Кутузов пыхнул трубкой.

— Эрнест. Хоть мы и соперники, но клубы существуют не для войны между собой. В текущей ситуации я считаю возможным объединение. Дворяне должны выступить единым фронтом и привлечь императора к ответственности. Романовы держат нас за дураков. Разменивают наши жизни, как монеты на базаре.

Лопухин кивнул.

— Согласен. Только сначала придётся нейтрализовать подсадных. — он закрыл глаза и тряхнул головой. — Проклятие! Ни за что бы ни поверил!

Агния кивнул своим людям, ждавшим у дверей, а затем обратилась к мужчинам.

— Мы продолжим выяснение деталей. Теперь у нас есть имена, а подход я найду. Вам, я думаю, пора.

Кутузов кивнул.

— Да. Мне ещё надо успеть выступить на собрании.

— Мои люди доставят вас обратно, так же тайно, как привезли сюда.

Выпроводив гостей, Агния посмотрела на Катерину.

— Хорошая работа. Продолжай в том же духе, Катенька, и тебя будет ждать большое будущее.

Девушка вздохнула.

— Если не погибну раньше.

Агния улыбнулась.

— Ну-ну, зачем так? Теперь тебя страхуют. И мы не имеем привычки убивать своих при малейшем риске раскрытия. К тому же риск есть в любом деле.

— Да, конечно. Простите.

Однако Катерина всё равно выглядела обеспокоенной, и Агнес спросила:

— В чём дело? Я вижу, есть что-то ещё.

— Семья Павлова, — кивнула на дверь Катерина. — Что с ними будет?

Агния наклонила голову.

— Думаешь, нам стоит этим заняться? Они получают то, что заслужили.

— Я знаю, но… Мы дали слово.

Волконская отрицательно покачала головой.

— Слова мы не давали. Мы рассмотрели такую возможность.

— Да, это так, но… Пусть это будет тем, что отличает нас от наших врагов, — попросила Катерина.

Агния рассмеялась.

— Какая ты всё ещё идеалистка, Катенька. Хорошо, семьёй Павлова займутся. Думаю, лучше всего будет их куда-нибудь вывезти, поменяв имена.

Острогова благодарно кивнула.

— Спасибо.

Петроград. Особняк Волконских

Март 1984 года

— Снова будешь рассказывать мне о своих предках, князь? — спросила Слава.

Они вновь пришли в зал с картинами, только сегодня здесь ещё присутствовал Максим.

— Ты сногсшибательно выглядишь! — показал большой палец Максим, дружески улыбаясь.

Кудрявцева кивнула, принимая незамысловатый дружеский комплимент. Она была одета довольно раскованно. Топ оставлял полностью открытыми плечи и практически всю спину.

— Можно посмотреть? — спросил Максим.

Слава повернулась, убирая в сторону волосы.

— Всё, — вздохнул Волконский. — С этого момента ты — мой новый идеал красоты.

Девушка улыбнулась, отпуская волосы и разворачиваясь лицом к братьям.

— Ты в последнее время чаще начала открывать спину, — отметил Владимир.

Слава подтвердила.

— Да, мне нравится демонстрировать рисунок. Что-то в этом есть.

Девушка прошла и села в кресло. Максим подал ей напиток, а Владимир заговорил.

— Ты угадала, я снова хочу поговорить о предках, но в этот раз заглянуть поглубже.

Волконский младший налил чего-то крепкого брату и отошёл в сторону, а Владимир поднял бокал и стал всматриваться в жидкость.

— Вернуться нам предстоит для начала в восьмой век нашей эры.

Слава приподняла бровь.

— Это ещё до основания династии Романовых.

Волконский кивнул, улыбнувшись.

— Именно. Князь Игорь Всеволодович, он же князь Ингвар был изгнан с Суздальского княжества. Отправился путешествовать по Балтике. Он морем прошёл всю Европу и через Гибралтарский пролив в Средиземное море. Остановился в Италии и пошёл на службу к Лангобардскому королю Ратхису.

— Прослужил до самого развала Лангобардии и умер вскоре после этого. Сын Ингвара, Трувор, собрал дружину и приплыл в Крым. А уже сын Трувора, Борис, подключился к войне удельных князей. Бориса за происхождение называли Ромом и Романом. Роман завоевал Владимир. Сын Романа, Олег, перенёс столицу в Москву, основал династию Романовых и, завоевав или иначе присоединив большую часть русских земель, короновался на царство. Я знаю историю, Владимир.

