— Яра, что происходит? — крикнула я, не понимая.

— Искривление времени и пространства, — последовал ответ. — Чем ближе к горизонту событий, тем сильнее это ощущается.

— Время течёт иначе, потому что пространство сжимается, — добавил Тайен, а потом я увидела, как он бросил короткий взгляд на Яру и вздрогнул. — Яра, передай мне первого пилота. Быстро!

— Что с ней? — это уже рвануло Шейна. — Яра?!

— Яра, из-за руля! — снова отдал приказ командор.

— Я в норме! — огрызнулась та.

— Нет! Как капитан судна я приказываю тебе!

Что же там происходило, что Тайену пришлось так жёстко напомнить ей о субординации?

— Лили, помоги ей, — скомандовал Тайен. — Шейн — на место второго пилота.

Шейн и я отстегнулись как по команде и бросились к креслу Яры.

И оба охнули.

Она пыталась расстенуть ремни, но ей удавалось это с трудом, потому что впереди был… огромный живот.

Каких-то двадцать минут назад он был едва заметен без одежды, а сейчас выглядел так, будто Яре пора было рожать.

— Как ты? — короткий обеспокоенный взгляд Шейна Яре в глаза сказал мне о многом, и сердце сжалось.

— Как шар, — недовольно пробормотала та и с его помощью сползла с кресла.

— Но как такое возможно? — я подала ей руку и помогла опереться на меня. И сама уже предугадала ответ прежде, чем Яра его озвучила.

— Мы прыгнули по кривой времени. Наши организмы это ощутили посредственно, а вот ребёнок в животе… Иначе я это объяснить не могу, — вздохнула она, а потом вскрикнула и согнулась. — Как больно, мать вашу.

Шейн побледнел, но ему нужно было сосредоточиться на помощи Тайену. Нас продолжало трясти. Корабль плохо поддавался управлению. Световые вспышки стали ярче, и Тисас немного затемнила лобовое стекло.

Я взяла Яру под руку и помогла отойти к зоне отдыха. Там был мягкий диван.

— Что это, Лили? — она снова застонала от боли, схватившись за низ живота. — Что происходит?

— Роды, — у меня самой пересохло во рту. Я видела, как принимают роды лишь однажды. А в таких условиях, в которых мы находились, даже не представляла, как справлюсь. — Ты рожаешь, Яра.

*Горизонт событий — граница области пространства-времени Чёрной дыры, из-за которой вырваться уже невозможно, потому что всё, что попадает, удерживается тяготением.

**Фотонная сфера — область вблизи Чёрной дыры, где многократно увеличивается гравитация.

— Почему так больно, о-о-ох! — простонала Яра во время очередной схватки. — Я лопну сейчас, Лили, просто возьму и лопну.

— Не лопнешь, — я продолжала массировать ей спину, стараясь полностью сконцентрироваться на том, что знаю о родах. — Это роды, Яра, не знаю, как раньше было у кроктарианок, но землянки всегда рожали в муках.

Нас продолжало трясти, даже сильнее. За затемнёнными окнами корабля не было видно ничего кроме сплошного светового потока. Мы будто стремительно плыли в потоке раскалённой лавы.

— Так это твой братец виноват, да? Это его гены определили то, что я сейчас схожу с ума от боли? — Яра схватилась за ножку стола и зарычала на очередном спазме.

— Не думаю, просто так это происходит, Яра. — Я покачала головой и поднесла к её губам стакан с водой. — Выпей хотя бы немного.

Внутри корабля становилось жарко. В условиях смертельной схватки с космосом даже большому кораблю бы не хватало ресурса, счастье, что Тисас вообще выдерживал и хоть как-то мог регулировать пригодные для жизни условия внутри.

— Лили, — позвала Яра, когда я отошла за влажными салфетками, чтобы протереть ей лоб. — Это плохо, да?

Я обернулась и увидела, что ладонь Яры вся в крови.

Это было плохо. Это я из того, что успела изучить про роды, знала точно. Кровь в родах до выхода ребёнка — плохой знак.

— Тебе лучше прилечь, — поддерживая её под локоть, помогла улечься на бок на диване. — Старайся дышать ровно.

— Ты не ответила, — она сжала мою руку и посмотрела в глаза, которые отвести мне не хватило духу.

