас… Не уверен.

Ядвига удивилась.

— После всего?

Дмитрий кивнул.

— Да, после всего, что они сделали. Что бы мы ни думали, Романовы — точка равновесия, центр, вокруг которого наслаивается всё остальное. Любви к ним это не прибавляет, скорее наоборот, я понимаю, что они пользуются своим положением, порой в самой грязной форме. Но убирать их, ломать всю систему… Что останется?

— У тебя останется остров Кюсю, — ответила Вайорика. — Только с шогуном придётся окончательно разобраться.

— Молчи! — зашипела Ядвига.

— Или что? — отозвалась ведьма.

— Сброшу!

Вайорика приподняла голову, посмотрела в сторону борта и сочла за лучшее промолчать.

— Тогда как? — спросила полька.

Мартен вздохнул.

— Пока неясно, но у меня есть мысли. Надо заняться Гамаюном, но этот демон силён. Однако на любую силу найдётся управа. Поэтому — развитие. Меня и вас. Есть один способ вытащить тварь и заставить ответить на пару вопросов, ну или как иначе применить свою силу, но для этого потребуется пять магов на вершине развития.

— А ты сейчас где? — спросила ведьма.

— Семнадцатый, — ответил Дмитрий. — И собираюсь воспользоваться нашей поездкой. Есть у нас по пути одно интересное место…

Петроград. Морской Вокзал

Март 1984 года

Пассажирский морской вокзал столицы гудел и шумел. Залы ожидания полны людьми, у касс очередь, при прибытии очередного корабля начинается кажущееся хаотичным движение. Взгляд невзрачной молодой женщины, стоявшей в компании ещё нескольких не примечательных молодых людей её возраста, скользил по окружающим, выхватывая семьи, пары, одиночных пассажиров и небольшие группы попутчиков. У всех большие сумки, у редкого пассажира сумка только одна.