— Блять, это еще худшая идея.

Я так не думаю, особенно когда вижу, как она смотрит на меня снизу вверх, как верующий, поклоняющийся алтарю своего Бога.

Она отводит взгляд, разрывая связь, и мое кровяное давление повышается. Она не успевает отвести от меня взгляд, пока я с ней не закончу.

Я наблюдаю, как она хлопает подругу по плечу, пытаясь привлечь ее внимание.

— Шеф! — Марко звонит. Я поворачиваюсь и вижу его снова в VIP-зоне, с черным выражением лица. — Дадурян ушел. Видимо, он выскользнул через заднюю дверь, когда услышал, что ты здесь.

Ярость окутывает меня и сжимает. Это группа вокруг моего мозга, которая ослепляет меня яростью, находящейся вне моего контроля. Мои руки сжимают перила, костяшки пальцев побелели от напряжения. Я трясу его так сильно, что чувствую, как петли ослабевают.

— Куда он делся?

У Марко хватило здравого смысла не смотреть мне в глаза, когда он отвечает. — Мы не следим за ним, — признает он.

Я отталкиваюсь от балкона и ударяю кулаком по стене. Мой кулак пробивает дешевую штукатурку и врезается в слой гвоздей.

Чертов клуб.

Я рычу от разочарования, высвобождая кулак из стены.

— Мы уходим, — объявляю я. — Марко, найди, куда исчез этот кусок дерьма. Я хочу, чтобы он умер к концу недели.

Я рассеян. Это не похоже на меня. Я не позволяю людям уйти, я не позволяю им взять верх надо мной.

Это из-за нее. Она снова отвлекла меня, отвлекая мое внимание от самого важного.

От Адрианы.

И все же безумие находит способ прорваться сквозь ярость.

— Как ее зовут? Дочь Ноубла?

Он качает головой. — Я не знаю.

— Узнай, — приказываю я. — И узнай, где она будет в ближайшие несколько недель. Это еще не конец.

✽✽✽

Глава 6

Тесс

Я хватаю бокал с шампанским с проходящего подноса и опускаю его вниз. Когда официант собирается уйти, я останавливаю его.

— Не так быстро, — говорю я, хватая свежий стакан. — Мне это понадобится.

Он смотрит на меня наполовину впечатленно, наполовину сочувственно и уходит.

— Все в порядке, дорогая? — спрашивает мама, подходя и вставая рядом со мной по периметру танцпола.

— Просто персиковый, — отвечаю я, делая глоток и наслаждаясь тем, как пузырьки прожигают восхитительный путь в моем горле.

Я провела весь день, делая макияж, причесывая и зачесывая волосы во всех направлениях, и изгибая свое тело, чтобы вписаться в это узкое платье, чтобы у меня не было времени на еду. Стакан-полтора, и я уже чувствую надвигающееся легкое жужжание.

Это именно то, что мне нужно пережить сегодня вечером. Благотворительный гала-концерт, проводимый в Музее естественной истории, преследует благое дело — предоставление жилья и трудоустройство бездомным, — но меня беспокоит не это.

В этом мероприятии принимают участие все те, кто есть кто в лондонском обществе и за его пределами. Сегодня вечером здесь будет любой, у кого есть хоть капля власти в Англии.

АКА, это идеальное место для моего отца, чтобы он мог найти мне потенциального мужа.

При этой мысли у меня внутри нарастает тревога, и в желудке остается чувство кислоты. Я делаю еще один большой глоток и надеюсь, что алкоголь даст мне силы, необходимые для того, чтобы просто улыбаться и вынести это.

Мой отец где-то здесь, нет сомнений, он расследует завидных холостяков, которых он может мне навязать. И он делает это, положив руку на сделанную на заказ стропу Christian Dior.

Когда он пришел домой той ночью три недели назад, он объяснил, что его сбил велосипед, когда он переходил улицу, и что удар отбросил его. По его словам, он несколько раз перекатился, чем и объясняются травмы плеча и локтя, и приземлился лицом вниз на тротуар, что и объясняет зашитые порезы на его лице.

Он лгал и заставлял других лгать ради него.

В офисе никто ничего не упомянул. Когда я спросила Эйлин, видела ли она моего отца после того, как он был ранен, она побледнела и покачала головой, избегая зрительного контакта, прежде чем убежать.

