Это было за гранью.

Доктрина Кроктарса не одобряла кровосмешения, и Мориан понял, что позволил жене зайти слишком далеко. Кроктарианцы искали по всей Вселенной ответы, пытались понять, почему другие могут размножаться, а они нет, но смешивать свою ДНК не хотели.

И тогда Мойра ушла. Исчезла однажды. Её не смогли найти, потому что она была слишком умна и подготовлена. Позже выяснилось, что она успела сколотить себе крепкий костяк последователей разного социального уровня, и уже через год Совет узнал об Ордене Белой Лилии.

Мориан чувствовал ответственность за то, что позволил создать серьёзную угрозу Совету и Правящей коалиции Наместников.

Но о том, что Мойра могла использовать биологический материал своих собственных детей, Мориан понял лишь когда Тайен с Земли послал ему запрос на кровосмешение. С землянкой. Утверждал, что она фертильна в отношении кроктарианского семени и способна зачать и выносить плод.

Тайен думал, что нашёл то, зачем кроктарианцы бороздили космос. Нашёл ответ и решение. Нашёл то, что его мать спрятала на Земле до поры до времени — объект L. Девушку, первый удачный эксперимент скрещивания кроктарианца и землянки, которая давала фертильные способности обеим расам.

Химеру, ставящую под вопрос существование чистоты крови Кроктарса.

Но… как же было странно, что первого наследника смогла дать Яра и неудачный экземпляр эксперимента?

Теперь её тело было здесь и могло дать ответы на вопросы учёным.

— А он? — Мориан повернулся к другой колбе. — Жив?

— Фицу Тайен жив, — кивнул врач. — Его мозг функционирует, сейчас мы искусственно снизили его активность, ввели в преданабиозное состояние. Хотите, разбудим его?

А вот предательством сына Мориан был не только удивлён, но и уязвлён. Тайен из его детей казался самым рассудительным и приверженным ценностям Кроктарса. И то, что он выбрал путь предательства, задело Старейшину.

Он посмотрел на сына сквозь стекло и толщу воды, прищурившись. Понимал, что сын станет проблемой. Потому что впереди маячили серьёзные столкновения с Белой Лилией, способной теперь предложить нечто, что может быть воспринято населением положительно. А Тайен может встать на сторону Белой Лилии. Он уже, собственно, сделал это, отказавшись уничтожить объект L и, кроме того, доставив его на Кроктарс.

— Нет, — ответил врачу Мориан Яжер. — Он не должен проснуться. И вы будете лично отвечать за это, доктор Рич. Своей головой.

— Фиксирую странную мозговую деятельность, — диспетчер, удивившись, присмотрелся к экрану и тут же сообщил куратору отсека. — Нехарактерные волны. Очень необычные.

— Объект? — по связи переспросил куратор.

— Это… это объект тринадцать “Б”. Рамен, это капсула с фицу Тайеном Яжером.

— Иди и посмотри, что там происходит. Может, датчик неверно передаёт информацию.

— Будет выполнено.

Диспетчер, запечатав ключом панель наблюдения, отправился в ангар номер четыре, в его закрытую часть, где в анабиозе содержались важные персоны Кроктарса. В том числе дети Наместника Совета.

Подойдя к отсеку, он набрал особый код доступа и вошёл внутрь. Капсула с Тайеном Яжером ничего необычного на вид не явила. Помещённый в анабиоз сын Наместника никаких признаков активности не проявлял, но панель на его капсуле действительно фиксировала странные волны. Непостоянный пунктир прошивал основную кривую минимальной мозговой активности странным образом. То регистрировался, то нет.

Диспетчер тут же на месте снова связался с куратором и, подключившись к капсуле, передал данные.

— Его ведь проверяли на внедрённые устройства? — высказал предположение диспетчер, хотя это было не в его компетенции совсем.

— Конечно проверяли, — ответил озадаченный куратор. — Сейчас вызову доктора Рича и придём. Оставайся в отсеке.

***

Тайен Яжер стоял у кромки воды Чёрного океана и смотрел, как тёмная вода накатывает на оранжевый песок и поглощает его обнажённые пальцы ног, вымывая опору из-под них.

Он был дома.

