Завтрак мне пришлось в себя буквально впихивать. Есть совсем не хотелось, но пропускать приёмы пищи нельзя — питательных веществ и так впритык по расчету. Чтобы быть в нормальном самочувствии, нужно есть.

Села я, как и в последние два дня, отдельно, но Шейн встал и молча переставил мой поднос за свой стол. Так и просидели без единого слова. Он всё ещё дулся, но и у меня никакого желания разговаривать с ним не было абсолютно. Особенно в свете того, что я узнала, кто у нас в заложниках, а брат от меня это намеренно скрыл. Мне порядком надоело быть маленькой сестрёнкой, которую нужно во что бы то ни стало оберегать.

Но вот с Диной Шейн общаться вполне продолжал, хотя с чего бы им этого было не делать. Весь застрак они тихо переговаривались.

— Ты узнал, что хотел от него? — негромко спросила она. — Вообще хоть что-то важное удалось вытащить?

Мне не нужно было дополнительных пояснений, я сразу догадалась, что речь идёт о пленнике.

— Нет, — недовольно ответил Шейн. — Он держится. Но у меня для него припасено много интересного. Сразу после завтрака и займусь.

При этих словах его у меня по рукам мурашки побежали. Шейн ведь о пытках говорил. О том, как собирается причинять командору боль.

— Не жалей его, — прошипела Дина. — Как они наших не жалеют, когда кровь сливают или кишки на допросах потрошат.

Кусок буквально встал в горле, и мне пришлось протолкнуть его несколькими глотками компота. Я понимала злость Дины, её желание мести хотя бы одному из кроктарианцев. Вся её семья погибла, всё гетто было уничтожено ими — все, кого она знала, с кем выросла. Но…

Вот это самое “но” скреблось и царапало внутри. Стоило лишь представить, что Шейн собирался сделать с Тайеном буквально через полчаса, меня бросало в холодный пот.

Я молча встала, забрала свой поднос, отнесла его на стол для грязной посуды, и отправилась в медицинское крыло на дежурство.

— Доброе утро, доктор Ховард, — я вошла в нашу небольшую лабораторию, уже переодевшись перед этим в ординаторской.

— Доброе утро, Лили, — он обернулся, улыбнулся мне, а потом снова склонился над столом. — Слушай, закатай рукав, пожалуйста. Я хочу взять кровь на анализ. У себя уже взял — ещё раз проверю, не появились ли у нас с тобой антитела к этой болезни. Мне всё же кажется, что контакт с крысами может дать хоть какой-то титр. Иначе мы так и не поймём, как создать вакцину.

— Мы делали это уже пять раз. Последний — позавчера. Если антитела не появились в течение двух недель, показывая абсолютный ноль, то с чего бы им появиться за два дня? Вирусную нагрузку крысам мы не увеличивали, реакций или симптомов новых у них не появилось.

— Ну… — Ховард продолжал рассматривать что-то через микроскоп.

— Или моя кровь нужна вам для чего-то другого? — он замер, хотя и продолжал делать вид, что смотрит в микроскоп.

— Не понимаю тебя, Лили.

— Понимаете. — Обычно я умела контролировать свои эмоции, но сейчас меня буквально трясти начинало. — Почему вы мне не сказали, что он здесь? Что именно Тайен Яжер — наш пленник?

— Лилиан… — Ховард, наконец, обернулся и покачал головой, опустив глаза.

— Да что Лилиан? — я всплеснула руками. — Вы знали ведь! Больше, чем кто-либо знаете вообще! Куда больше, чем Том, Шейн или другие. И всё равно решили промолчать.

— Послушай, — он встал и примирительно поднял руки. — Лили, не злись. Я хотел сказать. Даже поправ запрет Шейна, правда хотел. Но сначала думал кое-что проверить. Стой… — посмотрел на меня озадаченно. — А откуда ты узнала?

— Заменила вчера почти падающую в обморок Эмму. Она заикалась от страха, когда шла к нему, и я пошла вместо неё.

— Чёрт…

Ховард отвернулся, уперев руки в бока. Стоял и смотрел на крыс в клетках, будто они могли что-то подсказать ему или хотя бы натолкнуть на мысль.

— Лили, а тебе не кажется странным, что сам Тайен Яжер оказался на обычной, совсем ему не по уровню, операции? — проговорил вдруг совсем другим тоном.

