Король Клеймон снял корону и вытер внезапно вспотевший лоб.

Неизвестно, что было бы дальше, но тут они появились.

В смысле, Кейтор и злополучная драпировка.

Кроме упомянутой драпировки, в которую он закутался, на Кейторе были только исподние штаны и домашние туфли на босу ногу. Принц затянулся сигаретой, посмотрел вниз и стряхнул пепел на головы сражающихся.

— Ну чего вы тут орете? — громко поинтересовался он. — Тут, между прочим, люди спят!

Сражающиеся опустили мечи.

— Каа-акие лю-люди? — заикаясь, поинтересовался принц Клеймон.

— Как это — «какие»? А я что — не люди?

— Кей, ты с кем разговариваешь?

На балкон вышла принцесса Лиана, одетая столь же легкомысленно. Увидев, что происходит, девушка завизжала и попыталась спрятаться к Кейтору под драпировку.

— Иди в комнату, Ли, простудишься. — Кейтор попытался отпихнуть от себя девушку.

— А зачем мне в комнату, когда у меня под боком такой большой и теплый ты? — мурлыкнула Лиана, устраиваясь рядом и обнимая его двумя руками.

— Ке… Ке… Ке… Кейтор? — Король медленно встал. — Что эт-то такое?

— Ничего. — Младший принц перевесился через перила и подмигнул остолбеневшему старшему брату: — Как тебе моя задумка? Кейтор сказал — Кейтор сделал!

— Дай затянуться. — Лиана потянула сигарету из пальцев Кейтора.

— Тебе нельзя, Ли. — Принц докурил и бросил окурок вниз. — Подумай о своем здоровье.

Королева-мать поднялась с места мрачная, как грозовая туча.

— И давно ты стал заботиться о ее здоровье? — обманчиво-ласковым тоном спросила она.

— С некоторых пор, — уклончиво ответил Кейтор, крепче обнимая принцессу.

— И как давно длится это «с некоторых пор»?

Принцесса Лиана и Кейтор внезапно покраснели. Оба. И потупились, совершенно синхронно, после чего девушка что-то прошептала.

— Что-что?

— Уже второй месяц, — чуть громче повторила Лиана. Король Клеймон сунул корону под мышку и рванул на себе ворот камзола:

— Я тебя прибью.

— Но, папа! — хором завопили виновники.

— Я тебе не «папа», я тебе король! — воскликнул его величество, не заботясь о том, как это воспримут окружающие. — Ты посмотри, что ты наделал? Ты сорвал свадьбу собственного брата! Ты подумал о его будущем? О его счастье? А вы, ваше высочество, — это уже относилось к принцессе Лиане, — вас рекомендовали как здравомыслящую девушку, а вы… Вы забыли ваш долг!

— Но я не люблю принца Клеймона, — с очаровательной улыбкой сообщила принцесса.

— А я не люблю ее! — отозвался несостоявшийся жених, срывая с головы шлем. — Кроме того, я помолвлен!

— Глупости! — закричал король. — Быстро изволь жениться! А ты слезай оттуда! Я тебе голову оторву, Кейтор!

— Не советую, ваше величество, — промолвил за его спиной глухой голос Даральда.

— А? — Король оглянулся.

— Или вы надеетесь справиться с человеком, перед которым спасовало само Проклятие династии?

Приехавший несколько дней спустя король Сейдор Кришталльский был очень удивлен, узнав, что ему предстоит забрать свою дочь обратно, да не одну, а с мужем и «подарком» в виде ожидаемого весной внука. В честь отъезда молодых устроили массовые народные гуляния, плавно перешедшие в свадьбу принца Клеймона и герцогини Гвельдис делль Ирни.

После этого в Паннории и запредельных государствах установилось затишье, но те, кто близко знал принца Кейтора Паннорского, понимали, что это — всего лишь затишье перед бурей. Не зря же в Паннории и Кришталле в следующие пятьдесят три года резко сократилось количество смертей от старости, болезни и несчастных случаев — Стражи Черты не хотели рисковать.

Кстати, принц Кейтор все-таки стал королем и женил своего сына на младшей дочери Даральда Паннорского. Но это, как принято писать, совсем другая история.