Столько времени, проведённого вдали, вызывало тоску по родному Кроктарсу. По его воздуху, его насыщенным плотным водам океана, по тому, что кровь самого Тайена свободно и без вмешательств текла по его жилам, и ему не требовалось периодически проходить неприятную процедуру ассимиляции к экосистеме чужой планеты.

Дома ему было хорошо.

Эмоции будто оживали и наполнялись. В груди приятно что-то нагревалось.

Тайен Яжер так долго ждал этого момента, что сейчас казалось, будто он пребывает в нём вечно. Завис. Застопорился. Отгородился от всего. В безвременье.

И ему хорошо.

Как же ему хорошо дома!

Он наклонился и прикоснулся к воде. Тело тут же завибрировало, требуя погрузиться полностью, отдать себя воде, позволить ей проникнуть через кожу, напитать, восстановить, насытить.

Он просто был здесь. Наслаждался.

Но…

Возможно, это были отголоски, может, Тайен слишком долго был подвержен влиянию эмоций расы землян, но он стал замечать какое-то странное чувство.

Тревога? Беспокойство?

Что-то фонило. Где — неясно. Не определить. Не понять.

Будто ветром приносило.

Тайен прикрыл глаза, пытаясь ощутить это что-то. Не уверен был, нужно ли ему, но он сам по себе был весьма любопытен.

Это что-то кружило вокруг, играло с ним, тревожило…

А потом он почувствовал жжение. Оно началось в шее и стало разливаться по спине, заползать на затылок. Горело, будто кто огнём водил, но, что самое странное, боли не причиняло.

Не больно, но невыносимо.

Не стерпеть.

И тогда Тайен сорвал с себя одежды и прыгнул в воду.

И тут…

Его выгнуло дугой, закружило, зашвыряло по волнам. Спириты превратились в жидкий огонь, шея тоже горела. Голова раскалывалась, но вместе с тем она чем-то наполнялась.

Мыслями.

Знанием.

Осознанием.

Познанием…

Именно так, Тайену вдруг открылось нечто, чего раньше он не чувствовал. Некий канал связи с прошлым, с тем, что его раса давно утратила.

Раньше кроктарианцы были близки к естеству Кроктарса. Планета давала им всё, что было нужно для жизни. Счастливой жизни. Но они, алчные, захотели большего, захотели узнать, что же там — над тремя солнцами, и это знание было утрачено. Кроктарс закрыл двери сначала в свои недра, не впуская далее ядовитой газовой прослойки под мантией. А потом стал отбирать у расы всё то, чем раньше были богаты, но стали воспринимать как данность: восприимчивость к естественной пище, возможность дышать под водой, возможность воспроизводить себе подобных…

Кроктарс решил избавиться от паразитов, которые в своих амбициях начали вредить ему и не ценили то, чего имели.

Но сейчас Тайен будто был допущен за завесу, ему открылось то, что было доступно первой цивилизации кроктарианцев — чувства. И не те слабые, которые как остатки былой роскоши он испытывал раньше, а настоящие.

Глубокие. Связующие. Сильные.

Настоящая мощь, имеющая влияние за пределами тела. Не ограниченная им.

Такие, которые сильнее любой физической силы.

Он почувствовал её. Свою пару. Свою Лайлэйн.

Почувствовал её сигнал, её боль, её печаль. Такие светлые, такие сильные. Не призрачные ошмётки, а настоящие — небывалой силы.

Она звала его.

Искала.

Горевала о нём.

Он почувствовал, как сильно нужен ей и… их ребёнку.

Он чувствовал их обоих. Её и его, ещё не рождённого.

Через метку, пусть они были друг от друга далеко.

Буря внутри вдруг стихла. Чувства, эмоции — их древнейшая сила сплелись с разумом Тайена, стали единым целым, и позволили ему вытолкнуть себя наверх.

Тайен Яжер распахнул глаза и понял — он обрёл душу.

Настоящую. Как у древних. Как у Лили.

А вместе с нею силу, способную идти туда, где его ждёт любимая. Силу и цель, сносящих на своём пути всё, что может этому препятствовать.

****

Когда доктор Рич и куратор смены вбежали в отсек номер четыре, то увидели на мокром полу без движения диспетчера, а рядом осколки капсулы. Панель на полу тревожно горела красным и мигала.