Я кладу карточку в карман и ухожу, с бесстрастным интересом отмечая, что мое сердце бьется быстрее, чем раньше. Сознание ползет вверх по моей спине в ответ на пылкий взгляд, который я чувствую, пылающий в моей заднице, когда я ухожу.

Тьяго встречает меня возле зала ожидания, и мы вместе идем на второй этаж, где размещаются все послеоперационные пациенты, пока они не выйдут из отделения интенсивной терапии.

Жалюзи поднимаются, когда мы добираемся до ее комнаты. Взгляд Тьяго скользит через окно туда, где на большой кровати лежит интубированная Тесс. Она выглядит маленькой в постели, окруженной всеми этими машинами.

Хаос кружится в его глазах, когда он смотрит на нее. Он подносит руку к стеклу, прислоняя ладонь к окну, и, клянусь, я слышу отсюда трепещущее сердцебиение.

Когда он говорит, его голос груб, как гравий.

— Могу я прикоснуться к ней?

Я собираюсь сказать «нет», но потом думаю о том, чего бы я хотела, если бы роли поменялись местами. Если бы я любила кого-то так сильно, никто не мог бы помешать мне прикоснуться к нему.

Я медленно киваю. — Только будь осторожен, не толкай ее и не двигайте каким-либо образом. И если кто спросит, я сказала, что трогать ее категорически нельзя. Ни в коем случае, черт возьми, на самом деле.

Улыбка касается его губ. Он двигается и толкает дверь, прежде чем я заговорю снова.

— Мистер да Силва…

— Тьяго, — поправляет он, глядя. через плечо на меня.

— Тьяго. — Я поднимаю на него глаза. — Прежде чем войти туда, тебе следует знать еще одну вещь.

✽✽✽

Глава 68

Тесс

Все, что я вижу, когда открываю глаза, — белый потолок.

Не знаю почему, но, наверное, я не ожидала, что в загробной жизни будут потолки. А если и так, то я уж точно не ожидала, что они будут белыми. Ощущение немного странное.

Кроме того, перед смертью я была замужем за дьяволом, поэтому предполагала, что мое пребывание в загробной жизни будет включать в себя больше обещанного огня и серы, чем эти белые стены, похожие на спа.

И только после того, как все эти мысли пронеслись у меня в голове, я понимаю, что не могу говорить, потому что что-то застряло у меня в горле. Мои губы также, кажется, по крайней мере частично заклеены скотчем. Больно дышать, пульсирующая боль в ребрах и животе.

Мой взгляд скользит от потолка, вниз по таким же белым стенам и к какой-то невзрачной мебели.

Я хмурюсь.

Где я?

Глядя вниз как можно ниже, не имея возможности пошевелить головой, я вижу трубку, выходящую изо рта. Я лежу в кровати с уродливым бледно-зеленым постельным бельем. Доносятся шумы, устойчивый сигнал медицинского оборудования, и я понимаю, что нахожусь в больнице.

Мои глаза с облегчением закрываются.

Я не умерла.

Они в панике распахиваются, когда я думаю о Тьяго. Где он? С ним все в порядке? Он в безопасности?

Движение отвлекает мое внимание вправо. Там стоит врач и улыбается мне. Мне потребовалась секунда, чтобы узнать ее, но вскоре я узнал ее с тех пор, как навещал маму.

— Добро пожаловать. — Она хватает мою руку и успокаивающе сжимает ее, одарив меня ослепительной улыбкой. — Твой муж так разозлится, что ты проснулась, когда его здесь не было. — Должно быть, она прочитала вопрос, пылающий в моих глазах, потому что добавила: — С ним все в порядке. Он не отходил от тебя ни на секунду за последние два дня, он даже спал в этом кресле. В конце концов я убедила его пойти в душ и переодеться, поэтому он надерет мне задницу, когда вернется и увидит, что ты проснулась, — смеется она. — Почему бы нам не снять интубацию, чтобы ты могла поговорить с ним, когда он вернется?

Я киваю, благодаря ее глазами.

Через пять минут трубка исчезла, и мое горло очистилось. Мне больно, и я не уверена, что смогу даже говорить, но все равно стараюсь.

— Спасибо… вам, — говорю я и затем улыбаюсь. На секунду мне показалось, что я больше никогда не смогу говорить.

