— Как Дагни? — спрашивает он, словно предчувствуя, что я собираюсь повесить трубку и убежать.

Я фыркаю. — Как будто тебя это волнует.

Мой разум все еще лихорадочно пытается понять, как он меня выследил. Я продолжала выполнять свою работу точно так же, как если бы я все еще была в Лондоне, за исключением того, что делала ее удаленно. Я был удивлена, когда ничего не услышал от отца, когда он не запретил мне работать и не заблокировал мои счета, но я подумала, что, возможно, у него есть дела поважнее. Теперь мне интересно, выследил ли меня Тьяго именно так. Завтра мне нужно будет поговорить с Уизом и убедиться, что меня не обнаружили. Он бы сказал мне, если бы был очевидный взлом, но, может быть, один из них остался незамеченным?

Он издает холодный смешок. — Ты права, я нет. Не стоит привязываться к моей работе, люди умирают каждый день.

— Выгодно ли быть бесчувственным и жестокосердным засранцем?

Он одаривает меня резкой улыбкой. — Меня не отягощают тривиальные, ненужные эмоции. Есть очень мало людей, которым я доверяю, и еще меньше, о которых я забочусь, меньше, чем пальцы на моей руке. Все остальные для меня расходный материал. Я уже говорил, что другие сделают все возможное, чтобы получить шанс на мой статус и власть, а иметь слишком много людей, которые мне небезразличны, — это уязвимость, которую я не могу себе позволить. Никогда не забывай этого, особенно когда ты займешь место моей королевы.

— Это звучит жалко, — не могу не сказать я.

Он думает об этом, я вижу это по тому, как его челюсть двигается вперед и назад, обдумывая это. Когда он снова смотрит на меня, линия его подбородка напрягается.

— Это.

Я киваю. — Я понимаю.

Наши жизни очень разные, и все же кажется, что нас объединяет одна очень очевидная вещь. Жизнь, ради которой нам пришлось многим пожертвовать, но в конечном итоге она не приносит удовлетворения.

Его взгляд непостижим, но напряжен.

— Мне пора идти, — говорю я легким тоном. Я обнаружила, что не возненавидела наш сегодняшний разговор, если не считать полного унижения от того, что он читал мой дневник. — Я не могу быть здесь сейчас, когда знаю, что ты здесь.

— Иди потанцуй, — тихо говорит он. Мягче, чем я когда-либо слышала от него. — Завтра снова беги. Я не буду искать тебя сегодня вечером, обещаю.

Я издеваюсь. — Пфф, твои обещания что-нибудь значат?

— Да, это так. Я не даю обещаний, которые не могу выполнить.

Его взгляд собственнически скользит по моему лицу, согревая мои щеки и зажигая внутри меня низкий гул. Он действительно великолепен, темный дьявол, необъяснимым образом очарованный мной.

— Почему тебя волнует, если я пойду танцевать?

— Потому что ты написала об этом здесь, — говорит он, снова поднося камеру к этому адскому дневнику. — Я хочу брать уроки танцев по вечерам. Должно быть, это так волшебно танцевать под звездами. Я никогда этого не делала, но это навсегда было в моем списке желаний, — повторяет он, казалось бы, по памяти.

Между нами возникла напряженность, возникшая из-за того, что он процитировал мое желание. Это кажется таким интимным: у него есть доступ к страницам, на которых я излила всю свою душу. Мне кажется несправедливым, что я не получу взамен нечто подобное.

— Ты знаешь это наизусть? — Я говорю в шутку.

Темные глаза впились в мои.

— Я читал это достаточно раз.

Я моргаю. — Ой. — Я не ожидала такого ответа. — Что ж, тебе придется вернуть его.

— Хорошо, — говорит он, растягивая губы в улыбке. — Приди и возьми. — Он откровенно смеется над выражением моего лица. — Я так и думал. — Он кладет блокнот себе на грудь, и он остается там, пока он едва заметно подпрыгивает взад и вперед на стуле. — Я верну его, как только ты у меня появишься. А пока это лучшее, что я могу от тебя получить, поэтому я сохраняю это.

Он остается неизменным в своем пылком преследовании меня. Я думала, он уже давно сдался. Нашел отвлечение в другом месте, нашел кого-нибудь еще. Но он все еще здесь, ищет меня, преследует меня.

Воюет за меня.

