Внутри тут было всё так же, как и в моём спальном отсеке. Один в один. Но я не почувствовала вспышки паники, наоборот, странное спокойствие разлилось по телу.

— Я разбудила тебя? — я повернулась к Тайену и успела увидеть его со спины, пока он закрывал дверь. Под колыхнувшимися волосами на шее сзади у него был большой пластырь.

— Нет, я не спал, Лили, — командор обернулся ко мне. — Не переживай.

— Твоя шея, — я подошла ближе. — Ты ранен?

— Нет, я…

Сама не знаю, откуда столько смелости во мне нашлось, может, это включилась медсестра, но я, не дожидаясь его позволения, обошла командора и сдвинула в сторону его волосы, а потом прикоснулась к повязке. Внезапно до меня дошло, почему это место было заклеено.

— Метка? Ты что-то пытался сделать с ней? — я осторожно провела пальцами по краю повязки и почувствовала, как в сильном теле командора от моего прикосновения появилась лёгкая дрожь. Кожа покрылась мелкими мурашками, и меня это вдруг смутило.

Но медсестра победила. Я осторожно отлепила край повязки, чтобы заглянуть под неё, и охнула, с ужасом увидев жуткий ожог.

— Я ничего с ней не делал, Лили, — Тайен осторожно убрал мою руку и обернулся. Мягко сжал пальцы в своих, но тут отпустил, заставив почувствовать сожаление.

— Это она сделала с тобой… — догадка обожгла, заставив ужаснуться.

Тайен промолчал, но я всё поняла и без слов.

Метка причинила ему боль и вред. И всё это потому… потому что он решил не поддаваться ей, а берёг меня. Сдерживал проснувшиеся инстинкты, которые у него, очевидно, проявлялись ярче, чем у меня. Ведь я, судя по всему, была полукровкой, может поэтому не ощущала зов метки так остро.

Метка попросту сжигала его. В прямом смысле.

— Иногда она невыносима, — нехотя признался командор, но я это уже и так поняла.

— Тайен… — в горле встал ком.

Я привыкла бояться его и всего, что с ним связано. Привыкла считать его тем, кто отнял мою привычную жизнь, мою свободу и медленно отбирал мою жизнь.

Но сейчас… сейчас я будто прозрела. Увидела его совсем другим. Даже то, что я понимала умом, сейчас стало таким ясным-ясным, теперь я поняла это и сердцем.

Тайен Яжер был настолько благородным, настолько невероятным! Он был терпеливым, был честным со мною. И стольким пожертвовал ради меня: положением, властью, уважением своих собратьев. Он терпел муки метки, которая выжигала его своим огнём, но и пальцем не тронул меня.

Понимание всего этого захлестнуло меня. Чувства внутри взметнулись, словно смерч, закружились, затеснились в груди. Мягкое тепло разлилось по всему телу, заполнив каждый сосуд до самых кончиков пальцев.

И причиной этому была не метка. Она лишь тихо пульсировала, будто в подтверждение.

Я встала на носочки и осторожно коснулась ладонями скул командора, а потом закрыла глаза и поцеловала его в губы.

Замерла, ожидая реакции. И едва не задохнулась, когда он, резко выдохнув, своими крепкими надёжными руками обнял меня за талию и крепко-крепко прижал к себе.

Я чувствовала, как под моими ладонями в сильной груди командора быстро-быстро билось сердце. Но внешне он был абсолютно спокоен, хотя я понимала, что внутри него настоящая буря.

И внутри меня тоже. Чувства, эмоции, инстинкты — всё слилось в мощный круговорот. Будто меня насквозь пронизывали яркие лучи и каждую молекулу, каждый атом разогревали, вызывая эту невероятную по силе реакцию.

Мы ничего не говорили. Мы молчали. Слова были не нужны.

За нас сейчас говорили наши тела.

Каждое прикосновение, каждый вздох в унисон, каждый взгляд глаза в глаза казались жизненно важными. Невероятно необходимыми.

Когда командор склонился и приник к моим губам поцелуем, я поняла, что готова отдать ему всё: и сердце, и тело, и душу. Готова позволить испить меня до самого дна.

Я. Не метка.

Не физиология, не гормоны, не биологический импульс.

А я.

Лили.

Его Лайлэйн.