— Всегда пожалуйста. Рада снова тебя видеть, Тесс. Кстати, я Кэсси.

Я собираюсь ответить, когда слышу сдавленный звук удивления. Кэсси поворачивается, показывая Тьяго, стоящего в дверном проеме позади нее.

Он выглядит измученным и расстроенным. Как будто его провели через ад. Призрачные глаза оживают, когда останавливаются на мне. Он поднимает руку и проводит ею по подбородку, его взгляд недоверчиво скользит по всему моему телу.

— Amor , — выдавил он. — Ты проснулся.

Слезы тут же затуманивают мое зрение, и я тянусь к нему. Кэсси тихо ускользает, а Тьяго в два шага очищает пространство и хватает меня за лицо. Его рот яростно приближается к моему, и он целует меня. Это резкие, быстрые поцелуи, один за другим, его рот снова и снова опускается вниз, как будто он не может насытиться прикосновениями ко мне.

Я задыхаюсь, когда он отстраняется.

— Никогда больше не делай этого со мной, — умоляет он, еще раз целуя мои губы. — Никогда .

Я хватаю его за руки, мои руки бродят по его плечам, я так же одержима желанием почувствовать его, как он — прикосновениями ко мне. Слезы облегчения и радости текут по моему лицу, зная, что мы оба справились.

— Я в порядке, — хрипло обещаю я. — Я в порядке. Что случилось с Марко?

Он хватает мою руку и сжимает ее в своей. — Он мертв. Артуро убил его. Тебе больше никогда не придется о нем беспокоиться.

— А Адриана?

— Я отправил людей во все крупные города Европы искать ее. Мы также следим за сайтами даркнета, занимающимися торговлей людьми, чтобы увидеть, всплывет ли она. — Его челюсть сердито шевелит, прежде чем его глаза снова вернутся к моим и смягчатся. — Мы ее найдем, я в этом уверен. Мы можем поговорить об этом позже.

Тьяго забирается на кровать рядом со мной и просовывает руку мне под голову. Он прижимает меня к своей груди, стараясь не задеть меня за живот. Его указательный палец касается моего подбородка, и он наклоняет мое лицо к себе.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе больно?

Я качаю головой. — Просто немного болит

Убитая горем улыбка поднимает уголки его губ вверх. Он почтительно гладит мою щеку пальцем.

— Я думал, что я потерял тебя. — Его голос надламывается, и слезы застилают глаза. Видеть, как мой непоколебимый муж переживает из-за того, что почти потерял меня, одновременно больно и исцеляюще. — Я думал, что ты умрешь, и что единственный раз, когда ты услышала, как я сказал тебе, что люблю тебя, это когда ты истекала кровью у меня на руках. — Он целует меня в лоб, его губы задерживаются на моей коже. — Мне очень жаль, что я не защитил тебя, но мне еще больше жаль, что я не говорил тебе каждый день, как сильно я тебя люблю. Что мне потребовалось почти потерять тебя, чтобы я осознал, насколько глупо я держал свои чувства близко к груди. Я все ждал идеального момента, чтобы сказать тебе. Я только понял, когда ты умирала, что каждый момент был прекрасен, потому что это были мы .

— Я так сильно люблю тебя, amor. Больше, чем я мог бы передать всеми словами на английском и испанском языках. Ты для меня все. Я знал это и раньше, но последние пятьдесят восемь часов агонии сделали это кристально ясным. Я откажусь от всего этого — от картеля, от денег, от влияния — если ты этого хочешь, потому что для меня главное — обеспечить твою безопасность. — Его рука сжимается вокруг меня. — Мы могли бы переехать в Колумбию. Я мог бы стать фермером, а ты могла бы найти способ превратить нашу ферму в машину для получения прибыли. У нас могла бы быть меньшая жизнь. Любая жизнь с тобой будет для меня достаточно велика; все, что мне нужно для счастья, это ты.

Мое лицо залито счастливыми слезами. Когда я потеряла сознание после выстрела, я спокойно пошла навстречу смерти, выслушав его признание. Он сказал мне, что любит меня с пылом и настойчивостью, что ясно давало понять, что он имел в виду каждое слово. Но услышать это снова сейчас, когда моя жизнь не на кону, когда он говорит это без каких-либо обязательств или ограничений по времени, слова становятся еще слаще.