— Экземпляр номер четыре! Молодой мужчина! «Экземпляр» был очень хорош — высокий, стройный, мускулистый. Даже со связанными за спиной руками он производил впечатление сильного бойца. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Пленника натерли маслом, придающим коже слабый ореховый оттенок — известно, что эльфы не загорают. Из одежды на мужчине была только полоса набедренной повязки, позволяющая оценить фигуру будущего раба.

— Вы только на него посмотрите! — старался торговец. — Какой красавец! Он еще молод и годится для всего — и для обучения новому ремеслу, и для тяжелой работы, и для охраны! Ничего личного, — он снисходительно потрепал пленника по плечу, словно показывая, что к своему «товару» относится с теплотой любящего отца, — это только моя работа. Надеюсь, ты на меня не в обиде?

Эльф посмотрел на него сверху вниз спокойным, ничего не выражающим взглядом. Он понимал человеческий язык с пятого на десятое, знал всего около сотни слов, да и те так или иначе вертелись вокруг торговли.

Торговец взял пленника за плечо, заставил повернуться одним боком, потом другим. Затем и вовсе развернул спиной, чуть коснувшись ее хлыстом — именно коснувшись, портить товар нельзя! — привлек внимание покупателей к мускулатуре.

— Вы только на него посмотрите! Какой красавец! Оставил бы себе, да жалко огорчать вас, господа! Товар без изъяна! Начальная цена — пятьдесят серебреников!

Нашлись покупатели, покачавшие головами — эльфами в последнее время рынок был прямо-таки завален, на торги шли юные девы и совсем еще дети, взрослые красавицы и юноши с оленьими глазами и грацией, заставлявшей даже почтенных отцов семейств обнаруживать у себя тягу к мальчикам. Попадались и мужчины. Так что некоторые посчитали, что цена несколько завышена. Тем более на третий день торгов, когда по традиции либо сплавляют залежалый товар по половинной стоимости, либо открывают закрытые аукционы, на которых продают нечто совсем уж оригинальное. Но тем не менее из задних рядов кто-то крикнул:

— Пятьдесят пять!

— Пятьдесят семь! — тут же откликнулся голос поближе.

— Пятьдесят семь! Прекрасная цена! — обрадовался торговец. — Кто даст больше?

— Шестьдесят! — Вверх взлетела рука с перстнем, поймавшим слепящий луч солнца.

— Шестьдесят пять! — крикнул первый.

— Семьдесят! — не сдавался обладатель перстня.

— Семьдесят пять! — включился второй голос.

— Восемьдесят. — Помедлив, перстень поднялся снова.

— Господа, господа, прошу обратить ваше внимание на его исключительную силу и ловкость! — вклинился торговец. — Вы желаете испытать его? А ну-ка…

Двое слуг подволокли по помосту несколько чугунных болванок. Торговец подскочил к эльфу и быстро снял с его запястий петлю.

— Давай, покажи, на что ты способен! Ну?

К чугунным болванкам для удобства были приделаны ручки. Схватившись за ближайшую, эльф легко поднял гирю до уровня груди, потом резко выдохнул и вздернул ее над головой, постоял немного и опустил назад. Не грохнул об пол, а именно опустил, чуть-чуть подержав на весу.

— Видите, как силен? — Торговец подскочил белкой к эльфу, завел руки назад и возвратил петлю на место. — А как послушен! Другой бы воспользовался случаем, чтобы удрать, а этот… Хм, пожалуй, я не стану его связывать. Он и так не убежит.

Эльф и правда остался стоять на краю помоста.

— Хорошо. — Обладатель перстня протиснулся вперед. — Восемьдесят пять.

— Даю девяносто! — тут же выкрикнул первый голос. Дородный мужчина с густой бородой тоже рванулся поближе к помосту.

— Девяносто пять! — не сдавался «перстень».

— Сто! — прогудел новый голос. Вмешавшийся в спор человек стоял чуть в стороне и не принимал участия в торгах. Два главных соперника даже переглянулись, мигом объединившись против новичка.

— Сто… э-э… один, — предложил бородач.

— Сто десять, — тут же перебил цену новичок.

— Ст-то десять? От-тлично! — Торговец начал заикаться. — Вижу, вы настоящий ценитель! Посмотрите сами, каков…