Поняла, что сейчас мы будем принадлежать друг другу, потому что сами так решили, так захотели. Не как результат чьего-то эксперимента, не как предназначенные друг для друга биосовместимые особи, а как Тайен и Лили.

Мой Тайен и его Лили.

Нежность его прикосновений — его желание. Не обязанность. Не обязательства.

Пылкость моего ответа — не обусловленный чем-то рефлекс.

Мы выбрали друг друга. И нам сейчас было от этого хорошо. По-настоящему хорошо.

Когда сильные руки командора осторожно подняли меня и понесли к кровати, я не испытала ни капли страха или сомнения. Я хотела того, что должно было произойти между нами. Я жаждала этого не меньше, чем моя метка, мягко пульсирующая на фоне, будто стараясь не мешать.

Тайен осторожно опустил меня на постель и навис сверху. Посмотрел в глаза внимательно в поисках ответа.

И он его получил.

Я и не думала, что можно испытывать такое наслаждение от поцелуев и от прикосновений. Казалось, мне не хватит воздуха, чтобы дышать. Не хватит кислорода во всём космическом корабле. Во всей бесконечной вселенной.

Мне хотелось касаться его бесконечно. Кончиками пальцев впитывать желание, проводя по коже. Мне нравилось видеть, как он реагирует, как вспыхивают его спириты, и как мои им отвечают.

Я столько раз представляла себе то, что сейчас происходило, столько раз думала об этом. Мне было страшно. Но сейчас, когда на нас с Тайеном больше не было одежды, я не почувствовала ни страха, ни смущения. Словно так и должно было быть.

Его руки скользили по моему телу, ласкали, гладили, вынуждая стонать и шептать его имя. Трогали там, где я сама себя никогда не трогала. А губы не пропустили и миллиметра кожи на всём теле, каждым касанием пуская искры электричества.

Когда командор накрыл меня своим телом, раздвинув мои бёдра, я задержала дыхание лишь на мгновение. Потребность стать с ним единым целым была настолько сильной, что я изнывала в томительном ожидании.

Тайен был осторожен и терпелив. Его сдержанность, его ласки и нежные слова, которые он шептал мне, скрасили момент боли.

— Моя Лайлэйн, — тихо прошептал он, стирая нежно пальцем слёзы с моих щёк. Дал привыкнуть, почувствовать себя увереннее, а потом сделал его окончательно.

С каждым вздохом, с каждым движением наших тел я всё больше и больше убеждалась, насколько всё это было между нами правильным. Оно словно вызрело, зародившись когда-то. Набрало силу, пройдя сквозь страх, боль, недоверие.

Я была безмерно благодарна Тайену за то, что ждал, за то, что не опустился до применения силы, хотя его метка требовала этого, сжигая его и принося страдания.

Боль уже ушла, оставив лишь лёгкий дискомфорт, который терялся на фоне невероятных ощущений от единения. По телу с каждым толчком бежали искры, метка на шее вторила этим импульсам, что рождались внизу живота. Ощущения встречались, сталкивались друг с другом и сплетались в невероятную сеть.

Наступил момент, когда это уже стало казаться нестерпимым. Невыносимым. И вдруг разрешилось…

Я не знала, как это можно было описать. Будто меня выбросило в космос и закружило, понесло со скоростью света сквозь Вселенную среди миллиардов звёзд и планет. Восторг, ликование, упоение, исступление — вот то, что я чувствовала. Вот, что значило оргазм — слово, которое я не раз встречала в литературе, в том числе в медицинской, и слышала в разговорах.

Он был великолепен.

Мне очень понравилось.

И Тайену, судя по всему, тоже. Он, всё ещё тяжело дыша, лёг рядом и подтянул меня к себе. Обнял и вдруг… улыбнулся.

Так неожиданно по-мальчишески, легко и непринуждённо. Словно не было за его спиной войн, вторжений, противостояний и дерзких побегов. Будто он не был командором, наместником Белой ветви, фицу Яжером.

Мне улыбнулся просто Тайен. Мой Тайен.

— Что? — спросила я, улыбнувшись, в ответ на его взгляд и улыбку.

— Ничего, — командор покачал головой, а потом склонился и поцеловал меня в губы. — Ничего, моя Лайлэйн.