Он не отвечает на мой вопрос, а сразу переходит к причине звонка.

— Ты пренебрегаешь своими обязанностями

Я стискиваю зубы, чтобы не пролаять в ответ, и вместо этого выхожу из машины. Мы ехали по Парижу весь день, переходя от района к району, очищая их один за другим в поисках Тесс.

Я слышу, как открываются двери машины, когда мои люди следуют за мной из машины на улицу Риволи , знаменитую улицу, полную маленьких сувенирных магазинов и наводненную туристами.

В отличие от Артуро, я не могу просто отрицать обвинения моего отца.

— Я был занят, — отвечаю я, поднося телефон к уху и небрежно иду по улице. Прохожие обходят меня стороной, когда видят татуировки и мрачное выражение моего лица.

— Занят поисками своей сбежавшей невесты.

Моя челюсть сжимается, зубы скрипят из стороны в сторону, чтобы сдержать гнев. Очевидно, кто-то доносил ему о моих действиях и местонахождении. Нетрудно догадаться, что это Артуро.

— Я близко. Я знаю, что она в Париже, и это всего лишь вопрос дней, когда я найду ее и привезу домой.

Он вздыхает. — Когда я сказал тебе жениться, я не предполагал, что ты привяжешься к проблеме. Возможно, у нее хорошее прошлое и она дает вам доступ к лондонской элите, но это не принесет вам никакой пользы, если она высмеет вас.

— Это временная неудача. Я скоро найду ее. Я настраиваю свой голос так, как он узнает и знает, значит, я не собираюсь менять свое мнение.

Он игнорирует меня.

— Я найду тебе кого-нибудь другого, — предлагает он. — Ты помнишь Карденаса?

Я улыбаюсь. — Меня не было всего год, конечно, да. Он один из ваших генералов, он курирует регион Карибского моря

— У него есть дочь Клаудия. Она живет в Лондоне уже двенадцать лет. Она приехала учиться, встретила аристократа, вышла за него замуж и больше не уезжала. Он умер пару лет назад и оставил ей значительное состояние помимо всех своих связей. Она могла бы составить очень хорошую партию.

Если бы только самые близкие мне люди перестали пытаться заставить меня найти кого-то другого. Если бы они только поняли, что я бы сделал это, если бы мог. Я останавливаюсь возле сувенирного магазина и прислоняюсь к одной из арок, обрамляющих тротуар, глядя на дорогу и сад Тюильри на другой стороне.

Нет смысла ссориться с моим отцом. Если я притворюсь, что хотя бы частично открыт этой идее, для меня это пойдет гораздо дальше, чем просто прямой отказ.

— Я подумаю об этом, шеф .

Кажется, он доволен моим ответом.

— Хорошо, — говорит он. — В остальном все идет хорошо? Как насчет… — он делает паузу. Я не даю ему закончить предложение.

— Мы добиваемся хороших успехов в отношениях с Леонес. Вчера мы захватили еще двоих охранников. Мы скоро найдём убийцу.

— Хорошо, — отвечает он, его голос становится отстраненным. — Очень хорошо.

Боль в его тоне вызывает у меня желание убить каждого итальянца, еще живущего на этой земле.

— Мне пора идти, — говорю я наконец, вместо того, чтобы причинить ему еще большую душевную боль. — Береги себя, шеф .

— Ты тоже, Сын .

Мы завершаем разговор без каких-либо дополнительных слов заботы или утешения. Мы никогда не были такими людьми, мы не знали бы, что сказать.

✽✽✽

Глава 22

Тесс

— Спасибо, месье, — говорю я владельцу магазина, протягиваю руку через прилавок и беру сумку, которую он мне протягивает.

— Пожалуйста. Хорошего дня, мадемуазель.

Я разворачиваюсь на пятках и иду к выходу, довольная своей покупкой. Я нашла очень милый магнит с именем Дагни, первый, который я увидела с тех пор, как была в Европе. На нем изображена Эйфелева башня и один из знаковых фонарных столбов Парижа. Ей это понравится.

Короче говоря, я останавливаюсь и фотографирую магнит, прежде чем отправить его ей. Я хочу, чтобы она знала, что я думаю о ней, потому что кто знает, когда я смогу увидеть ее в следующий раз. И, возможно, это поможет мне извиниться за то, что мой жених подстрелил ее.

