— Я знаю, в это сложно поверить, Шейн, — сестра сжала его руку. Её чистые голубые глаза смотрели с болью и сожалением. — Мне самой было невероятно трудно принять это. Но нужно смотреть правде в глаза: мы — не люди. Но это не делает нас такими, как кроктарианцы. Мы — не зло, Шейн. И наши мама и папа тоже. Они как раз пытались сделать то, что прекратит скитания кроктариацев по Вселенной в поисках ответов. Если они получат их, то, хочу надеяться, уйдут с Земли.

В то, что “вампиры” уйдут, Шейну верилось с трудом. За шестьдесят земных лет они превратили её в колонию, и вряд ли откажутся.

— Он не обидел тебя, Лил? — сейчас это казалось важнее всего остального.

Шейн провёл пальцем по щеке сестры, и она прижалась к его ладони, прикрыв глаза. Стоило ему представить, что этот Яжер мог сделать с его чистой и хрупкой сестрой, у Шейна застилало взгляд красным. И самое ужасное, что он ничего не мог поделать.

— Нет, Шейн, — Лили покачала головой и посмотрела на брата. — Ничего такого. Тайен… не жаждет причинять боль. Он не такой.

Шейну было странно и непонятно, почему его сестра такого мнения о “вампире”.

— Лил, ты идеализируешь его. Он “вампир”. И он один из их главарей. Это его сапог топчет нашу Землю. Это его рука повелевает убивать.

— “Нашу” Землю? — Лили сделала шаг назад и внимательно посмотрела брату в глаза. Шейн с болью в груди ощутил, что между ними как-будто бы вырастает невидимый барьер. — А она наша с тобой?

Лили прикоснулась к светящимся полосам на своей шее, посмотрев красноречиво и больно ширнув этим в грудь Шейну.

— Всё неоднозначно, Шейн. Тебе ли теперь не понимать этого.

А потом Лили призналась, что именно она вывела командора из бункера, спасая от смерти. Это потрясло Шейна не меньше, чем новость о том, что они сами — плод межпланетного эксперимента. Он понимал, что таким образом она, скорее всего, спасла всех в бункере. Потому что если бы они казнили командора, как собирались, их всех бы убили.

Но… почему она сделала это? Он — её мучитель. Тот, кто медленно отнимает у неё жизнь. Неужели… у неё к нему появились чувства?

Но об этом Шейн Лили уже не спросил. За ней пришли, и им пришлось попрощаться. Он был благодарен судьбе уже за то, что она жива, и они смогли увидеться. Лил сказала, что придёт ещё, и в ожидании этой встречи Шейн и собирался жить.

Да, теперь у него был в этом смысл — жить. И терпеть, сжав зубы, эту чёртову суку Яру.

Не успел Шейн подумать о стерве, как дверь распахнулась, и на пороге появилась “вампирша”.

— Не знаю, какого хрена, — прошипела она, токнув ногой дверь, чтобы закрыть, — но всё, о чём я могу думать — это ты, мать твою.

Она быстрым шагом направилась к Шейну и вцепилась своей когтистой лапой ему в глотку. Шейн сделал то же самое.

Их взгляды встретились и высекли дикую, бешеную искру. Его пальцы сжались сильнее на её тонкой шее, ощущая, как быстро пульсирует в её жилах кровь.

Шейн ненавидел себя в этот момент, потому что чувствовал то же самое. Жуткое напряжение во всём теле требовало разрядки: или убить эту дрянь, или поиметь до изнеможения. Чтобы встать не могла и снова уползла полуживая, как в прошлый раз.

Ей, наверное, это нравилось. Она сама его заставила так сделать. И в первый раз, и во второй, и в третий.

Шейн видел следы на её коже на плече и на горле. Знал, помнил, где есть ещё. И она снова была тут. Смотрела на него с вызовом, впившись в кожу на шее ногтями до крови.

“Ладно, дрянь, ты получишь, чего хочешь, если это поможет мне прожить ещё какое-то время рядом с Лил”, — подумал Шейн и с силой толкнул Яру к стене.

Предложить командору в тот день, когда он позволил мне встретиться с Шейном, взять то, что ему нужно, получилось на эмоциях. Сейчас же, когда в дверь раздался короткий стук, я вздрогнула всем телом.

Меня больше не запирали, разрешали выходить, но я никуда не ходила. Куда мне было идти? Бродить бесцельно по коридорам?