Никто никогда раньше не боролся за меня.

— Кхм, — говорю я, прочищая густую массу в горле. — Я собираюсь идти, иначе опоздаю. Я верю, что ты сдержишь свое обещание, — говорю я, указывая на него.

Я не знаю, почему я это делаю. Однажды он назвал меня глупой, и это глупый поступок, но что-то подсказывает мне поверить ему.

— Я сдержу.

— Ну тогда пока.

Он резко садится.

— Позвонишь еще раз, — приказывает он. Я открываю рот, но прежде чем успеваю произнести хоть слово, он говорит: — Я могу пригрозить тебе, чтобы заставить тебя подчиниться, если хочешь.

— Хорошо, я позвоню. Ты отстой, ты это знаешь, верно?

Он посмеивается, мышцы его живота гипнотически движутся, когда смех срывается с его губ. — Так ты продолжаешь мне говорить.

— Пока, Тьяго.

— Пока, amor. Желаю нам сегодня сладких снов, я обязательно это сделаю.

Глава 21

Тьяго

На следующее утро Кэролайн Мейсон улетает в Париж, и я следую за ней. Как и в Риме, ей удается уклоняться от нас в городе. Мы здесь уже неделю, а я до сих пор ее не нашел.

Никто никогда раньше от меня не убегал, уж точно не так долго и так успешно. Та часть меня, которая заинтригована и почти гордится хитростью моей невесты, с каждым днем становится все меньше и меньше. Это продолжается уже слишком долго.

Мне нужно, чтобы она вернулась.

Я взволнован, не могу сосредоточиться. Частично беспокоюсь о том, что так долго нахожусь вдали от Лондона, а также мне плевать на этот бизнес, пока она продолжает уклоняться от меня.

Мои мысли поглощены ею. По тому, нравился ли ей урок танцев или нет. Видениями другого мужчины, обхватившего ее за талию и притянувшего к себе, когда она вычеркнула желание из своего списка желаний.

Ядовитая желчь обжигает мне горло, стоит только подумать об этом.

И теперь она в самом романтическом городе мира, красивая, умная и, несомненно, одетая в розовое, и мое веко почти непрерывно дергается, чем дольше я ее не нахожу. Когда я это сделаю, я свяжу ее и причиню ей те же мучения, какие она причиняла мне в последние недели.

Звонит телефон, отвлекая меня от мыслей. Я стону, когда вижу имя, мелькающее на экране. Я знал, что этот звонок придет, это был лишь вопрос времени.

— Шеф , — говорю я, отвечая.

Для картеля это мой титул. Но есть один человек, который превосходит меня по рангу, один человек, который заслужил уважение тем, что к нему обращаются так, гораздо дольше, чем я.

Мой отец.

— Сын, — отвечает он теплым голосом. — Как ты?

Томас Де Силва безжалостен, хладнокровный убийца, который повесит свою плоть и кровь за внутренности, если они его предадут. Его боятся во всем мире, за исключением отдаленных уголков мира, где доступ в Интернет все еще ограничен, и поэтому его имя не разглашается, но когда дело касается его детей, он настолько близок к большому мягкотелому, насколько это возможно для короля картеля.

Он баловал нас всю нашу жизнь. Вот почему, когда Адриана пришла домой после первого дня в детском саду и заявила, что у нее появилась новая подруга по имени Валентина, и спросила, может ли она жить с нами, он согласился. Вот почему, когда она умоляла поехать в Лондон на выпускной, он позволил ей.

Именно поэтому он дал зеленый свет экспансии в Европу. Не потому, что он жаждал власти, а потому, что я хотел этого.

Я скучал по его теплому голосу и его руководству. В последнее время мы мало разговаривали, отчасти потому, что я был занят, но в равной степени и потому, что избегал его. Пришло время встретиться с музыкой лицом к лицу.

— Я чувствую себя хорошо. Бизнес процветает. — Эта часть по-прежнему верна, независимо от того, где я сейчас нахожусь. — А ты?

Мой отец изменился с тех пор, как умерла Адриана. Первый удар произошел, когда мы потеряли мою мать из-за рака, когда мне было десять. Он едва выжил. Потеря Адрианы была для него слишком велика. Внешне он кажется почти таким же. Только самые близкие люди могут видеть, насколько обветрена его душа. Он устал, и я не делаю ему никакой пользы, беспокоя его.