Выходя из сувенирного магазина, я поворачиваю голову налево, затем направо, размышляя, в какую сторону я хочу пойти дальше, когда резко останавливаюсь.

Мое сердце с силой бьется о грудную клетку и тут же отскакивает с такой силой, что у меня закружилась голова.

Прислонившись к арке, в десяти метрах от меня стоит Тьяго.

Он стоит ко мне спиной, его лицо повернуто в сторону, и он обыскивает толпы туристов. У меня есть лишь частичное представление о его профиле, но именно таким я впервые увидела его лицо.

Я бы узнала его где угодно.

Высокий, властный и внушительный. Выглядел, как больной палец, на этой модной улице, привлекая внимание всех женщин и ревнивые взгляды всех мужчин вокруг него. Он в своем фирменном черном костюме, его мрачный взгляд на месте.

Я застыла, наблюдая за ним, борясь за доминирование с борющимися чувствами неверия, страха и влечения. Толпа между нами словно движется вперед, а я просто смотрю на него, наслаждаясь его чертами лица.

Он так близко, что я могла бы сделать три шага и прикоснуться к нему. Необъяснимым образом мое колено дергается, словно побуждая меня сделать эти шаги.

Звук моего громоподобного сердцебиения громок в моих ушах, заглушая шум вокруг меня. Это все, что я слышу. Мне хотелось бы убедить себя, что это страх заставляет мое сердце биться чаще, но страх не виноват в тоске в моем животе, в том, что могучее вожделение скапливается еще ниже.

Он все еще в Европе. Он все еще ищет меня. Каким-то образом он снова нашел город, в который я приехала.

Он не сдается, как и обещал.

— Тьяго!

Звук его имени, пронзающий воздух, вырывает меня из мыслей и заставляет действовать. Я возвращаюсь в магазин, прячась за стендом с открытками. Я слегка поворачиваю его, делая вид, что просматриваю, но пользуясь промежутком между рядами, продолжаю смотреть на него.

Он поворачивается, и у меня перехватывает дыхание. FaceTime не отдает ему должного; вживую он намного привлекательнее. Видео никак не передает силу его взгляда, исходящую от него харизму и масштабы его физического присутствия. Это шедевр, украшенный татуировками, делающими его еще более завораживающим.

Если бы он обернулся на пару секунд раньше, он бы меня увидел.

— Что это такое? — он спрашивает. — Ты нашел ее?

У меня чуть не случилась остановка сердца второй раз за пять минут.

Когда я думаю, что он больше не может на меня влиять, он поднимает руку. В его кулаке зажат мой розовый шарф. Он прижимает его к лицу и вдыхает, как животное, закатывая глаза. Мои колени слабеют, и волны возбуждения ударяют меня в живот.

— Мадемуазель?

Я чуть не выпрыгнула из кожи от голоса позади меня. Владелец магазина странно смотрит на меня, вероятно, недоумевая, почему мое лицо наполовину прижимается к его подставке для открыток.

— Прошу прощения, — отвечаю я растерянно. В отчаянии я хватаюсь за остатки школьного французского, чтобы составить, как я надеюсь, убедительное предложение. — Две минуты

Он уходит, бормоча себе под нос что-то, что, я почти уверена, является яркими ругательствами, ругающими британцев.

Когда я поворачиваюсь назад, рука Тьяго находится рядом с ним, а его защита находится на одном уровне с ним. Это тот, в ком я узнаю его лейтенанта, того, кого я мысленно называла парнем помладше.

— Нет, шеф . Извини.

На лице Тьяго появляется выражение раздражения, прежде чем он машет ему рукой, чтобы тот продолжал.

— Только что звонил Фабиан. Он позаботился о двух итальянцах, которых мы захватили прошлой ночью.

— Они узнали имя?

Охранник стоит ко мне спиной, поэтому я не вижу выражения его лица, но он качает головой.

— Нет. Они сказали, что понятия не имеют, кто несет ответственность. Они пробыли в камере смерти двенадцать часов и ни разу не отступили от этого. Фабиан думает, что они говорили правду.

Тьяго яростно ревет, пугая ничего не подозревающих людей, проходящих мимо него. Выражение его лица полностью почернело, все следы человечности исчезли с его лица.