Это могла быть горничная, конечно, но что-то мне подсказывало, что постучала не она. Ужин уже прошёл, постель мне сменили вчера, убирались сегодня. Значит, это был командор. И его вечерний визит мог означать, что пришло время выполнить то, что от меня требовалось.

Набрав полные лёгкие воздуха, я сглотнула и обернулась.

Я оказалась права. Это был Тайен.

— Добрый вечер, Лили, — он вошёл в комнату и сделал в моём направлении несколько шагов. — Как ты?

— Здравствуй, Тайен, — я кивнула, ощущая, как по всему телу поползли мурашки. Кожа будто начала нагреваться, а метка слабо запульсировала.

Я замерла в ожидании. Чувствовала, как сердце билось где-то в горле, а дыхание участилось.

— Лили, Совет не хочет ждать, — его лицо помрачнело. — Они желают, чтобы ты предстала перед судом незамедлительно.

Я резко выдохнула, почувствовав холод в районе желудка. Растерялась, не зная даже, что ответить.

— Когда? — смогла лишь выдавить.

— Сейчас.

Я отвернулась, чтобы скрыть свою панику от Тайена, и судорожно вздохнула.

Сейчас…

Но сейчас мне совершенно нечего было предложить этим старейшинам, чтобы взамен они согласились сохранить жизнь мне и Шейну.

Командор тихо подошёл сзади и положил руку мне на плечо, мягко сжал его пальцами.

— Просто будь собой, Лайлэйн, — прошептал мне в волосы, склонившись, а потом увлёк за собой, не дав даже времени переодеться.

Мы прошли по уже знакомому мне коридору, а потом поднялись на лифте на несколько этажей. Вслед за Тайеном я вошла в достаточно просторную, ярко освещённую комнату. Светлые стены, большие окна, за которыми были видно звёздное небо. Поперёк комнаты стоял длинный стол с креслами по бокам, а над столом висел огромный экран.

В креслах сидели наместники. Всех их я помнила по тому приёму в доме командора. И пару в красном, и тех, что были в синем. Узнала женщину в тюрбане, и по коже мороз побежал, потому что сразу вспомнилось бледное лицо Лизы из “лагеря” источников, над которой, как рассказала мне Бритни, эти наместники проводили жуткие обряды. Здесь же была и блондинка в зелёном, которая тогда поцеловала командора, вызвав во мне первые странные ощущения этим.

Вдоль стены стояли несколько “чёрных плащей”-охранников.

Я встала посреди комнаты, как мне указал командор. Сам он встал рядом в шаге и тоже в ожидании посмотрел на экран.

Сжав заледеневшие пальцы в кулаки, я просто ждала. Пыталась не дать страху завладеть мною, ведь выбора у меня не было. Ощущала взгляды кроктарианцев, от которых мне хотелось спрятаться за спину командора.

Примерно через минуту экран вспыхнул. По ту сторону я увидела троих мужчин и женщину. Все они были уже в возрасте. Одеты в одежды разных цветов, как и наместники.

Мужчина в белом сидел выше других. Я предположила, что это отец Тайена.

— Славься планета морей! — все присутствующие встали и вытянулись в стойке.

— Славься Кроктарс! — ответили в унисон им старейшины на экране.

Наместники опустились на места и затихли. Мне же хотелось съёжиться, превратиться в точку, исчезнуть — только бы не быть в центре всего этого действа. Тело было словно натянутая струна — тронь пальцем и зазвенит.

— Сын, — обратился старейшина в белом к командору, подтвердив мои предположения. — Совет готов к суду. Пусть подсудимая представится.

Тайен посмотрел на меня и кивнул, дав разрешение говорить.

Я не знала, изменится ли что-то от того, что я скажу, но я должна была попытаться расположить их к себе. Мне было страшно. Язык будто распух и приклеился к нёбу. Ноги ослабели. Дышать было тяжело, а горло болело, будто у меня инфекция.

Но перед глазами стоял образ моего брата, чья жизнь, как и моя собственная, зависела от решения этих людей.

Я набрала воздуха в лёгкие и расправила плечи. Посмотрела прямо на них и произнесла громко и чётко:

— Меня зовут Лилиан Роуд.

Что ещё говорить, я не знала, поэтому замолчала в ожидании следующих инструкций.