— Так это твой перевод? — произнесла изумленно Ксения — а зачем?
— Как это зачем? Ты моя жена, к тому же не работаешь. Тебе нужно на что-то жить, да и праздник на носу. Считай подарок на Новый год.
Ксения подзависла, переваривая полученную информацию.
— С наступающим тебя, Ксюша!
— Спасибо за поздравление. А деньги… я тебе обратно вышлю. Потому что, во-первых, я тебе не жена. А во-вторых, я уже не безработная. Я нашла работу, и получаю вполне приличную зарплату. С голоду не пухну. Не переживай обо мне, это не твоя забота.
— Вот зачем ты так, Ксюш? Я все понимаю, ты на меня обижена. Признаю, что был плохим мужем. Я не понимал, что ты значишь для меня. Но теперь я все осознал! Прости меня! Не надо возвращать деньги, как бы там ни было, мы женаты, считай, что я возвращаю тебе долги за прошлый год, ты работала, а я почти ничего в семью не приносил, одни проблемы тебе. Недаром теща упрекала меня, что бездельник.
«Вот как, совесть проснулась у Эдуарда. Даже самокритика включилась. Это что-то новенькое»
— Я поняла, Эдик! Ты боишься, что эти деньги пропьешь, вот и выслал мне от греха подальше, так?
— Ничего я не пропью! С кем пить? С медведями что ли? Ты что, алкоголиком меня считаешь? — обиделся муж.
— Да кто же тебя знает, Сашка жаловалась, что пьешь, вот я и предположила. Но хорошо, я не стану тебе их отсылать. Сохраню у себя. Как только они тебе понадобятся, верну — заявила она.
«А они ему понадобятся. Надолго Эдика не хватит. Жить и работать с медведями — не для Эдика это всё. Устанет, вернется домой, надо будет, на что-то жить и он вспомнит о своих инвестициях»
— Распоряжайся ними, как считаешь нужным.
— А ты, Эдик, надолго там, у медведей застрял? — поинтересовалась Ксения.
— Думаю, в феврале вернусь. Я ты соскучилась? — усмехнулся он.
— Конечно, мечтаю обсудить условия развода.
— Опять развод? Ну что ты так торопишься? Снова замуж собираешься? Нашла кого-то?
— Нет, не нашла, и замуж не собираюсь. Просто, фамилию свою вернуть хочу.
— А чем тебе моя не нравится? Папа обиделся бы, он так гордится фамилией и родословной. Он говорил, что наш предок был губернатором этого края, давно когда-то — сообщил Эдуард Панчулидзе.
— Я рада за него, но это не мой предок, и фамилия не моя…
На той стороне чей-то мужской голос крикнул: «Эдик! Перекур закончился. Хватит базарить. Пошли!»
— Ну всё, Ксюша, меня зовут. Работа. Выздоравливай, любимая!
Он отключился. Ксения задумалась. Все-таки Эдик, он добрый, как большой ребенок. Вспомнила, как года два назад тоже расхворалась не на шутку, муж сочувствовал, жалел её, при этом спросил:
— Ксюша, а что у нас поесть?
Получается, болезнь болезнью, а обед по расписанию.
— Эдик, как только мне полегчает, я что-нибудь приготовлю, а пока сделай себе бутер или яичницу.
Он сделал яичницу, правда, подгорела она тогда. Надымил, начадил, кучу грязной посуды после готовки оставил…
Потом, как-то в прошлом году, у Эдика температура поднялась аж 37,3. Он смотрел на жену трагическим взором своих красивых глаз, и завещал ей всё своё движимое и недвижимое имущество. Из движимого за ним числился мобильник, из недвижимого — любимый компьютер.
«Сама виновата, разбаловала его, вот и не повзрослел мой мальчик» — подумала Ксения и поплелась на кухню, чтобы чаю с лимончиком выпить.
Снова телефон зазвонил, Ксения вернулась в комнату, недовольно ворча: «Кто там еще? Поболеть спокойно не дадут» Взяла мобильник. «Саша», подумала: «Они что, с Эдиком сговорились. Оба враз про меня вспомнили? Надо было заблокировать ее номер, но… вдруг что-то важное сказать хочет»
Ксения ответила, услышала знакомый голосок своей бывший подруги, скривилась то ли от боли в горле, то ли от раздражения.
— Здравствуй, Ксюша! С наступающим тебя! Желаю счастья в личной жизни! И прошу тебя, давай забудем все обиды! Я была не права, я поступила, как последняя сволочь. Если бы можно было отмотать все назад, я никогда не совершила бы такую ошибку — говорила Саша.