Яра была бледна. Это было неудивительно, ведь она рожала, да ещё и в это время мы пытались не провалиться в Чёрную дыру.

Но… бледность появилась прямо на глазах и была слишком сильной. Нездоровой.

— И боль… больше не болит, Лили, — я почувствовала, как её рука задрожала, на лбу выступил холодный пот. Губы потеряли краску.

Мне было тревожно. Страшно. У Яры явно что-то шло не так.

Чёрт, да у нас всех всё шло не так!

— Лил, почему тихо? — услышала я окрик брата.

— Держи штурвал, котик, — рявкнула Яра, и, кажется, это отняло у неё последние силы.

Она прикрыла глаза, я даже подумала, что Яра отключилась, но потом она тяжело вздохнула и снова посмотрела мне в глаза очень внимательно.

— Дела плохи, да?

— В родах всякое бывает, — я сжала её руку крепче. — Ребёнок даёт тебе время отдохнуть, используй это. Скоро схватки вернутся.

— Мне кажется, нет, Лили, что-то не так…

Договорить Яра не успела, потому что корабль будто подбросило. Вибрация усилилась настолько, что пришлось схватиться за диван, чтобы не начало швырять туда-сюда.

Я держалась сама, как могла, помогала удержаться Яре, которая скатилась с дивана на колени, и её вывернуло. Свет погас, вместо него включился аварийный, завыла сирена.

— Системы перегружены, — объявила Тисас. — Влияние сингулярности внешнего космического объекта критическое.

Она снова и снова повторяла эти слова, от которых у меня уже начала раскалываться голова. Снова возникло ощущение, что моё восприятие действительности смещается, словно начинает растягиваться, а потом опять сжиматься.

Время от времени сознание стабилизировалось, но потом всё начиналось по новой.

Мигающая красная световая сирена сводила с ума.

— Мы у горизонта событий, — прошептала Яра, обняв меня. — Если Тайен и Шейн смогут удержать корабль и не провалиться в дыру, совсем скоро нас выбросит в планетарную систему Кроктарса. Но смогут ли… Лили, я не слышала ни об одном случае такой удачи.

— Смогут, — уверенно закивала я, понимая, что по щекам текут слёзы. — Держись, Яра, скоро будем в безопасности и ты…

— Нет, цветочек, — она говорила настолько спокойно, что у меня мороз по коже прошёлся. — Не выйдет. И мы обе это знаем.

— Яра, всё будет хорошо, — воздуха не хватало — так сильно меня сейчас душили эмоции. Голос срывался, в груди было тесно. — Они справятся. И ты тоже, тоже справишься.

— Забери ребёнка, Лили, — её голос звучал тихо, но слова оглушали, несмотря на весь тот ад, что происходил вокруг.

Я почувствовала прикосновение чего-то холодного к своей ладони, а когда посмотрела, меня пробрало дрожью до самых костей.

Яра вложила мне в руку небольшой нож.

— Он умирает внутри меня, я чувствую, — она прикусила губы, когда я в панике посмотрела на неё.

— Нет-нет, Яра, нет! Ты справишься. Немного, совсем немного надо подождать.

Меня начало трясти. В висках стучало, руки дрожали.

Я не могла принять то, о чём она просила. Не могла. Ведь это значило… убить её.

— Я никогда этого не делала, я не смогу зашить тебя, у нас нет для операции ничего, — я чувствовала, что слёзы текли по моему лицу нескончаемым потоком.

— Я знаю, Лили. Я всё понимаю. Но так мы погибнем оба, а так… у ребёнка будет шанс, — Яра была так спокойна, почти отрешена. Её белое, как полотно, лицо выражало уверенность в своём решении.

Яра дышала тяжело. Её бёдра были в крови. Она цеплялась почти прозрачными пальцами за край дивана, стараясь приподняться чуть выше.

— Лили, я отобрала сотни, если не тысячи жизней. Собственноручно. Но я не знала, какими муками даётся одна. Каждая. Теперь знаю. И знаю, что этим не искупить то, какой я была, что я делала, но… пусть жизнь этого ребёнка будет хотя бы одной единственной яркой вспышкой моей жизни.

Она опустилась на спину и потянула меня к себе, сжала мою дрожащую руку, сжимающую нож, и приставила острие к своему животу.