Зажимая левой рукой рану на плече, он подковылял к связанной эльфийке. Она стояла у дерева на коленях, запрокинув голову. Ее шея еще тоньше, чем у той, задушенной. Она не станет сопротивляться. Конечно, жаль, что он так ничего и не узнал, но зачем лишние знания мертвецу? Орки верили, что после смерти встречаются со своими предками, и только тогда могут получить ответы на все вопросы.

Девушка видела, как он подходит, волоча ногу и скособочившись от раны в плече. Она запрокинула голову, пытаясь поймать его взгляд, и когда глаза их наконец встретились, прочла в них свое будущее.

Он ее убьет. С такими ранами он, может быть, и выживет. Но вот она станет обузой. Она ему не нужна. С ее спасителями он расправился и так же легко прервет ее жизнь. Еще вчера ей было все равно, она была тупым животным, ведомым на заклание, — будь что будет, лишь бы наступил конец. Но теперь ей стало страшно. Она должна что-то сделать, чтобы спасти свою жизнь. И девушка шевельнула дрожащими губами:

— Освободи меня. Я… я помогу. Я целительница…

«Я готова на все, только не убивай!» — умоляли ее ярко-синие глаза в ореоле длинных ресниц. Орк опустился на колени. Несколько долгих секунд, которые отмечались стекающими наземь каплями крови, он смотрел ей в лицо, а потом за локоть развернул спиной к себе и стал непослушными пальцами распутывать на совесть сделанный узел.

Освободившись, волшебница обхватила себя руками, чувствуя, как покалывает в кистях, разбегаясь по жилам, застоявшаяся кровь. Ей вдруг стало холодно, все тело пронизала дрожь, и она еле заставила зубы не стучать. Только что на ее глазах погибли двое эльфов, пытавшихся ее спасти.

— Ну? — послышался за спиной хриплый голос.

Орк сидел в траве, вытянув раненую ногу и пристроив правую руку, как неживую, на коленях. Его грубое смуглое лицо с резкими скулами и широким носом не выражало никаких чувств. На лбу и висках блестел пот, и мокрые черные волосы прядями прилипли ко лбу.

Девушка на коленях подползла ближе, стараясь не смотреть на это порядком надоевшее ей ли… нет, не лицо, а морду! Преодолев приступ тошноты, она протянула руки:

— Дай… посмотреть!

Орк повернулся к ней плечом. Рана была глубокой, ее края уже начали чернеть. Обычными средствами тут не помочь — без магии руку пришлось бы отнять из-за нагноения уже на вторые сутки. Девушка осторожно коснулась кончиками пальцев кожи у самого разруба. Сосредоточилась, закрывая глаза и представляя, как смыкаются порванные мышцы, как снова находят друг друга края кровеносных сосудов и как живительная жидкость стремительно вымывает из тела яд. Края раны закроются потом, когда внутри не останется ничего чужеродного.

Руки налились тяжестью, словно окаменели, потом по ним стал от кончиков пальцев выше и выше распространяться жар. Он добрался до головы, потом перекинулся на все тело. Сознание замутилось. Волшебница покачнулась, чудом не прервав контакт…

И ткнулась носом в широкую твердую грудь.

Сильная рука обхватила ее за плечи, не давая упасть, и девушка бессознательно прижалась к этому мощному телу, черпая в нем уверенность. Сидеть рядом было так уютно, так тепло и хорошо!

Видящая не сразу сообразила, кто обнимает ее за плечи и к кому она прильнула, как ребенок. А когда поняла, отпрянула, как от чумного:

— Нет!

Орк ослабил хватку и перевел взгляд на свое плечо. Остался только алый шрам тонкой молодой кожи. Через день-два от него не останется и следа. Рука повиновалась, как прежде, и в его глазах, когда он перевел их на пленницу, было что-то похожее на уважение.

— Ты шаманка? — спросил он.

Она отчаянно замотала головой:

— Нет! Нет!

— Ты в порядке? — Орк схватил ее за руку.

— Пусти! — вскрикнула девушка, рванувшись изо всех сил. — Мне надо еще посмотреть твою ногу!

Он кивнул и медленно разжал пальцы.