Конечно же, я думала об этом. И это первое, что в принципе пришло мне в голову, когда я его увидела.

— Он военный. Один из четырёх наместников. Мало того, он представитель правящей Ветви, — доктор продолжал рассуждать. Он обернулся ко мне и посмотрел внимательно в глаза. — Тайен Яжер — тот, кто обладает исключительной властью среди кроктарианцев на Земле и на Кроктарсе. И… вдруг он лично курирует подкрепление по поддержке группы перевозки донора…

— К чему вы ведёте? — я почувствовала, как внутри всё охватывает льдом.

— К тому что… возможно, вся эта операция была ловушкой, — доктор посмотрел на меня, сдвинув брови. — Я думаю, что Тайен Яжер пришёл за тобой, Лили.

— Этого не может быть, — я отвернулась, обхватив себя руками. Внутри всё сжалось от страха. — Нереально. Невозможно.

— Почему ты так думаешь? — Ховард встал, подошёл ближе и опёрся бёдрами о тумбочку.

Я посмотрела на него, призывая всю свою логику к аргументации. Пытаясь таким способом скорее успокоить себя.

— Потому что командор слишком ценен для них. Рисковать так наместником не станут. Такую операцию бы готовили, в засаде были бы ещё кроктарианцы. А идти вслепую было бы очень опасно.

— Жить без твоей крови для командора ещё опаснее, Лили.

— И всё же… Его пытают, — на этих словах мой голос, как бы я не старалась удержать его, непроизвольно дрогнул, и я очень надеялась, что доктор Ховард этого не заметил. — Его убить могут и, скорее всего, убьют. Подкрепление бы уже давно прибыло, даже если бы во время самой операции что-то пошло не так… Ну и вообще… откуда ему знать, где я? Он даже удивился, что я жива.

— Скорее убедился и выдохнул с облегчением, — кивнул доктор. — Не знаю, Лили. Может, ты и права. Но… уши среди них есть не только у нас. У них среди наших они тоже есть.

Я с удивлением посмотрела на Ховарда.

— Вы думаете, в нашем лагере есть предатель?

— К сожалению, Лили, предатели есть везде и всегда.

— Но… как? Почему они это делают? — для меня это казалось чем-то немыслимым. Одно дело ещё как Ивва и Денисов — работать на кроктарианцев, жить среди них. Но чтобы шпионить…

— У всех свои причины, — Ховард пожал плечами. — Кого-то прельщают деньги, кого-то возможность получить гарантии, что их близкие останутся живы и не попадут в Программу “Источник”, а кто-то действует из страха, потому что ему есть что терять. Лили… тебе нехорошо?

Его голос как-будто стал отдаляться. Голова закружилась, а в груди словно ком засел. Он рос и давил, не давая вдохнуть полной грудью.

— Не знаю… — я оперлась руками на стол и опустила голову. — Всё кружится.

Где-то на задней поверхности шеи возникла странная пульсация, но продлилось это недолго, всего несколько секунд, а потом всё стихло. Но я вдруг почувствовала непреодолимую жажду, будто из меня враз всю воду выкачали.

— Пить хочу, — прошептала севшим голосом.

Странным было то, что мой рот — губы и язык — по-прежнему были влажными. Эта жажда шла будто изнутри, иссушала все внутренности.

— Держи, Лили, — Ховард протянул мне стакан воды.

Я выпила его залпом и глубоко вдохнула, прикрыв глаза. Будто каждую каплю ощутила внутри, каждую молекулу, слившуюся с моим организмом. Враз стало легче.

Когда я снова посмотрела на Ховарда, то обнаружила, что он разглядывает меня как… как одну из этих крыс в нашей лаборатории. Стало не по себе.

— Лили, у тебя уже случались такие внезапные приступы жажды?

Я отрицательно покачала головой, сама пытаясь понять, что произошло.

— Были постепенные, но не настолько резкие.

Ховард задумался. Будто в себя ушёл. А потом вдруг вынырнул из своих мыслей и сказал, чтобы я шла отдыхать, и сегодня он справится без меня.

Признаться, такой перспективе я была рада. Вернувшись в свой отсек, я легла на кровать и свернулась клубком. Чувствовала себя невероятно измотанной и уставшей и даже уснула ненадолго.