— Твой рассказ очень сух, — вставил своё слово Максим, — Чтобы описать даже прибытие Ингвара в Крым и его закрепление в крымском княжестве, потребуется немаленькая книга.

— Но нас интересует не этот период, — снова взял слово Волконский, — а правление Олега. Девятый век, Романовы уже существуют. Княжеский род, потомки Рюрика, но успевшие напитаться европейской культурой. Олег пытается объединить земли под своей рукой, но он такой не один. У него было несколько конкурентов, и нас интересует один из них. Хазарский князь Вирхор, русский по матери, решил, что родные кочевья малоперспективны, а вот русские земли — самое то. Взяв имя Вячеслав, Вихор вступил в борьбу за власть. Однако в какой-то момент остался без своего рода и с очень небольшой поддержкой. Олег и Вячеслав договорились. Олег отдал за Вячеслава одну из своих младших дочерей. Позже уже дочь Вячеслава, Дарина, стала женой боярину Борису, державшему крепость на реке Волкони. Через две сотни лет потомки Бориса и Дарины стали князьями Волконскими.

Слава хмыкнула.

— Познавательно.

Владимир отрицательно покачал головой.

— Подожди, самое интересное впереди. Вирхор был не просто соперником Олега, он был сильнейшим магом того времени. Во всяком случае здесь, на Русской земле.

— Ха-ха, — вставил Максим. — Учитывая, что потолок в те дремучие годы находился на пятом ранге, магами наши предки были очень условными. Что представлял собой сильный маг? Узел жизни, узел силы, ещё что-то, как повезёт. Ну и немного нейтральных заклинаний.

Владимир кивнул.

— Всё верно. Только Вирхор вышел на седьмой ранг. И имел полный комплект развитых узлов. Да, поддержки у Хазарского князя было немного, но у него была магия! Магия, от которой прочие даже защищаться толком не могли. А ещё был демонологом.

— И через демона он и получил знания о том, как развиваться, — подхватил Максим. — Буквально через видения будущего.

Славяна сначала отразила лицом скепсис, а затем нахмурилась.

— Подождите, вы хотите сказать…

— Гамаюн, Слава, — подтвердил Владимир. — Вирхор подчинил себе Гамаюна. Что именно он там увидел в будущем — теперь уже не узнать. Однако Олег и Вирхор договорились, а не вцепились друг другу в глотки. Вирхор взял имя Вячеслав, вошёл в род Романовых и передал Олегу власть над Гамаюном. С тех пор род Романовых пользуется демоном, становится сильнее и проворачивает заковыристые многоходовки.

— Как вы узнали? — спросила Кудрявцева. — Откуда?

— От Гамаюна и узнали, — ответил Максим.

— Только демон по-прежнему во власти Романовых, — добавил Владимир. — Напрямую он ничего сделать не может. Однако осталась лазейка, заложенная Вирхором. Гамаюн может содействовать предкам своего истинного хозяина и не говорить об этом Романовым. Правда, действовать против Романовых Гамаюну запрещено, такие требования выставил Олег в своё время. Перестраховался.

Максим отставил бокал и перешёл на заговорщический тон.

— Мы можем лишить Романовых главного источника силы. Использовать эту силу себе на пользу.

— Гамаюн выжидал, — продолжил Владимир. — Вирхор считал, что Романовы постепенно будут развращены властью, ослабнут. И тогда им на смену придут его наследники. Тоже Романовы, поэтому никаких противоречий в договорах.

Максим хмыкнул.

— То, что в нас крови Романовых капля в море — неважно, формально ничего не нарушено.

— Демону пришлось ждать тысячу лет, — сказал Владимир, поднимая взгляд к потолку. — Не так просто подобное представить, да?

— А Дима? — спросила Слава.

Владимир развёл руками.

— Дима — часть очередного плана Романовых. Сказать, что конкретно они задумали, демон нам не может. Но Дима — марионетка в их руках. И пока мы не обрежем нити — ему лучше ничего не знать, — Владимир вздохнул. — Мне самому не нравится держать его в неведении. Дмитрий — сильнейший из нас. Только в этом и проблема. Я не хочу, чтобы Романовы сделали что-нибудь и превратили его в нашего противника.