Верховный Паладайн встретился со своими войсками на марше. Орочьи полки отходили, огрызаясь короткими стычками. Эльфийские легионы продолжали победное шествие в глубь страны. Оберегая мирных жителей, орки отступали кружными дорогами, уводя эльфов подальше от заселенных районов. Равнины давно остались позади, вокруг были предгорья, а впереди вставали горы. Еще один-два дневных перехода, и можно будет искать подходящее место для решительного боя — если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного.

Старший командующий генерал Эрдан аш-Гарбаж вышел навстречу Верховному Паладайну один, даже без приличной орку его ранга свиты. Не говоря ни слова, Верховный спешился с ездового барана и с размаху отвесил генералу пощечину. Тот снес это спокойно — никого из свиты рядом не было, значит, нет и свидетелей, которых надо опасаться. А Верховный Паладайн волен в жизни и смерти своих подданных, тем более если они провинились перед ним. Тем более в военное время. Так же спокойно он снес и вторую оплеуху, а потом и третью.

Наконец Верховному Паладайну надоело без толку выплескивать свой гнев на генерала, и он махнул рукой, показывая, что экзекуция закончена.

— Но скажи ты мне, что происходит? — рявкнул он. — По какому праву вы отступаете? Вы что, забыли о судьбе Лавоша? Вы решили спустить это светловолосым? Вы свободно позволили им проникнуть так далеко на нашу территорию? Тебе надоел твой мундир? Я запросто могу разжаловать тебя в рядовые, а то и вовсе отдам под трибунал!

— Мой Паладайн, у светловолосых численное преимущество, — спокойно ответил аш-Гарбаж. — Мы дали им три сражения, и в двух из них они просто раздавили нас числом. Кроме того, давно не было пополнений…

— Если речь только об этом, то уже к следующей луне у тебя будет еще один полк. Я прикажу, чтобы лишних две-три сотни перебросили с других участков фронта. Но для этого не обязательно пропускать врага так глубоко…

— Мой Паладайн, мы выбирали удобное место для сражения. Эльфы не так хорошо знают горы. Явное преимущество у них на равнине, мы стараемся лишить их этого! Кроме того, если они так далеко оторвутся от своих обозов, их легче будет окружить и раздавить. Хотя бы на обратном пути!

Спокойная речь генерала подействовала — Верховный Паладайн прислушался к его аргументам. Однако он все еще кипел.

— Что еще за обратный путь? Вы что, намерены отпустить светловолосых восвояси? Или допускаете, что они могут отступить? Нельзя недооценивать врага, генерал! Это проклятое племя коварно. Не забывай историю! А то ты, я вижу, совсем тут распустился… И солдат своих распустил!

— Мой Паладайн, я строго слежу за дисциплиной…

— В таком случае, где капитан Хаук аш-Гарбаж? Я хочу его видеть и немедленно!

Это был удар ниже пояса. Генерал оглянулся на свою свиту. Они только сейчас осмелились подойти, но все еще стояли слишком далеко, чтобы как-то помочь своему командиру.

— Мой Паладайн, капитан Хаук выполняет важное задание…

— На которое конечно же нельзя послать кого-нибудь рангом пониже! Это уже попахивает дезертирством. А ты не хуже меня знаешь, Эрдан, как надо расправляться с дезертирами!

Генерал задержал дыхание, сжав кулаки. Он был старше Паладайна на сорок три года — на срок жизни его сына. Когда-то будущий Верховный Паладайн начинал служить под его началом, но быстро обошел своего наставника и учителя и пробился наверх исключительно благодаря отсутствию щепетильности и наличию честолюбия. Он никогда никого не щадил. Если ему надо, он легко переступит через любого. Он и Верховным-то Паладайном себя объявил после того, как перебил всех конкурентов. И если кто-то захочет при таком Верховном Паладайне чего-то добиться, ему надо научиться поступать также. Например, отдав под трибунал собственного сына и даже самолично подписав приказ о его казни за дезертирство.

Когда-то генерал Эрдан с легкостью подмахивал такие бумаги и даже однажды осиротил свою племянницу недрогнувшей рукой. Но кроме Хаука, у него не было других наследников. У них с женой слишком долго не было детей. Хаук вообще был единственным мужчиной — продолжателем рода аш-Гарбаж, не считая полукровок, рожденных двоюродным братом от человеческой женщины. Обречь его на казнь, значит уничтожить свой род. А этого не мог допустить ни один орк.