Положительная сторона нападения на него в том, что это отвлекло его. С тех пор он больше не упоминал о браке, хотя я не настолько наивна, чтобы думать, что он забыл о своем решении. Вероятно, он просто был слишком занят, пытаясь выяснить, как он собирается погасить свой долг в двадцать миллионов фунтов и соответствующие проценты, которые он должен.

У меня внутри все переворачивается при мысли о том, что я снова встречусь с этим монстром.

Дьяволом.

Это ощущение отличается от того кислого чувства, которое было раньше. Более… предвкушающий.

Я была воспламенена тем, чему стала свидетелем, и совершенно не могла пройти мимо этого. Безликий мужчина появляется в моих снах, темный и устрашающий, его руки протянуты, словно он хочет схватить меня. Я просыпаюсь, задыхаясь, с колотящимся сердцем, вся в капельках пота.

Я даже убедила себя, что он придет за мной.

Я знаю, что веду себя иррационально. Я не имею к этому никакого отношения. Мой отец выкопал себе могилу, и если он не заплатит, дьявол похоронит его там. Вот и все.

Меня не переполняет жалость к нему. Моя логическая сторона знает, что действия имеют последствия, и он должен был быть готов с ними справиться. Эмоциональная сторона не обязательно хочет, чтобы он умер, но все равно подводит черту, чтобы помочь ему.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, дорогая, — говорит моя мама. — Этот цвет тебе очень идет.

Я смотрю на пыльно-розовое вечернее платье, которое выбрала сегодня вечером. У него невероятно узкий корсет, в который мне приходилось пристегиваться, как в той сцене из «Пиратов Карибского моря». Это заставляет мою грудь прижиматься так высоко, что она почти вырывается из верхней части моего квадратного выреза. Корсет струится струями и слоями тюля постепенно темнеющих оттенков розового.

Это действительно потрясающая вещь, сделанная для меня на заказ моей лучшей подругой-дизайнером Дагни. Она попросила меня соединить их с серьгами-каплями с бриллиантами и старой голливудской прической: левая сторона была зачесана назад и заколота за ухом.

Я сжимаю руку матери и подталкиваю ее бедром. — Благодарю мама. Ты сама выглядишь изумительно.

На ней классическое темно-синее платье с длинными рукавами, дополненное золотыми браслетами на каждом запястье и красной помадой на губах. Я знаю, что эти рукава более функциональны, чем модный выбор: они скрывают синяки, которые оставил ей отец.

Настоящая улыбка украшает губы моей мамы. Мне больно. Интересно, когда в последний раз кто-то говорил ей, что она красивая? Мне следует быть более внимательной.

Я отвлекаюсь от этих мыслей, когда меня охватывает странное осознание.

Я чувствую, что за мной наблюдают.

Я осматриваю танцпол, бар, посетителей, слоняющихся по периметру комнаты, но ничего нет.

И все же эта необъяснимая тяжесть оседает на моей затылке и заставляет волосы по всему телу вставать дыбом.

— Тэсс. — Я поднимаю глаза и вижу Франклина, стоящего передо мной. Он делает притворный поклон и протягивает мне руку, как будто мы на балу семнадцатого века. — Можно пригласить вас на танец?

О Боже.

Абсолютно нет, хочется кричать. Моя ладонь чешется отбросить его руку.

— Мне вообще-то нравится компания моей матери…

— Она бы с радостью, — прерывает ее отец. Он появляется из ниоткуда, как дурной сон.

— Замечательно, — отвечает Франклин, игнорируя мой собственный ответ, хватая меня за руку и таща на танцпол.

Я спотыкаюсь за ним, бросая встревоженный взгляд через плечо на мать и безмолвно прося о помощи. Ее глаза расширяются, и я думаю, что она собирается пойти за мной, но рука моего отца угрожающе сжимает ее руку, и она замирает.

Франклин разворачивает меня, и я падаю в его объятия. Его липкая правая рука сжимает мою и держит ее. Его левая рука находит мою талию, неуместно низкую и в опасной близости от моей задницы.

Отвращение скручивает мой желудок, когда он прижимает меня к себе настолько близко, что я могу чувствовать его полутвердый пенис у себя на животе. Ощущать особо то и нечего, но я быстро мысленно благодарю Дагни за корсет. Он обеспечивает столь необходимый уровень защиты.