Ксения хлюпала носом из-за насморка.
— Ты что, плачешь, Ксюха! Ну прости! Что мне сделать для этого?
— Да не плачу я! С чего мне реветь? У меня грипп, сморкаюсь. Чего ты хотела конкретно?
— Я же говорю, помириться хочу. Новый год все-таки. Нужно оставить всё плохое в прошлом, и начать жизнь с чистого листа. Я так жалею о наших веселых посиделках. Как мы праздники вместе отмечали. Веселая была компашка. А теперь я одинока. Подруги осуждают меня за то, что разрушила вашу семью. Даже новый год не с кем отметить — пожаловалась Сашка — а ты с кем встречаешь?
— Ты меня не слышишь? Я болею, какой новый год! Буду сидеть дома, пить лекарства и спать.
— Какой грустный праздник у тебя — вздохнула Саша — но может, завтра тебе полегчает. Тогда приходи ко мне, посидим, поговорим, а?
— Нет, не посидим, не поговорим, не о чем. Ищи себе другую подругу. Удачи!
«Ага, подруги её осуждают. Пожалейте её, бедную. А они, эти подруги, ведь знали, что Эдик мне изменяет, знали и молчали. А теперь они Сашку, видите ли, осуждают. Какие правильные сделались»
28. Кто победил?
Ксения вспомнила прошлое. Правильно сказала мама, у тебя друзей нет. Пока она жила с Эдиком, дружила с компанией мужа. Были у него три друга — три мушкетера. «Один за всех — и все за одного» — усмехнулась Ксюша. Старший друг Стас был женат на стройной худышке Милене, средний «мушкетер» здоровяк Петр встречался с ее подругой пышкой Клавой. Эти две подруги приняли Ксюшу и Сашу в свою женскую команду. Самый младший из друзей — смазливый паренек Тёма был свободен, и подразумевалось, что Сашка и Тёма вроде как встречаются. А на самом деле, младший был, как ширма, и Сашка и не собиралась вступать с ним в отношения, а крутила роман с Эдиком под носом у Ксении. Ну, парни, понятно, круговая порука, но Милена и Клава тоже молчали, хоть бы намекнули, так нет.
Год назад, вся компания встречала новый год на квартире у Эдика и Ксении, и чтобы отметить праздник достойно Ксюша экономила деньги, даже новое платье не могла себе позволить.
«Тогда у меня не было нового платья на праздник. А сейчас есть красивый и дорогой наряд — но нет праздника»
Тридцать первого после работы, она крутилась на кухне, готовила, а Эдик быстро прибрал в комнате и занялся собой, старательно укладывал свои непослушные густые волосы, облачился в самую лучшую рубашку и новые джинсы, наодеколонился. Перед самым приходом гостей, Ксения наскоро причесалась и переоделась. А потом было пышное застолье, вино и водка, шампанское. Гремела музыка, танцы, шутки и прибаутки, игры какие-то. Уставшая за день Ксения быстро опьянела, она весело отплясывала с парнями, дурачилась… А где в это время был Эдик? И Саша, как всегда модная, элегантная, за столом она рядом с Эдиком сидела, а потом, когда Ксения кружилась в танце с милым улыбчивым Темой, Саши и Эдика в комнате не было. Это она сейчас только вспомнила. Вскоре после двенадцати часов, Ксюша плюхнулась в кресло, да и задремала. И что делали гости, Эдик и Сашка, она не знала. Нет, когда проснулась, ей кое-что рассказали, но явно, не все. «Я была слепой и глухой, я ничего не видела» — сделала вывод Ксения. А они, друзья и подруги, за её спиной, смеялись или жалели её, но все молчали.
С тех пор, как Ксения ушла от Эдика, с Миленой и Клавой она не виделась. Что у них общего? Только Эдик. А теперь и Александра им не нужна, одна осталась. Но это её проблема. Вот такие воспоминания вызвал разговор с Сашкой.
Новогодняя ночь уже завтра наступит. А сегодня вечером будет Корпоратив. Коллеги придут на праздник, нарядные и красивые. А Ксюша сидит дома больная. Обидно. Ксения выпила свои таблетки и уснула. Сон — лучшее лекарство.
Вечер наступил и звонок мобильного разбудил Ксению. «Руслан Романович». Сон, как рукой сняло, она села на диване, ответила:
