— Это шесть! — она задыхается.

— Скажи мне, что ты больше не будешь убегать, — требую я.

Тишина.

Если не считать свистка ремня, который ударил ее еще два раза. Она сейчас откровенно плачет. Она молчит об этом, кусая губу, чтобы я не услышал, как она разваливается на части, но ее плечи, тем не менее, трясутся. Я дергаю ее за волосы и слизываю слезы с ее щек.

— Тебе следовало попросить меня трахнуть тебя. Вместо этого я мог бы лизать эту мокрую киску или сосать твои тугие соски прямо сейчас.

Тушь стекает по лицу. Она никогда не выглядела более красивой. Единственный способ пережить этот момент — это когда она, наконец, сдастся. Но сейчас я буду наслаждаться борьбой и упрямством.

Я ударил ее еще раз. И опять.

— Тьяго! — она кричит.

Ее задница теперь полностью красная, представляющая собой красивую мозаику из приподнятых, болезненных рубцов. Я нежно ласкаю их большим пальцем, и она шипит.

— Ты знаешь что я хочу. Скажи это, или я продолжу.

Свежие слезы скатываются в уголки ее глаз и стекают по щеке. Я зачерпываю их пальцем и всасываю в рот, не желая пропускать ни одну.

Я поднимаю ремень.

— Я не буду…

Я останавливаюсь, застыв от ее едва слышного вмешательства. И я жду.

Пять секунд.

Десять.

На этот раз ремень соединяется с верхней частью ее бедер, в том месте, где они соприкасаются с ее задницей. Она трясется и кричит, безвольно падая на сиденье.

— Я больше не убегу от тебя, — наконец шепчет она, утомленная.

Извращенная победа вспыхивает в моих венах при ее первом подчинении. Я перебрасываю ремень на другую сторону машины и отпускаю ее запястья, переворачивая ее на руки.

Она вскрикивает, когда ее раневая задница соприкасается с грубым материалом моих брюк, поэтому я успокаиваю ее поцелуем, поглощая все ее хныканье.

— Хорошая девочка, — хвалю я, лаская ее по лицу, как животное, в поисках соленых остатков ее слез. — Это было так сложно?

— Больно, — стонет она, лицо искажается от агонии.

Я снова завладеваю ее губами, успокаивающе облизывая ее губы, прежде чем с трудом отстраниться. Я не могу насытиться.

— Хорошие девочки заслуживают наград.

Усадив ее на сиденье, я встаю между ее ног. Ее глаза из вялых становятся широко раскрытыми и настороженными, когда она видит, что я стою на коленях на полу, подцепив руки под каждую из ее согнутых ног.

Мой взгляд отрывается от ее потрясенного лица и медленно скользит вниз по ее телу. Мне бы хотелось раздеть ее догола и полюбоваться всей ее обнаженной формой, но я не могу сейчас остановиться.

Наконец, мой взгляд падает на вершину ее бедер, сосредотачиваясь на том прекрасном месте между ее ног, которое я представлял и доставлял себе удовольствие уже несколько месяцев.

Она голая, за исключением идеальной взлетно-посадочной полосы, ее киска и бедра блестят от возбуждения. Независимо от того, как сильно она кричала, когда я использовал свой ремень, ее влажность доказывает, насколько ее возбудила боль.

Я ухмыляюсь, внезапно проголодавшись, и снова смотрю на нее. Она тяжело сглатывает, когда видит голодное выражение моего лица.

— Я знал, что ты будешь такой красивой.

Она краснеет и в ответ из моего члена вытекает сперма. Мне до боли тяжело. Если она не предпримет что-нибудь в ближайшее время, я могу взорваться на месте. Я откидываюсь на корточки, не спуская с нее взгляда, и наклоняюсь к ее центру, так что, когда мой язык впервые касается ее киски, я смотрю глубоко в ее глаза и улавливаю ее реакцию.

Одно легкое движение, и она хватается за сиденье, выгибает спину и прижимает свою киску мне к лицу. Ухмыляясь, я возвращаюсь на несколько секунд, на этот раз обнаруживая ее вход и медленно облизывая ее складки, пока не достигаю ее клитора. Прежде чем прикоснуться к чувствительному участку, я поворачиваюсь назад и вылизываю вниз к ее входу. Она недовольно хнычет из-за того, что я не обращаю внимания на ее клитор, и ее глаза закрываются.

— Открой глаза и посмотри на меня. Продолжай смотреть на меня, или я остановлюсь. — Кивни, если понимаешь. Она кивает. — Хорошая девочка.

Когда на этот раз я ныряю обратно между ее ног, это уже не мягко и не исследовательски. Я пожираю ее, агрессивно, но умело лаская ее складки. Подойдя к ее входу, я погружаю язык в ее отверстие, толкаясь внутрь и наружу, пока она не начинает задыхаться и стонать мое имя.

Она борется с призывом закрыть глаза и наслаждаться, удивляя меня тем, что делает то, что я просил, и вместо этого держит их открытыми. Я радостно стону в ответ, сжимая руки вокруг ее бедер и частично отрывая ее от сиденья, чтобы иметь лучший доступ к ее киске.

Она охает от удивления, ее руки отчаянно хватаются за что-нибудь, но ей это не нужно, потому что она у меня. Я тянусь к ее груди одной рукой, сжимаю их, а затем щипаю ее тугие соски. С другим я, наконец, уделяю немного внимания ее клитору, оглядывая чувствительную кожу ровно настолько, чтобы свести ее с ума, но не приносить облегчения.

Ее ноги лежат на моих плечах, ее бедра сжимают мою голову, а ее колени скрещены на моей спине, чтобы втянуть меня глубже в ее киску. Я толкаю язык внутрь и наружу, чувствуя, как напрягаются ее мышцы, отчаянно ища облегчения. Я слизываю ее соки, вытекающие из нее, не пропуская ни капли, как это было с ее слезами.

То, как она выгибается ко мне, пытаясь проникнуть больше, сильнее и глубже, подтверждает все, что я уже знал о ней. Она распутная соблазнительница, освежающе необдуманная, но абсолютно смертоносная в своем соблазнении. Никогда еще я не чувствовал себя настолько чертовски возбужденным от желания съесть кого-нибудь вне дома.

Между нами не произносятся ни слова, я настолько сосредоточен на ее киске, а она настолько поражена своим удовольствием, что единственные звуки вокруг нас — это звуки моего языка, играющего сквозь ее влажность. Я мог бы встать прямо сейчас, когда она свисает на коленях с моих плеч, и я знаю, что она просто висит там, позволяя мне делать с ней все, что я хочу.

Глаза Тесс прикрыты и затуманены, она ничего не видит, но послушно смотрит на меня, и я не знаю, кто здесь контролирует, потому что, если бы она попросила меня о чем-то прямо сейчас, я бы дал ей это.

Ее стоны становятся все громче, чередуясь с разочарованными всхлипами, пока она ищет кульминацию, которая одновременно близка к взрыву и просто недосягаема. Когда я чувствую, что ее ноги начинают трястись, я вытаскиваю язык из ее киски, лижу один раз ее клитор и дую на него.

Она замирает, все ее тело сотрясается от дрожи. Я жду, затем сжимаю губы вокруг ее сверхчувствительного клитора и втягиваю его в рот.

Тесс кричит, ее рука летит мне на голову. Она сжимает мои волосы в кулаке, как будто не давая мне отойти, и начинает кататься на моем лице, когда ее достигает оргазм.

— О боже… я… я… о боже .

Ее глаза закатываются назад, когда она испытывает высший уровень удовольствия. Ее мышцы напрягаются, и она сильно дрожит. Ее бедра подталкиваются вверх и попадают в мой рот, прося еще, и я продолжаю сосать, пока она не кричит еще громче, невероятно возбуждаясь от того, как она горит, а затем разваливается на части. Она ни в чем не сдерживается, просто дает себе волю.

Когда я чувствую ее на другой стороне оргазма, я отпускаю ее клитор, и она обмякает. Опираясь на локти, я опускаю их на сиденье по обе стороны от нее и накрываю ее своим телом, нахожу рот и целую ее. Я хочу, чтобы она попробовала себя, точнее, попробовала то, что я ей делаю. Обхватив ее шею сзади, я наклоняю ее голову и углубляю поцелуй.

Она не отталкивает меня, но и не целует в ответ.

Не сначала.

Но затем ее язык нерешительно скользнул по моим губам. Она тихо стонет и возвращается, чтобы попробовать еще один вкус и третий, пока не встретит меня, удар за ударом.

Мой член прижимается к ее нижней части живота, и я знаю, что она чувствует его пульсацию, отчаянно желая познакомиться с моей зависимостью.